О проекте | Новости | Регистрация | Контакт
eMail: Пароль:
История Городов и Сёл

 Культурная жизнь Киева

История городов и сёл Украины.
Том г. Киев


/57/

КУЛЬТУРНАЯ ЖИЗНЬ КИЕВА

Иностранное порабощение, опустошительные татарские набеги, медленное развитие производительных сил при возрастании феодального гнета, господство религиозной идеологии — все это тормозило развитие культуры города. Но действовали и другие силы, которые обеспечивали постепенное и неуклонное ее развитие: расширялись экономические связи между различными районами Украины, шел процесс образования и консолидации украинской народности, нарастало народно-освободительное движение. Усиливалось взаимовлияние культур славянских народов, прежде всего русского и украинского.

Памятники литературы, летописания и деловой письменности свидетельствуют о наличии в Киеве значительного круга образованных людей. В исторических источниках содержатся сведения о существовании в XV в. начальной школы в Киево-Михайловском Златоверхом монастыре. Позже возникли такие же школы при Киево-Печерском и других монастырях. Детей здесь учили читать, считать и петь в церковном хоре. Кроме «русского письма», школьники изучали греческий и латинский языки. В приходских школах при церковных общинах дети приобретали навыки чтения и письма, получали элементарные знания по арифметике.

Значительную роль в развитии образования в городе сыграла Киевская братская школа повышенного типа, основанная в 1615 году. Одним из организаторов и первым ректором ее был известный украинский церковный и политический деятель, просветитель и писатель И. Борецкий. Его поддерживали члены Киевского братства, прогрессивные деятели из Киево-Печерской лавры, в т. ч. архимандрит Е. Плетенецкий. Учебное заведение состояло из отдельных школ (классов) — фары, инфимы, грамматики, синтаксимы,— в каждой из которых имелись свои учителя. Большое внимание здесь уделялось изучению славяно-русского, греческого и латинского языков. Ученики знакомились с началами риторики, поэтики, философии и теологии. Преподавателями основ наук были видные общественные деятели филолог М. Смотрицкий, писатель К. Сакович. Их произведения часто служили пособиями для учащихся{Iсаєвич Я. Д. Джерела з Історії української культури доби феодалізму (XVI—XVIII ст.). К., 1972, с. 62—65.}.

Известным деятелем на ниве просвещения в первой половине XVII в. являлся архимандрит Киево-Печерской лавры П. Могила. Чтобы ликвидировать оппозицию братчиков своему плану создания высшей школы в лавре, он в марте 1631 года вступил в братство, а осенью того же года открыл в Киево-Печерской лавре т. н. гамназион, состоявший из грамматических школ (классов), а также школ поэтики и риторики. Свыше ста его учеников изучали грамматику, риторику, диалектику, арифметику, астрономию, геометрию{Ісаєвич Я. Д. Братства та їх роль у розвитку української культури XVI—XVIII ст. К., 1966, с. 141.}.

В 1632 году под давлением Киевского братства и влиятельных кругов запорожского реестрового казачества П. Могила вынужден был согласиться на объединение лаврской школы с братской. Объединенная школа получила название Киево-Братская (впоследствии в честь ее протектора — Киево-Могилянская) коллегия и начала действовать в помещении братской школы{Xижняк З. І. Києво-Могилянська академія. К., 1970, с. 44.}. Ректором ее был игумен. Коллегия состояла из четырех низших классов (школ фары, инфимы, грамматики, синтаксимы) и классов поэтики, риторики, философии. Лекционные курсы читались в основном на латинском языке. Изучали здесь славяно-русский, латинский, греческий, польский и другие языки, риторику, пиитику, философию, арифметику, геометрию, астрономию, музыку. Учащиеся приобретали знания в по другим наукам, позднее стали изучать психологию и медицину. В коллегии обучались дети украинской шляхты и казацкой старшины, духовенства, зажиточных горожан и крестьян. Вокруг неё группировались лучшие научные и педагогические силы — ученые, писатели, церковные и политические деятели. Среди них был один из первых профессоров И. Кононович-Горбацкий, а также воспитанники этого учебного заведения, а впоследствии профессора и в разное время ректоры И. Гизель (с 1645 года), Л. Баранович (с 1650 года), И. Галятовский (с 1657 года) и другие.

