СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ И ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ
Нашествие Батыя было наиболее трагическим событием в жизни Древней Руси. Жестокий террор, угон в рабство, грабежи, от которых особенно страдали южнорусские земли, явились причиной значительного их запустения. Часть населения Киевщины вынуждена была оставлять обжитые места и уходить в более безопасные районы — на Волынь, в Галицкую землю, Северо-Восточную Русь.
Но и в условиях тяжелейшего монголо-татарского ига, которое, по словам К. Маркса, не только «угнетало, но и оскорбляло и иссушало самую душу народа, ставшего его жертвой», жизнь Киева не угасла. Оставшиеся в живых горожане отстраивали свои дома, возрождали ремесла. Вскоре в город вернулся черниговский князь Михаил Всеволодович. Он поселился не в центре, где лежали в развалинах княжеские дворцы, а «под Киевом во острове»{Летопись по Ипатскому списку. СПб., 1871, с. 524.}. Не исключено, что здесь уцелел один из загородных дворцов киевских князей. Спустя шесть лет после разгрома, учиненного полчищами завоевателей, в Киеве, по свидетельству папского посла в Монголию Плано Карпини, насчитывалось около 200 домов{Насонов А. Н. Монголы и Русь. М.—Л., 1940, с. 27.}. Главным средоточием жизни города в это время стал Подол.
Находясь под властью ордынцев, Киев продолжал оставаться церковным центром Руси. Здесь сохранились Софийский собор, Киево-Михайловский Златоверхий, Киево-Выдубицкий и Киево-Печерский монастыри. Летописные записи, датированные 1274, 1286, 1289 гг., свидетельствуют о том, что митрополит киевский ставил епископов во Владимир, Ростов и другие русские города.
Золотоордынские ханы всеми силами стремились задержать возрождение города, сохранявшего роль одного из крупных восточнославянских экономических и культурных центров. Передавая Киев во владение то одному, то другому князю, они ослабляли русские княжества, сеяли раздор между ними. В 1243 году хан Батый отдал город владимиро-суздальскому князю Ярославу Всеволодовичу, который назначил своим наместником боярина Дмитрия Ейковича{Насонов А. Н. Монголы и Русь. М.—Л., 1940, с. 27.}. В 1249 году, после смерти Ярослава Всеволодовича, право на «Киев и всю Русскую землю» получил его сын Александр Невский{Летопись по Лаврентьевскому списку. СПб., 1872, с. 448.}. Он также держал в Киеве наместника. С 1263 по 1271 год Киевская земля считалась владением брата Александра Невского Ярослава Ярославича. Однако подобно своим предшественникам он не жил в городе, довольствуясь, по-видимому, формальным признанием его власти со стороны киевского боярства.
В последней четверти XIII в. ханы держали в Киеве своих наместников — богатых местных феодалов — и бесконтрольно хозяйничали в нем. Периодически появлявшиеся в городе ордынские отряды грабили население, угоняли людей в Золотую Орду. Насилию баскаков нередко подвергались даже митрополиты. Не случайно в 1300 году киевский митрополит Максим, «не терпя татарского насилья, оставя митрополью», переехал во Владимир на Клязьме{Там же, с. 461.}, а в 1328 году митрополия была переведена в Москву.
В первой половине XIV в. в Киеве вновь появились князья, но по отрывочным сведениям источников трудно установить хронологическую последовательность их княжения, а также то, постоянно ли они находились в городе до его завоевания литовскими феодалами.
Воспользовавшись феодальной раздробленностью Руси, ослабленной в борьбе против ордынцев, Великое княжество Литовское в XIV в. захватило значительную часть древнерусских земель.
В 1362 году Киевская земля, в т. ч. Киев, Переяславщина и Подолия, оказались в руках феодалов Литвы{Полное собрание русских летописей, т. 2. СПб., 1843, с, 350;}. Этому способствовал переход на их сторону южнорусских феодалов, которые, поддерживая Великое княжество Литовское в борьбе против татар, надеялись возвратить себе утраченные экономические и политические права. Включение бывших древнерусских земель и Киева в состав Великого княжества Литовского создало относительно благоприятные условия /41/для их экономического и культурного развития. Отмечая этот факт, Ф. Энгельс писал, что Украина и Белоруссия «...нашли себе защиту от азиатского нашествия, присоединившись к так называемому Литовскому княжеству»{Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения, т. 22, с. 19.}.
Киевщина стала вассальным княжеством великого князя литовского, осуществлявшего власть через своего ставленника — киевского князя. Ольгерд передал Киевщину и Переяславщину во владение своему сыну Владимиру, который княжил здесь с 1362 по 1394 год. Владимир Ольгердович опирался на крупных местных феодалов, одаривая их земельными угодьями, селами и феодально зависимым населением. Он занимал одно из самых высоких мест среди литовской титулованной знати. Владимир поддерживал политические связи с северо-восточными русскими княжествами и играл определенную роль в выступлениях против великокняжеской власти. Он и феодалы Киевщины фактически не признавали власти Ягайла, ставшего после Кревской унии (1385 г.) великим князем литовским и польским королем. В конце 1394 года пожизненный правитель Великого княжества Литовского в ранге наместника (впоследствии великий князь) Витовт Кейстутович при поддержке Ягайла силой добился устранения Владимира от княжения. Последний в борьбе с Витовтом за власть в Киеве стремился опереться на помощь московского князя Василия Дмитриевича. Но Владимиру все же пришлось смириться и переехать в город Копыл, переданный ему в удел.
В Киеве на княжеский престол был посажен Скиргайло Ольгердович. Однако местное население не признало его власти и утверждать ее пришлось силой оружия{Хроника Быховца. М., 1966, с. 73.}. После смерти Скиргайла в 1396 году Киевское удельное княжество по существу было ликвидировано. Управление Киевом перешло к наместникам великого князя. Первым из них был князь Иоанн Голыпанский. Ликвидация Киевского и других удельных княжеств привела к усилению зависимости населения украинских земель от литовских феодалов. Правда, и после этого Киевская земля продолжала оставаться отдельной административно-политической единицей, сохраняя остатки автономии, особенности в управлении, определенные права и привилегии, которые фиксировались в специальных грамотах.
Со второй половины XIV в. оживилась жизнь города. Увеличилось количество его населения. Литовские князья, стремясь закрепить свое господство, развернули строительство оборонительных сооружений на украинских землях. В Киеве в последней четверти XIV в. на Замковой горе, впоследствии названной Киселевкой, был построен т. н. Литовский замок.
Но развитие города тормозили частые набеги ордынцев, которые по-прежнему оставались его опаснейшими врагами. В 1399 году, победив в бою на речке Ворскле собранное великим князем литовским Витовтом войско, основу которого составляли феодальные ополчения украинских и белорусских земель, татары во главе с ханом Тимур-Кутлуком подошли к Киеву. Они захватили Подол, но овладеть замком не смогли. Получив выкуп в «тысячу червонных» с киевлян и «тридцать червонных» с Киево-Печерского монастыря, татары прошли Киевской землей, Волынью и возвратились в прикаспийские и причерноморские степи. В 1416 году татарская орда, возглавляемая ханом Эдигеем, снова напала на Киев. Она захватила и разграбила почти весь город, сожгла Киево-Печерский монастырь. Однако население и на этот раз отстояло замок{Сборник материалов для исторической топографии Киева и его окрестностей, отд. 1. К., 1874, с, 34, 35,}.
В 1413 году на совместном сейме в Городле польские и литовские феодалы оформили новую унию, которая еще раз подтвердила польско-литовское сближение, провозгласила сохранение великокняжеского престола в Литве. Одновременно эта уния значительно расширила политические и экономические права литовских феодалов-католиков, способствовала дальнейшему распространению на Литву и украинские земли элементов государственного устройства Польши. Усилилось наступление литовских феодалов на народные массы Украины, обострились отношения между наделенными широкими правами литовскими феодалами-католиками и православными феодалами на украинских землях, которые не получили привилегий и были окончательно-отстранены от государственного управления. Активизировала наступление и католическая церковь, становились все более ощутимыми национально-религиозные притеснения.
После принятия Городельской унии литовские феодалы, создав отдельную киевскую митрополию, сделали попытку использовать в своих политических интересах православную церковь. По требованию Витовта на созванном в 1415 году в городе Новгородке соборе православные епископы украинских и белорусских земель провозгласили киевским (литовским) митрополитом Г. Цамблака. Началась подготовка к заключению унии православной церкви с католической. Но население Украины враждебно отнеслось к пропаганде католицизма и не признало новой митрополии во главе со ставленником литовских феодалов. Цамблак вынужден был перенести свою резиденцию из Киева в Вильно. Вскоре Витовт отказался от сотрудничества с непопулярным митрополитом. В 1420 году киевская митрополия вновь перешла в подчинение московской.