Польское правительство враждебно относилось к Киевской коллегии и старалось препятствовать ее развитию, поскольку она являлась серьезным очагом назревавшего протеста против насаждавшейся на Украине унии. Король Владислав IV запретил изучение в коллегии предметов, которые считались прерогативой высших учебных заведений, не разрешил преподавать на латинском языке. В октябре 1634 года он вторично /58/категорически потребовал от П. Могилы закрыть «латинскую школу» в Киеве. В 1635 году польский сейм запретил преподавание философии, кроме т. н. вводных наук — диалектики и логики. Запрещался также курс богословия, необходимый для формального признания школы академией{Iсаевич Я. Д. Джерела з історії української культури доби феодалізму (ХVІ—XVIII ст.), с. 67, 68.}. Но вопреки правительственным запретам в коллегии продолжали преподавать полный курс философии и элементы теологии. В подчинении коллегии находились школы в Виннице (позднее в Гоще) и Кременце, обучение в них велось по киевской программе. В результате деятельности коллегии увеличилось количество образованных людей, прежде всего учителей для сельских и городских школ.

Постепенно значение Киево-Могилянской коллегии начало расти, о ней одобрительно отзывались далеко за пределами Украины. По ее образцу реорганизовали школу Могилевского братства в Белоруссии. Для организации школы по киевскому образцу в 1640 году в Молдавское княжество был направлен бывший воспитанник Киевской братской школы преподаватель и ректор коллегии С. Почаский.

Развитие школьного образования и рост научных знаний обусловливали увеличение спроса на книги, вначале рукописные, а позднее и печатные. В киевских монастырях, прежде всего в Киево-Печерском, переписывались книги, создавались их коллекции. Так, в 1460—1462 гг. по инициативе настоятеля Киево-Печерского монастыря Кассиана — человека высокообразованного для своего времени — были составлены два новых списка «Киево-Печерского патерика».

В 1615 году архимандритом Е. Плетенецким основана типография Киево-Печерской лавры, сразу же занявшая ведущее место среди издательских предприятий Украины{Книга і друкарство на Україні. К., 1968, с. 70.}. Первые руководители ее Е. Плетенецкий и З. Копыстенский поддерживали тесную связь с Киевским братством. Начальный период работы типографии, когда ее деятели опирались на широкую общественную поддержку, был особенно плодотворным. В числе первых киевских изданий были «Часослов» (1616—1617 гг.) для нужд школы, «Анфологион» (1619 г.) — сборник праздничных проповедей, переведенный с греческого языка и отредактированный учеными и писателями И. Борецким, З. Копыстенским и П. Берындой, «Слово на латинов» М. Грека, полемическая «Книга о вере», фундаментальные «Беседы на деяния и послания», вирши К. Саковича в честь П. К. Сагайдачного и др.{Исаевич Я. Д. История книгопечатания на Украине и его роль в межславянских культурных связях (XVI—первая половина XVII в.). М., 1977, с. 23, 24.}. Содержание, язык (церковнославянский с многочисленными украинизмами), художественное оформление книг — все было направлено на то, чтобы дать достойный отпор публикациям адептов католицизма.

В 1627 году в лаврской типографии опубликован филологический труд талантливого ученого-лексикографа, поэта, переводчика, гравера и главного печатника (архитипографа) П. Берынды «Лексикон славеноросский и имен толкование». В словарь вошло около 7 тыс. слов церковнославянского языка с переводом и толкованием их на украинском литературном языке того времени. Выход его в свет удовлетворял потребности школ Украины и свидетельствовал о том, что проблема отечественного языкознания для образованной общественности того времени была одной из актуальных. В предисловии к «Лексикону славеноросскому» автор воздает хвалу языку своего народа, называя его «широким и великославным»{Лексикон словенороський Памви Беринди. К., 1961, с. 3.}. Еще до издания своего труда в сентябре 1624 года по поручению киевского митрополита П. Берында, «благоподвижный в делании и исправлении книг печатных», ездил в Москву для исправления церковных книг. Повез он с собой и «книге печатные своего мастерства»{Воссоединение Украины с Россией, т. 1, с. 48, 49, 489.}. Эта поездка стала продолжением русско-украинских связей в области книгопечатания, заложенных во второй половине XVI в. выдающимся русским первопечатником И. Федоровым, который внес значительный вклад в развитие культуры Украины.

В первой половине XVII в. в Киеве действовали также две частные типографии. Одну из них основал реестровый казак Т. Вербицкий, издававший в ней книги в 1626—1628 гг. В 1635 году он организовал государственную типографию в Валахии, возобновив тем самым после 50-летнего перерыва валашское книгопечатание. Одним из руководителей книгопечатания в Валашском княжестве стал Мелетий из Македонии, изучавший типографское дело в Киеве. Ярким примером украинско-белорусских связей была деятельность на Украине печатника С. Соболя из Могилева. Его типография действовала в Киеве в 1628—1630 гг.{Книга. Исследования и материалы, сб. 10. М., 1965, с. 126—145.}. Связям белорусского книгопечатания с украинским способствовал также переход из типографии Виленского братского монастыря на работу в Киев С. Рогали. Будучи руководителем лаврской типографии, он в 1642—1643 гг. выезжал в Молдавию для организации там первой типографии.