План Киева от 1400 до 1600 г. по Н. В. Закревскому
В 30-х годах XV в. Киев находился в центре очень сложных политических событий. В основе их лежала освободительная борьба населения подвластных Литве украинских, белорусских и русских земель, ведущую роль в которой захватили феодалы. На совместном сейме в Вильно они избрали великим князем литовским Свидригайла Ольгердовича (1430—1432). Его кандидатуру вначале поддержали и литовские магнаты, однако /42/ вскоре они, изменив свою позицию, установили контакт с польскими магнатами и провозгласили великим князем Сигизмунда Кейстутовича (1432—1.440). Между Свидригайлом и Сигизмундом, поддерживаемыми различными политическими группами, разгорелась борьба. Украинские, белорусские и русские феодалы во главе со Свидригайлом, используя народно-освободительное движение, объединили многие земли в Великое княжение Русское, куда вошла и Киевщина. Некоторое время в Киеве находилась резиденция Свидригайла. В 1437 году посланное Сигизмундом на Киев войско было разбито городским ополчением, возглавляемым киевским воеводой Юршой{Полное собрание русских летописей, т. 17. СПб., 1907, с. 61—64; Клепатский П. Г. Очерки по истории Киевской земли, т. 1. Одесса, 1912, с. 45, 46.}. Православные феодалы, получившие согласно привилеям 1432 и 1434 гг. одинаковые экономические права с литовскими феодалами-католиками, начали переходить на сторону Сигизмунда. Этот переход ускорило намерение Свидригайла постепенно передать подвластную ему территорию Украины, в т. ч. Киевскую землю, Польше.
В 1440 году литовское правительство, подавив восстание на Киевщине и в других землях, вынуждено было все же согласиться на восстановление Киевского удельного княжества. Оно признало династические права Александра (Олелька) Владимировича, сына бывшего киевского князя Владимира Ольгердовича, передав под его власть Киевщину, Переяславщину, Остерский и Путивльский поветы Чернигово-Северщины{Хроника Быховца, с. 97.}. Киевские князья Александр Владимирович (1440—1455) и его сын Симеон Александрович (1455—1471) добивались политической консолидации княжества и выступали в защиту его суверенитета. Они выражали интересы довольно значительной прослойки украинских и белорусских феодалов, которые, поддерживая литовских магнатов в их борьбе с Польшей за независимость, одновременно ориентировались на Московское великое княжество. В 1449 году активный деятель объединительной политики Москвы митрополит Иона стал и митрополитом киевским (литовским). Однако через 10 лет киевская митрополия надолго отделилась от московской.
Во второй половине XV в., особенно в период княжения Симеона Александровича, Киев постепенно застраивался. Он состоял из трех отдельных частей — укрепленного земляным валом с деревянной стеной Подола, где жила основная часть городского населения; окруженного древними валами Верхнего города, который соединялся с Подолом Боричевым узвозом и дорогой, шедшей вдоль Киянки и Глубочицы; Печерска, где жили главным образом монахи и феодально зависимые от монастыря люди. Вокруг Киева поселения размещались в районах Приорки, Корчеватого, в долине Лыбеди. На левом берегу Днепра, напротив Подола, вблизи речки Радунки, был построен замок князя Симеона{Гошкевич В. Замок князя Симеона Олельковича и летописный городец под Киевом. К., 1890, с. 19, 20, 25.}./43/
Рост политического значения Киева начал беспокоить литовских феодалов. Поэтому они стремились ликвидировать Киевское княжество. Вначале правительство Литвы предприняло неудачную попытку поставить князя Симеона Александровича на положение великокняжеского наместника. А после его смерти король польский и великий князь литовский Казимир Ягайлович (Казимир IV) по настоянию литовских магнатов в 1471 году ликвидировал удельно-княжескую власть на Киевщине и назначил в Киев воеводой Мартина Гаштольда. Киевляне отказались принять его. Лишь с помощью литовского войска он смог войти в город. «И отселе,— отметил летописец,— на Киеве князи престаша быти, а вместо князей воеводы насташа»{Полное собрание русских летописей, т. 2. СПб., 1843, с. 358.}. Киев стал центром одноименного воеводства. Административная власть, управление городом сосредоточились в руках воеводы.
В 1482 году крымская орда во главе с ханом Менгли-Гиреем напала на Киев. Она полностью разрушила замок, ограбила и сожгла город; многие жители были убиты, часть их, в т. ч. и воевода И. Ходкевич, взята в плен и угнана в Крым{Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 2. К., 1890, с. 6.}.
Для восстановления Киева по повелению Казимира IV собрали 20 тыс. человек из разных местностей Украины{Максимович М. А. Собрание сочинений, т. 2. К., 1877, с. 29.}. Вскоре жизнь в нем возродилась. Чтобы оживить экономику и склонить на свою сторону зажиточную городскую верхушку, великий князь литовский Александр Казимирович в 1494—1497 гг. предоставил Киеву магдебургское право{Акты, относящиеся к истории Западной России, т. 1. СПб., 1846, с. 144—146, 173, 174.}. Его подтвердили великие князья литовские в 1516 и 1544 годах{Максимович М. А. Собрание сочинений, т. 2, с. 29, 30.}. Согласно этому праву часть мещан города не подлежала юрисдикции воеводы. Она перешла в подчинение магистрата — органа городского самоуправления, состоявшего из двух коллегий: рады (административный орган и одновременно суд по гражданским делам) и лавы (суд по уголовным делам). В состав магистрата входили войт, его помощники (бурмистры), радцы (райцы) и лавники (заседатели). Членов его избирали все магистратские горожане «по разуму, способности и достоинству»{«Киевская старина», 1882, № 5, с. 178, 181.}. Фактически же городское управление находилось в руках богатого мещанства. Право избрания войта было ограничено. Королевская привилегия Киеву 1570 года установила следующий его порядок: мещане выдвигали четырех человек, а король, выбрав одного, за которого они «просить будут», утверждал в должности войта своим «листом»{Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, т. 1. СПб., 1863, с. 172.}.
Гора Киселевка. Рисунок Д.. Вестерфельда. 1651 г.
В XVI в. продолжалась застройка города и прежде всего его наиболее заселенной части — Подола. Польский и немецкий хронист Р. Гейденштейн писал: «Нынешний город Киев находится не в старых стенах, но несколько пониже, у Днепра и не похож на старый Киев»{Сборник материалов для исторической топографии Киева и его окрестностей, отд. 2. К., 1874, с. 24.}. Здесь в середине века насчитывалось свыше 450 домов. 173 из них принадлежали мещанам, находившимся в ведении городского управления, 159 — мещанам, состоявшим под замковым управлением{Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 2, с. 35.}. Застраивался Подол хаотично, безо всякого плана. В люстрации 1570 года он описан так: «Ни места порядного, ни улиц слушных нет: просто садятся как в лесу; каждому вольно строиться, как хочет и где хочет»{Клепатский П. Г. Очерки по истории Киевской земли, т. 1, с. 334.}.
«Литовский замок», вновь построенный в конце XV в. и ремонтировавшийся несколько раз в начале следующего века, вскоре обветшал. В 1541 году под руководством городничего И. Служки началась его перестройка. Осуществляли ее жители из полесских приднепровских волостей. Обновленный замок, занимавший всю верхнюю часть горы Киселевки, предстал в 1552 году перед люстраторами в довольно исправном состоянии. Построили его из соснового тесаного дерева. Замковая стена состояла из 133 городен, каждая из которых имела в длину около 4 сажен. Над стеной на определенном расстоянии друг от друга возвышались 15 веж (башен). В двух главных башнях имелись ворота: одни («Воеводина брама») выходили на северо-восток, против горы Щековицы, другие («Драбская брама») — на юг, в направлении горы Клинецкой. Перед последними находился мост «добр з зузводом на ланцугах двух». На одной из батнен были установлены большие городские часы. Внутри замка находились дома воеводы и ротмистра, командовавшего гарнизоном, другие жилые постройки, три православные церкви, католическая каплица. Здесь же имелись: шпихлер, где хранили порох, селитру, ядра, пули, свинец; шопа — помещение для хранения крепостной артиллерий, состоявшей (в 1552 г.) из 18 пушек, 11 серпентинов, 8 киев, 82 гаковниц; кухня, баня, колодец глубиной в 30 сажен и другие строения{Архив Юго-Западной России, ч. 7. т. 1. К., 1886, с. 106—110.}. В конце XVI в. этот замок уже частично разрушился{«Киевская старина», 1894, № 3, с. 410.}.