Значительные успехи были достигнуты в развитии литературы. Большую роль в этом сыграло устное народное творчество. Гений народа достиг высочайшего взлета в таких его жанрах, как исторические думы и песни. В них отражены глубокие переживания, вызванные татарскими и турецкими опустошениями, звучит пламенная любовь к отчизне и ее защитникам («Плач невольників», «Втеча трьох братів із города Азова, з турецької неволі», «Маруся Богуславка», «За річкою вогні горять», «Самійло Кішка», «В Цариграді на риночку», «Козак Голота», «Ой, на горі да женці жнуть»), В думах и песнях нашли отражение социальное неравенство, антагонизм между казацкой старшиной — дука-/59/ми — и простым, рядовым казачеством — голотой, серомой («Козак нетяга Фесько Ганжа Андибер» и др.). Они свидетельствовали об усилении польско-шляхетского гнета, а также о любви народных масс к руководителям крестьянско-казацких восстаний («Зав'язали ляшки, зав'язали панки», «Про Судиму, Павлюка ще й про Яцька Остряницю» и другие){Українські народні думи та історичні пісні. К., 1955, с. 5—87.}.

Важное место в литературном творчестве киевских авторов занимала полемическая проза. Известным писателем-полемистом был З. Копыстенский. Он хорошо знал античную и богословскую литературу, древние русские летописи, произведения средневековых историков, польские хроники, современную ему литературу. Основным его сочинением является «Палинодия, или Книга обороны...», написанная в 1620—1622 гг. Она не была напечатана, но приобрела популярность и оказала влияние на литературу XVII в. Отрывки из нее опубликованы в русском переводе в «Книге о вере» (Москва, 1648 г.). При написании «Палинодии» использовано свыше ста источников. В этом полемическом труде З. Копыстенский мастерски разоблачает унию, показывает, что она насаждалась методами подкупа и насилия. Он тепло отзывается о запорожских казаках, гордится тем, что на Украине, в России и Белоруссии было и есть много ученых, «дидаскалов». Идея единства трех братских восточнославянских народов занимает важное место в «Палинодии» наряду с героизацией исторического прошлого. Произведение З. Копыстенского содержит сатирические зарисовки, едкие характеристики, насмешливые эпитеты: уния — «кривоприсяжная и покутная», у отступников «глиняныи доводы», они «фалш за правду без встыду удают» и т. д. В «Палинодии» широко использованы народные пословицы, поговорки, сравнения, фразеологизмы{Історія української літератури, т. 1. К., 1967, с. 272—277.}.

В 1621 году митрополит И. Борецкий вместе с высокообразованными людьми — архимандритом Трахтемировского монастыря И. Курцевичем и перемышльским епископом И. Копинским — составил на польском языке «Универсальную протестацию и побожную юстификацию». В этом сочинении авторы выступили в защиту воссозданной в 1620 году православной иерархии, с протестом против действий униатов. Оригинальными были оценки роли казачества в общественно-политической жизни Украины. В частности, здесь отмечалось: «И ничто не возбуждает столько волнения на Украине, как уния и притеснения Руси из-за нее, бесправность и притеснения убогих людей. По правде сами униаты воспламеняют гнев казаков, гоня к ним нашу обиженную братию и наполняя ею Украину». Авторы произведения увидели в казачестве защитника национальных и социальных прав украинского народа и подчеркнули, что у казаков с Москвой — «один род», единые вера и обряды, близкие язык и обычаи{Там же, с. 278.}. Последним заметным произведением украинской полемической литературы был антикатолический трактат «Литос, или Камень», появившийся в Киеве в 1644 году. Главным автором и инициатором подготовки его был П. Могила. В связи с развитием книгопечатания возник новый литературный жанр — посвящения, предисловия, послесловия к книгам. Особенно интересны в этом отношении книги, изданные в Киево-Печерской лавре. Большое дарование в данном литературном жанре проявили Е. Плетенецкий, З. Копыстенский, П. Берында, Т. Земка.