В 1569 году в городе Люблине состоялся общий поль-/44/ско-литовский сейм, на котором была провозглашена новая уния между Польшей и Литвой. Возникло единое государство Речь Посполитая. Еще до принятия Люблинской унии к Польше были присоединены Киевское воеводство и другие земли Украины. Украинские феодалы, мечтавшие получить права, которыми уже давно пользовалась польская шляхта, согласились с этим решением. Люблинская уния была классовым сговором феодальной верхушки Польского королевства и Великого княжества Литовского в ущерб социальным и национальным интересам народных масс Украины и Белоруссии.
Киев, оставаясь королевским городом, сохранил свое прежнее административное управление. Представителем власти польского короля выступал воевода со своим аппаратом управления и суда. Продолжал действовать магистрат. Но на политической жизни города начали все сильнее сказываться последствия усилившейся феодально-католической экспансии польского шляхетства и католической церкви.
Население города, приезжие купцы нередко страдали от произвола местной администрации. Так, московский купец Туренин в челобитной, посланной в 1645 году царю, указал, что у его людей, отправленных в Киев с товарами в предыдущем году, польские урядники «товаров отобрали... на 300 рублев... и больгаи», забрали также деньги{Воссоединение Украины с Россией. Документы и материалы, т. 1. М., 1954, с. 406.}.
Во второй половине XVI в. киевский воевода князь К. Острожский объявил об основании возле киевской Софии слободы, предоставив ее жителям льготы сроком на 24 года. Узнав об этом, беднота с разных местностей Украины начала съезжаться сюда{Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 1, с. 253.}. Так вновь стал заселяться Верхний город. В начале XVII в. появилась большая слобода у Киево-Печерского монастыря. В тарифе подымной подати Киевского воеводства (1631 г.) указано, что ее здесь должны были платить 10 дымов, 33 огородника, 20 убогих огородников, жители 10 жалких халуп, 2 гончара{Там же, с. 389.}.
Подол первой половины XVII в., по описанию очевидца, выглядел так: «Он занимает пространство около четырех тысяч шагов в ширину от Днепра до подножья гор. Новый город занимает трехугольную площадь, обнесенную плохим рвом шириною в 25 футов и деревянным палисадом с такими же башенками»{Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси, вып. 2 (1-я половина XVII ст.). К., 1896, с. 299.}. Многие жители селились за пределами подольских укреплений.
В 1622 году королевский люстратор зафиксировал в Киеве 1750 дворов «оседлых»{Баранович А. И. Украина накануне освободительной войны середины XVII в. М., 1959, с. 137.}. Люстрация не дает представления о том, вошли ли в это число дворы всех предместий, принимались ли во внимание дворы не «оседлых» жителей. По приблизительным подсчетам ученых, население города в то время достигало 15 тыс. человек{Михайлина П. В. Визвольна боротьба трудового населення міст України (1569—1654 рр.). К., 1975, с. 15.}.
В течение XIV—XVII вв. Киев постепенно превращался в крупный ремесленно-торговый центр. Этот естественный процесс неоднократно прерывался опустошительными набегами татарских орд, что пагубно отражалось на масштабах и темпах его экономического развития. Отрицательно сказывались также условия феодального способа производства, порабощение литовским, а затем польским феодальными государствами.
Происходило увеличение количества ремесленников, выделение отдельных отраслей в самостоятельные ремесла, в связи с чем возросло число ремесленных профессий. Ремесло все больше приобретало товарный характер.
Документы конца XV—XVI вв. свидетельствуют, что в то время в Киеве работали лучники, стрельники, кузнецы, плотники, сапожники, портные, скорняки, винники, рымари, пекари (хлебники), резники, золотари, подстригачи (цирюльники){Акты, относящиеся к истории Западной России, т. 1, с. 195, 355; Український археографічний збірник, т. 1. К., 1926, с. 9.}. Большой популярностью и спросом во всех восточнославянских землях пользовались изделия киевских золотарей. Добрая слава шла о мастерах-стрельпиках, изготовлявших для луков стрелы с железными наконечниками и орлиными перьями. Крымские татары за 10 таких стрел давали воз соли{Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси, вып. 1 (XVI ст.). К., 1890, с. 50.}. В источниках первой половины XVII в. кроме названных специальностей упоминаются котляры, слесари, маляры, токари, седельники, бондари, гончары, игольники и др.{Київські збірники історії й археології, побуту й мистецтва, зб. 1. К„ 1930, с. 139, 140.}. Ремесленники одной специальности селились преимущественно на одной улице — так возникли Гончарная, Кожемяцкая, Дегтярная и другие улицы.
Вначале ремесленники Киева подчинялись администрации удельного князя, позже — наместника (воеводы). С предоставлением городу магдебургского права большинство ремесленников перешло в подчинение магистрата. Но воевода часто добивался изъятия из компетенции магистрата особенно нужных для замка и его гарнизона ремесленников. Так, в 1499 году лучники должны были давать воеводе луки, а кузнецы и сапожники — «топоры и чоботы»{Акты, относящиеся к истории Западной России, т. 1, с. 195.}. В уставной грамоте киевского воеводы А. Немировича от 1518 года отмечалось, что король Сигизмунд I из общего количества ремесленников взял для работы в своем замке по два ремесленника разных специальностей, а плотникам приказал только на замок «служити и городового присуда вживати»{Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, т. 1, с. 57.}.
В середине XVI в. ремесленники платили воеводе /45/ежегодно по два гроша. Кроме того, лучники давали ему «по луку доброму», сапожники — «по паре ботов», кузнецы — по топору, стрельники — по 10 стрел, а рымари, скорняки и портные делали ему «даром, что роскажет». Резники давали от каждой «яловицы по грошу»{Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 1, с. 112, 113.}.
Таким образом, с разделением городской общины на две основные группы (замковые и магистратские мещане) образовались соответственно две группы ремесленников: одна находилась в воеводском управлении, другая — в ведении магистрата. Грамота короля Сигизмунда III 1615 года прямо говорит о существовании портных, сапожников, скорняков, слесарей, кузнецов, шорников, подстригачей и других ремесленников, непосредственно подчиненных замковой администрации{Архив Юго-Западной России, ч. 5, т. 1. К., 1869, с. 123.}. Были также монастырские ремесленники. Так, в 1631 году подданными Киево-Печерского монастыря являлись два гончара, проживавшие в монастырской слободе на Печерске, а подданными монастыря доминиканцев числились два пекаря и скорняк{Там же, ч. 7, т. 1, с. 371, 389.}.
Ремесленное производство в Киеве приобрело формы, типичные для западноевропейских городов. Исторические документы отметили наличие здесь цехов в начале XVI в. В первой половине следующего века в городе их насчитывалось, по неполным данным, девять. В цехи объединялись как магистратские, так и замковые ремесленники. Деятельность цехов регламентировалась специальными уставами. Во главе их стояли цехмейстеры, избираемые из наиболее влиятельных мастеров. В 1571 году в Киеве зафиксировано 65 ремесленников-мастеров (26 сапожников, 13 скорняков, 12 портных, 3 кузнеца, 2 лучника, 2 гончара){Баранович А. И. Украина накануне освободительной войны середины XVII в., с. 146.}. Полноправными членами цеховых объединений были лишь мастера, владевшие мастерскими. Они имели по нескольку подмастерьев и учеников. Власть и денежные средства в цехах сосредоточивались в руках богатых мастеров. Подмастерья и ученики были лишены права участвовать в решении цеховых дел.
Цеховая печать на грамоте. XVII в.
Помимо ремесел жители Киева занимались различными промыслами. Особенно часто упоминаются в документах рыболовы, ловившие рыбу, в т. ч. осетра и белугу, в Днепре (у города и ниже его), в других речках и озерах. Часть свежей рыбы они солили, вялили. Мимо города вниз по Днепру проплывало много промысловиков из украинского и белорусского Полесья. Возвращаясь назад с уловом, они должны были отдавать киевскому воеводе каждую десятую рыбу. Те, кто не желал пересчитывать ее, платили ему от «комяги» (челны-дубы) по шесть — десять грошей{Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 1, с. 112.}. Многие охотились на зверя, прежде всего на куниц и бобров. Бобровники, промышлявшие по Днепру, Роси, Удаю н другим речкам, отдавали киевскому воеводе половину добычи. Получило распространение пчеловодство — пасечное и бортное. Развивался мельничный промысел. Мельницами владели в основном замок и монастыри. Король Александр пожаловал киевскому Пустынно-Никольскому монастырю, находившемуся на Печерске, место на реке Дарнице, с тем чтобы он построил себе мельницу, а Сигизмунд I в 1516 году подтвердил своей грамотой это пожалование{Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, т. 1, с. 52.}. В первой половине XVI в. воевода А. Немирович разрешил Киево-Выдубицкому монастырю «греблю засыпати и млын збудовати на Поточку»{Архив Юго-Западной России, ч. 1, т. 6. К., 1883, с. 31.}. В середине того же столетия на реке Кудрявке стояла мельница, принадлежавшая замку{Там же, ч. 7, т. 1, с. 107.}. Жалованная грамота Сигизмунда II Августа от 1568 года упоминает мельницу на реке Лыбеди, которой владели Киево-Выдубицкий и Киево-Печерский монастыри{Акты, относящиеся к истории Западной России, т. 3. СПб., 1848, с. 146.}. В 1631 году армянской церкви принадлежала мельница на реке Сырце. Тогда же на Сырце и Котыре действовали четыре небольшие мельницы доминиканского монастыря.