В начале XVII в. в Киеве составлен небольшой сборник летописных рассказов и заметок, получивший впоследствии известность под названием «Летописцы Волыни и Украины». Позднее при издании этого сборника Киевская временная комиссия по разбору древних актов дала ему название «Киевская летопись»{Сборник летописей, относящихся к истории Южной и Западной Руси. К., 1888, с. 71—92.}. Автор летописи остался неизвестным. Но, судя по ее содержанию, происходил он из богатого украинского мещанства и был сторонником литовской ориентации. К казачеству и народным движениям относился сдержанно, а иногда даже отрицательно. В сборнике излагаются главным образом политические события. Центральную часть летописи занимает перечень событий из истории Южной Руси и Литвы от 1240 года до 60-х годов XVI в. Последние записи принадлежат современнику событий конца XVI — начала XVII в. Б. Балыке, отец которого, Яцко, был киевским войтом. Особый интерес представляют запись, свидетельствующая об отрицательном отношении украинского населения к польско-шляхетской интервенции в России в начале XVII в., и рассказ о временах деятельности гетмана реестровых казаков П. Сагайдачного. Язык летописи близок к народному украинскому{Марченко М. І. Українська історіографія (з давніх часів до середини XIX ст.). К., 1959, с. 36—38.}.

Значительное место в литературе занимал книжный стихотворный жанр. Часто стихотворения («эпиграммы») помещались на обороте заглавного листа книги. Это были хвалебные сочинения на различные гербы и в честь их собственников. Известны, например, такие стихотворения Т. Земки (на гербы Долматов, Балабанов, З. Копыстенского, П. Могилы). Встречались эпиграммы-концовки, стихотворения в тексте прозаических произведений. Наряду с этими стихотворениями, служившими как бы своеобразным орнаментом или иллюстрацией к прозаическим текстам, появляются самостоятельные издания поэтических произведений. В 1618 году в Киеве выходит из печати панегирик А. Митуры «Везерунк цнот» в честь организатора печатного дела в городе Е. Плетенецкого. О высоком уровне стихотворчества в то время свидетельствуют «Вирши на жалосный погреб зацного рыцера Петра Конашевича Сагайдачного» К. Саковича, опубликованные в Киеве в 1622 году. Они начинаются похвалой в честь казацкого войска, которое за свободу родины готово умереть. Далее идут диалоги, повествующие /60/о жизни и ратных подвигах П. Сагайдачного. В лаврской типографии в 30-х годах XVII в. было напечатано несколько панегириков, посвященных П. Могиле («Имнологиа, си ест песнословие», возможно, написан П. Берындой и Т. Земкой; «Эвхаристирион, албо Вдячность», автором которого предположительно считают С. Почаского; «Эвфония» и др.). Идеи патриотизма и почитания науки составляют главные сюжетные липни панегирика «Эвхаристирион».

Создавались также произведения ораторско-проповеднической и житийной литературы.

В музыкальной культуре по-прежнему преобладали несколько видоизмененные в соответствии с новыми историческими условиями традиционные песни календарных циклов (колядки, щедровки, веснянки и т. д.) и семейно-бытовые (колыбельные, свадебные и др.). Появившийся в XV—XVI вв. новый жанр народно-поэтического творчества — думы — представлял собой развернутые героико- и лирико-драматические рассказы в форме взволнованной и патетической музыкальной декламации — речитатива в сопровождении кобзы. Мелодия дум отличалась дробным, изменчивым ритмом. Общие мелодические особенности дум и характер исполнения их передавались кобзарями из уст в уста. Но каждый из них выступал и как импровизатор, внося свое индивидуальное в музыкально-образный строй народных шедевров. В среде трудящегося населения города широко бытовало хоровое пение без инструментального сопровождения. Различные стороны жизни, богатый внутренний мир простых людей, их чувства и переживания глубоко и правдиво раскрывались в народных песнях — лирических, шуточных, сатирических. С усилением народно-освободительной борьбы украинского народа появлялось все больше патриотических героико-эпических и героико-драматических песен. С хоровым исполнением песен было связано развитие народного многоголосого пения{Історія української дожовтневої музики. К., 1969, с. 47—68.}.

В конце XV — начале XVI в. и в украинских православных церквах появилось многоголосое хоровое пение, постепенно вытеснявшее одноголосое. Многоголосое церковное пение позже было названо партесным (пение по отдельным партиям). Ранее бытовавшая крюковая система нотного письма заменялась новой — нотно-линейной, известной под названием «киевское знамено». Партесное пенис возникло как следствие стремления к большей яркости, выразительности, гармонической полноте звучания церковной хоровой музыки, чтобы она не уступала пышному вокально-инструментальному многоголосию католической церкви. Большую роль в профессиональной подготовке певчих, регентов, учителей пения сыграла Киево-Могилянская коллегия, в которой обучались музыкальной грамоте, церковному пению по нотам. Здесь создали большой хор{Козицький П. Спів і музика в Київській академії за 300 років її існування. К., 1971, с. 38—44.}. В Киеве родился (около 1630 года) и учился пению и музыке Н. П. Дилецкий, известный впоследствии композитор, педагог, основоположник новой школы в отечественной музыке, автор музыкально-теоретического трактата «Мусикийская грамматика».