Весьма прибыльным для казны воеводской администрации, богатых мещан было производство водки, пива, медового напитка для продажи. Поэтому правительство всячески поощряло развитие этого промысла, обогащаясь за счет собираемых пошлин (солодовой, варовой, котловой — за право производства, чоповой и капщизны — за право продажи напитков). О значительных размерах производства напитков свидетельствует то, что в 1552 году в городе насчитывалось 58 корчем, 50 из которых ежегодно платили воеводе капщизны «по две копе грошей и по четыре гроша и по два пенязя», вносили отдельно «от вару каждого по грошу»{Архив Юго-Западной России, ч. 5, т. 1, с. 75, 78; ч. 7, т. 1, с. 113, 470, 473.}. Польские короли Сигизмунд II Август, Стефан Баторий и Сигизмунд III Ваза во второй половине XVI в. отдали богатым киевским мещанам на откуп медовые, винные и пивные корчмы за восемьсот коп литовских грошей, которые нужно было внести в два приема в течение года. Монопольное право мещан Киева на производство и продажу спиртных напитков было подтверждено также Владиславом IV. Разрешалось только «ротмистру городовому имети пивоварню, до варенья пива и сычанья меду про обиход /46/его, не для продажи». Против нарушителей монополии с помощью воеводы принимались решительные меры: «корчмы и продажи» конфисковывались. На тех, кто не подчинялся этому, накладывался крупный штраф{Історія України в документах і матеріалах, т. 3. К., 1941, с. 82.}. Такой порядок ущемлял интересы духовных феодалов. II они, несмотря на запрет, продолжали строить «бровары и Винницы», открывали корчмы и шинки. Этим занимались в первой половине XVII в. Киево-Печерский монастырь, униатский митрополит И. Рутский и другие{Архив Юго-Западной России, ч. 1, т. 6, с. 459—466, 468—470.}.
Подобно ремеслам, городские промыслы все больше приобретали товарный характер, возрастали объем и удельный вес продукции, шедшей на продажу. Развитие ремесла и промыслов способствовало обогащению части мещан, которые использовали свое экономическое положение в целях усиления эксплуатации бедноты.
Жители Киева занимались садоводством, огородничеством, выращивали виноград, разводили скот. Часть населения не порывала с земледелием.
На протяжении XIV — первой половины XVII в. усилились экономические связи между различными районами Украины, расширилась внутренняя торговля. Грамотой-привилеем 1516 года короля Сигизмунда I было разрешено устраивать в городе ежегодно по две ярмарки, каждая из которых длилась неделю{Український археографічний збірник, т. 1, с. 11.}. Сюда съезжались купцы не только с украинских земель, но и из России, Белоруссии, западноевропейских стран. На ярмарках торговали оптом и в розницу. Здесь продавались большие партии скота, меха, кожи, сельскохозяйственная продукция, а из заграничных товаров — пряности, шелка, сукна и т. п. Местное население покупало одежду, обувь, хозяйственный инвентарь и другие ремесленные изделия. Во время ярмарок купцы освобождались от уплаты пошлин и торговых сборов, что способствовало оживлению торговли.
Кроме ярмарок, в Киеве, как и в других городах Украины, несколько раз в неделю происходили торги. На них продавали хлеб, овощи, рыбу, мясо и другие продукты питания. Сюда съезжались крестьяне из окрестных сел, привозившие для продажи сельскохозяйственные продукты и сырье, покупавшие предметы местного производства, которые не изготовлялись сельскими ремесленниками. Со временем в продаже появились и такие товары, как порох, селитра, свинец, огнестрельное оружие. Основным центром торговли в городе был Житний торг на Подоле, но продукты питания продавали и в Верхнем городе, и в слободе около Киево-Печерского монастыря. Возникла особая прослойка населения, занимавшаяся только торговлей. Поддерживая из фискальных соображений развитие торговли, король польский и великий князь литовский Александр в 1497 году предоставил киевским магистратским мещанам право беспошлинной торговли по всей территории государства{Акты, относящиеся к истории Западной России, т. 1, с. 173.}. Воспользоваться им мог отправлявшийся в путь с товарами киевлянин при наличии соответствующего документа. Эта привилегия была особенно выгодной богатым купцам, которые осуществляли широкие торговые операции во многих населенных пунктах различных местностей. Однако она очень часто нарушалась феодалами, требовавшими уплаты пошлин. Наследникам Александра приходилось еще не раз подтверждать эту привилегию. В 1615 году грамотой короля Сигизмунда III она была распространена и на замковых мещан Киева{Архив Юго-Западной России, ч. 5, т. 1, с. 123.}.