О памятниках киевской архитектуры XIV—XV вв. можно судить только по отрывочным данным письменных источников. Постоянная угроза вражеских нападений, прежде всего татарских орд, обусловливала интенсивное строительство деревянно-земляных оборонительных сооружений. В последней четверти XIV в. построен «Литовский замок», во второй половине XV в.— замок киевского князя Симеона Александровича. Сооруженный на горе Киселевке в XVI в. новый замок также был деревянным, с рублеными стенами, двумя проездными (надвратными) и 13 глухими башнями. Одна башня имела четырехугольную форму, остальные — шестиугольную. Здесь размещались бойницы нижнего, среднего и верхнего боя. Стены и башни с внешней стороны были покрыты толстым слоем глины. Деревянные дома, находившиеся в укреплении, состояли из светлицы (иногда нескольких), сеней и кладовой{Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 1, с. 107—111.}. Жилища горожан были деревянные, одноэтажные и имели такую же планировку, как и замковые дома.

Почти не изменились их внешний вид и планировка в XVII в. В зависимости от имущественного положения владельцев жилые дома состояли из большего или меньшего числа помещений. Во внутреннем и наружном оформлении их применялись роспись, резьба и пр. Более сложными по архитектуре были дома городской верхушки и различные монастырские жилые строения. Подол, где жила основная часть населения, как и прежде, не имел четкой планировки. К центру его — здесь находились магистрат, торговая площадь — вело несколько радиальных улиц с усадьбами, на участках которых свободно размещались жилые дома, хозяйственные сооружения, сады.

В городе постепенно восстанавливались древнекиевские храмы, разрушенные монголо-татарами или обветшавшие за давностью. В конце XIV в. был восстановлен Киево-Михайловский Златоверхий монастырь, в 1470 году — пышно отделанный Успенский собор Киево-Печерского монастыря. Велись восстановительные работы в Софийском соборе. Киевский бискуп И. Верещинский в 1595 году писал, что храм «теряет свои украшения от дождей, проникающих сквозь дырявую крышу», что «кое-где и степы начали уже падать»{«Киевская старина», 1894, № 3, с. 405.}.

Р. Гейденштейн, ознакомившись в 1596 году с Софийским собором, отметил, что на нем еще «видны следы огромности и пышности», что он «структурой и искусством в работе не уступает ни одному» из константинопольских и венецианских храмов, но в настоящее время находится «в таком жалком виде, что богослужение в нем не совершается»{Сборник материалов для исторической топографии Киева и его окрестностей, отд. 2, с. 23, 24.}. Это писалось в то вре-/61/мя, когда Софию захватили униаты. Добившись возвращения храма православной митрополии, П. Могила восстановил его с помощью русского правительства и на местные средства{Голубев С. И. Киевский митрополит Петр Могила и его сподвижники, т. 2. К., 1898, с. 416—418.}.

В первой половине XVII в. значительно перестроен Успенский собор Киево-Печерского монастыря. Его внешний вид того времени изображен на гравюрах книжных изданий лаврской типографии, на плане Киева 1638 года. Подверглись коренной перестройке храм Спаса на Берестове, Успенская церковь на Подоле.

В 1631 году на Подоле вблизи Житнего торга на средства богатого киевского мещанина по прозвищу Железный Грош сооружена каменная церковь Николы Притиска, сохранившаяся до наших дней. Это церковь с одним куполом, поставленным на восьмигранный барабан. В ее архитектуре сказалось влияние украинского деревянного культового зодчества. Интерьер церкви Николы Притиска с ее подпружными монументальными арками, без лишних мелких членений, лепки и резьбы впечатлял суровым величием.

Как принято было тогда на Украине, Межигорский монастырь под Киевом, восстанавливаемый с начала 20-х годов XVI в., был превращен в крепость, имевшую оборонное значение. В 1651 году его зарисовал голландский художник А. Вестерфельд, находившийся тогда в городе{Труды Тринадцатого археологического съезда в Екатеринославе, т. 2. М., 1908, с. 495, 496.}. Деревянные укрепления Межигорского монастыря, включавшие оборонные башни преимущественно квадратного сруба, были сооружены в стиле украинской народной архитектуры. Крыша строений в виде шатра, покрытая гонтом или драницей, имела небольшой изгиб, т. е. была двух- или трехступенчатой. Посередине укрепления стоял пятикамерный и соответственно пятикупольный монастырский собор Спаса, построенный в 1611 году{Марченко М. І. Історія української культури. К., 1961, с. 246, 250.}.

Изобразительное искусство Киева второй половины XIII — первой половины XVII в. носило преимущественно церковно-религиозный характер. Но киевские художники в своих произведениях постепенно отходили от условного изображения, проявляли стремление отразить реальные чувства, психологические переживания человека. Центром живописи был Киево-Печерский монастырь, где существовала художественно-живописная школа. Наряду с иконописными традиционными приемами шли поиски новых форм. Мастера кисти и резца, продолжая разрабатывать религиозные сюжеты, старались сделать их понятными народу.



Церковь Николы Притиска на Подоле. XVII в. Фото 1967 г.

Замечательным памятником скульптуры второй половины XV в. является рельеф-триптих с изображением богоматери Марии Оранты, Антония и Феодосия Печерских. Триптих был создан по заказу князя Симеона Александровича в 1470 году. Он находился на апсиде Успенского собора Киево-Печерского монастыря, но во время ремонта в 90-х годах XIX в. перенесен на стену Большой лаврской колокольни. Рельеф с изображением Оранты, хранящийся в фондах Киево-Печерского историко-культурного заповедника, создан, предположительно, ранее триптиха. Изысканная красота силуэта, орнаментальная ритмика сборок, утонченность фигуры сочетаются с теплотой и непосредственностью образа, присущими народным творениям.

В украшении культовых сооружений, их утвари широко применялась орнаментальная и сюжетная резьба. В частности, в первой половине XVII в. ею были украшены иконостасы в Успенском соборе Киево-Печерской лавры и Софийском соборе. Золочение последнего исполнил московский мастер И. Евстихеев. Художественные достоинства этих иконостасов отмечал путешественник П. Алеппский{Путешествие антиохийского патриарха Макария в Москву в XVII веке. Описанное его сыном архидиаконом Павлом Алеппским, вып. 2. СПб., 1898, с. 17.}.

Известным памятником скульптуры является надгробие гетману Великого княжества Литовского князю К. И. Острожскому. Оно установлено в 1579 году на месте захоронения князя в Успенском соборе Киево-Печерского монастыря на средства его сына, киевского воеводы, известного деятеля культуры К. К. Острожского. Как было принято в то время, скульптурное изображение заключили в архитектурное обрамление (оно погибло во время пожара в лавре в 1713 году; впоследствии его заменили сложной лепной композицией, которая была разрушена во время немецко-фашистского нашествия). Сохранившаяся скульптурная часть надгробия указывает на стремление воплотить в портрете рыцарские идеалы — отвагу, внутреннюю собранность, физическую силу. Здесь отразилось присущее искусству Ренессанса внимание к человеку.



Надгробие князя К. И. Острожского в Успенском соборе Киево-Печерского монастыря. XVI в. Фото 1940 г.

В настенных росписях культовых сооружений, как и прежде, было стремление раскрыть суть христианского учения и сделать понятными его моральные /62/ и этические идеалы. Но сюжеты монументальной живописи претерпевали изменения. Центр внимания переносился со сцен чисто культовых, догматических на т. н. страстной цикл. Происходило «приземление» божественного. Главное место занимал образ человека, персонажи священной истории изображались как живые люди. Гуманистические идеи становились преобладающими в настенной живописи.

В 1642—1644 гг. при реставрации храма Спаса на Берестове его стены расписывали мастера из Афона. Для спасских фресок наряду с чертами византийского стиля — традиционной условностью поз, каноничностью изображения — характерно более реалистическое отражение быта, различных деталей и отдельных типов. Это в первую очередь относится к фреске «Благовещение», где образ девы Марии далек от традиционного византийского изображения богоматери. Много интересных бытовых подробностей содержится и в сценах на евангельские сюжеты. В «Рождестве Христовом» непременная спутница матери-роженицы бабка-повитуха повязана косынкой и одета в сорочку с короткими рукавами. В «Поклонении волхвов» пастухи представлены в народной одежде и в брылях. Среди фигур выделяется портретное изображение ктитора храма Спаса — П. Могилы. Художник мастерски написал его лицо, достиг определенной объемности изображения, раскрыл глубокие внутренние переживания. Не исключено, что этот портрет и названные выше выполнили местные украинские художники, хорошо знавшие жизнь и быт своего народа. В начале XVII в. на стене Кирилловской церкви был исполнен портрет игумена монастыря В. Красовского. Автор этого произведения стремился достичь точности в передаче его облика, показать цельность и моральные достоинства натуры{Історія українського мистецтва, т. 2. К., 1987, с. 206, 207.}.

Киевские мастера работали не только в своем городе. Есть сведения, что киевский художник монах Антоний расписывал в 1409 году Троицкий собор в Пскове{Собко Н. П. Словарь русских художников, т. 1, вып. 1. СПб., 1893, с. 308.}.

Станковая живопись XIV — первой половины XVII в. представлена главным образом иконами. В Киеве работало немало иконописцев, но сведений о них и их произведениях дошло до нас немного. Еще в конце XIII в. была создана икона «Печерская богородица» (хранится в Государственной Третьяковской галерее) с изображениями основателей Киево-Печерского монастыря Антония и Феодосия{Історія українського мистецтва, т. 1. К., 1966, с. 338.}. Возможно, к киевской школе живописи XV—XVI вв. относится икона «Юрий Змееборец», хранящаяся в Русском музее в Ленинграде{Логвин Г. Украинское искусство X—XVIII вв. М., 1963, с. 99.}. Первой половиной XVII в. датируется икона «Страшный суд», находившаяся в Киево-Михайловском Златоверхом монастыре (сейчас хранится в Киевском государственном музее украинского искусства). На ней изображены униатские священники в черных сутанах на фоне ярко-красного пламени ада. В это время были созданы иконы для иконостасов Успенского собора Киево-Печерской лавры и Софийского собора.

Значительное развитие получило искусство книжной графики, связанное с традициями древнерусской миниатюры. В миниатюре XIV — первой половины XVII в. проявляется стремление к большей конкретности и точности изображения; художники все больше уделяют внимания реальной действительности. Характерным образцом миниатюрного оформления рукописных книг XIV в. является Киевская псалтырь 1397 года, переписанная протодьяконом Спиридонием по заказу смоленского епископа Михаила. На полях ее листов выполнены 293 миниатюры, иллюстрирующие текст{Логвин Г. Н. З глибин. К., 1974, с. 128.}. Среди них — канонические изображения, заимствованные из иконописи, а также, что особенно ценно, многочисленные бытовые, батальные, исторические, пейзажные и аллегорические сцены. Миниатюры Киевской псалтыри имеют плоскостной и декоративный характер. Они выполнены в сочных красном, синем, голубом, зеленом, вишнево-красном и желтом цветах с применением золотой краски.

Значительное место в орнаментации рукописных книг занимали заставки, заглавные буквы, концовки, обрамления. Вместе с растительной орнаментацией развивалась тератологическая. Типичные образцы последней есть в Киевском евангелии 1393 года{Запаско Я. П. Орнаментальне оформлення української рукописної книги. К., 1960, с. 49.}. Для этого стиля характерны свободно выполненные заставки с фантастическими изображениями и заглавные буквы с причудливо переплетенными узлами, с изображениями животных и птиц. В решении этих мотивов чувствуется связь с образами народных песен и сказок. Для /63/украшений использовались яркие красные, синие, желтые и зеленые цвета.

В XV в. в орнаментации книг широко применялись различные виды плетенчатых композиций. Они развивались в т. н. циркульной орнаментации, которая состояла преимущественно из концентрических кругов, дополненных в середине и вокруг узором лент, напоминающим восьмерки, цепочки и т. д.

В то же время получили распространение заставки, напоминавшие плетеные и тканые народные изделия. Для цветового решения плетенчатых орнаментов употреблялись прозрачные тона красок, соединенные с золотыми контурами. Лучшим памятником книжного искусства первой половины XVI в., плетенчатая орнаментика которого поражает удивительной красотой и изысканностью форм, является Киевское евангелие 1526 года{Запаско Я. П. Орнаментальне оформлення української рукописної книги, с. 60—62.}. В XVI в. в заставках, инициалах и других элементах книжных украшений часто использовались мотивы, заимствованные из народного ткачества, резьбы по дереву и настенных росписей. В орнаментику интенсивно проникали растительные мотивы, что было связано с появлением нового элемента книжного оформления — бордюра, которым обрамляли текст первой страницы рукописной книги.

С возникновением книгопечатания развивается гравюра на дереве, при помощи которой выполнялись иллюстрации и разные украшения в книгах. Начало украинской гравюре положили резанные на дереве декоративные украшения и иллюстрации к «Апостолу» и «Букварю», изданным во Львове в 1574 году русским первопечатником И. Федоровым. Первые киевские печатные издания «Часослов» и «Анфологион» были украшены гравюрами П. Берынды, привезенными в Киев из Стрятина вместе с типографией. Однако в этих книгах уже встречаются и первые гравюры киевского происхождения — «Св. Елисей», «Успение» и другие.



«Притча о богаче и смерти» из «Евангелия учительного» Гравюра. XVII в.

Кроме П. Берынды, в иллюстрировании киевских изданий принимали участие и другие граверы, скрывавшие свои имена под инициалами «Т. П.», «Т. Т.», «М. Т.», «Л. М.», «Л. Т.» и др. Мастером сложных повествовательных композиций был художник, выступавший под инициалами «Т. П.». Много его гравюр содержалось в «Беседах Иоанна Златоуста...», изданных в 1623 году в Киеве С. Берындой (братом Памвы) и Тимофеем Петровичем. Возможно, «Т. П.» и Тимофей Петрович одно и то же лицо. Этот художник в своих иллюстрациях начал отходить от иконописных традиций плоскостного построения и изображать все в пространственной перспективе. Гравюры художника, подписывавшегося инициалами «Т. Г.», отличались сложностью и своеобразием композиции, большой смысловой насыщенностью. В сюжетах, навеянных текстами церковных книг, он изображает также бытовые сцены — пахоту волами и копание лопатой земли, прядение ниток веретеном и др. Сцены, взятые из местного народного быта, изображались и другими художниками. Вполне светский характер носят сюжеты гравюр неизвестного художника в киевском «Евангелии учительном» (1637 г.). В иллюстрациях «Притча о богаче и смерти», «Притча о богаче и бедном Лазаре», «О плате работникам» он отразил свои наблюдения над жизнью и бытом народа, над природой. Хотя темы заимствованы из евангельских притч, раскрываются они своеобразно — показаны общественное неравенство, эксплуатация человека человеком и другие явления тогдашнего общества. В «Притче о богаче и смерти» изображен напыщенный феодал, наблюдающий с высокомерием за своими подданными, которые работают в его дворе: молотят, веют зерно, строят житницы. Нарисовав за паном смерть с косой, автор хотел этим сказать, что придет время расплаты за все содеянные несправедливости{Міляєва Л., Логвин Г. Українське мистецтво XIV— першої половини XVII ст. К., 1963, с. 62.}. Граверы типографии Киево-Печерского монастыря иллюстрировали историческими и бытовыми сценами светские издания — сборники стихотворений, буквари, книги исторического содержания. «Вирши на жалосный погреб зацного рыцера Петра Конашевича Сагайдачного» К. Саковича были украшены тремя гравюрами, изображавшими гетмана казацкого реестрового войска П. Сагайдачного на коне с булавой, сагайдаком со стрелами и луком за спиной, взятие Кафы запорожцами (эпизод морского боя — казацкие «чайки» атакуют турецкие галеры у стен крепости), герб Запорожского войска — фигура казака с ружьем.

На многих гравюрах киевских изданий изображались архитектурные сооружения Киева. В 1638 году появились три гравированных вида города, один из них под-/64/писан инициалами «Л. Т.». Этот гравер был мастером сложных композиций, о чем свидетельствует его орнаментально-сюжетная заставка в «Эвхологионе» 1646 года.

С 1636 года в лаврской типографии работал талантливый Львовский гравер Илья, обладавший богатым творческим воображением и неисчерпаемой фантазией. Он, как 11 мастер «Л. Т.», в своих произведениях начал вводить элементы барокко. Его гравюры использовались в киевских и львовских изданиях. Они отличались простотой и ясностью художественного изображения, мастерством исполнения («Принесение виноградной грозди», концовка из «Эвхологиона» и др.). В «Требнике» (1646 г.) ему принадлежит ряд иллюстраций, сюжеты которых взяты из окружающей действительности («Освящение воды», «Венчание», «Крещение ребенка»){Міляєва Л., Логвин Н. Українське мистецтво ХIV—першої половини XVII ст., с. 63.}.

Наряду с книжной гравюрой существовали народные гравированные картины, изображавшие преимущественно святых, отдельные гравюры с различными, прежде всего религиозными, сюжетами, исполненные П. Берындой, «Л. М.» и другими киевскими мастерами («Чистота», «Смерть на бледном коне», «Неопалимая купина» и др.). Появились гравюры на исторические и бытовые темы. Таким образом, граверное искусство в этот период достигло высокого художественного и профессионального уровня. В нем проявилось стремление к отражению реальной жизни.

Значительное развитие в Киеве получило декоративно-прикладное искусство: ткачество, вышивание одежды золотом и серебром, художественное литье. Высоким было мастерство людвисаров, отливавших из металла пушки, колокола, предметы домашнего и церковного обихода (чаши, фонари, подсвечники, посуду), разнообразные украшения, а также конвисаров, изготовлявших из олова чарки и кружки для водки и пива, посуду. Предполагают, что в Киеве был отлит колокол, подаренный в 1649 году казаками церкви Спаса в старинном селе Рославичи на Киевщине (ныне хранится в Государственном историческом музее Украинской ССР).

Культура Киева в XIV — первой половине XVII в. отражала общий процесс формирования украинской народности; дальнейшее развитие получило образование, закладывались основы отечественной науки, все отчетливее проявлялись черты национальной самобытности в литературе и искусстве./65/