Те, кто продавал свои товары в Киеве на торге, платили определенные торговые пошлины. В 1499 году «перекупники», сидевшие в ряду и продававшие хлеб «и иныи ярины», должны были давать воеводскому уряднику в каждую субботу «от товару по дензе». Впервые появлявшийся на торге и занимавший место в ряду для продажи продуктов обязан был давать уряднику «куницу, дванадцать грошей». От бочки просоленной рыбы взималось шесть грошей, от свежей и вяленой — десятая часть и т. д.{Акты, относящиеся к истории Западной России, т. 1, с. 194.}.
Купцы из других городов, следовавшие через Киев на Вышгород, платили воеводе «от копы по 4 гроши», проезжавшие через город давали «мыто головное от копы по 2 гроши». Столько же вносили иностранные купцы, шедшие с караваном «з Турков, з Орды або Москвы». В 1570 году сбор этой пошлины сдавали в аренду за 100 коп грошей в год. Следовательно, через Киев тогда ежегодно провозили товаров более чем на 3 тыс. коп грошей{Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 1, с. 82, 96, 112; т. 3. К., 1905, с. 7, 8.}.
Киев постепенно превращался в один из крупных центров международной торговли. Из России и Белоруссии по Днепру, Припяти и Десне суда с товарами шли сюда, а затем суходольным путем на юг, запад. Венецианский путешественник А. Контарини, побывавший в 1474 году в Киеве, оставил такое свидетельство: «Город стоит у границ с Татарией; в нем собирается некоторое количество купцов с пушниной, вывезенной из Верхней России; объединившись в караваны, они идут в Кафу... Город изобилует хлебом и мясом... Замок построен целиком из дерева»{Барбаро и Контарини о России. Л., 1971, с. 211.}. В XV в. русские, молдавские, армянские и прочие купцы .держали на Подоле большие склады товаров, т. к. Киеву было предоставлено складское право. Оно обязывало купцов, следовавших определенным путем, не обходить город, а останавливаться в нем и продавать свои товары оптом по выгодным для местных купцов ценам. Приезжие купцы поступали в подчинение киевского магистрата, были ему подсудны. Они обязаны были останавливаться только в гостином доме{Акты, относящиеся к истории Западной России, т. 3, с. 197.}. В отдельные годы Киев пользовался абсолютной формой действия /47/складского права: купцы должны были продавать свои товары только в этом городе, не продвигаясь дальше в другие города; если даже не были проданы все товары, они возвращались назад. Литовские послы в 1488 году говорили великому князю московскому Ивану III: «А иные гости заморские николи не бывали в нашой земли далей Киева; до Киева приезживали с товары, и, попродавши товары в Киеве, опять за ся с Киева ворочалися: бо здавна бывало и за отца нашего всим гостем заморским склад бывал в Киеве»{Клепатский П. Г. Очерки по истории Киевской земли, т. 1, с. 330.}. В середине XVI в. на Подоле был сооружен гостиный двор, где останавливались московские, тверские, новгородские и другие купцы. Русские купцы привозили в Киев меха соболей, горностаев, песцов, белок, лисиц, уральское серебро и другие металлы, оружие, кожи, а также изделия из дерева и конскую сбрую. Особенно усилились украинско-русские торговые связи в первой половине XVII в. В пограничных городах Путивле, Рыльске, Севске построили специальные дворы для приезжавших с Украины, в т. ч. из Киева, купцов{Воссоединение Украины с Россией. Документы и материалы, т. 1, с. 213.}. Об активных торговых связях Киева с Москвой свидетельствуют не только письменные источники, но и археологические находки — монеты. Так, на территории Десятинной церкви в 1860 году найден большой клад. Вместе с деньгами, которые чеканил киевский князь Владимир Ольгердович в XIV в., в нем находились и монеты московского происхождения XV—XVII веков{Беляшевский Н. Ф. Монетные клады Киевской губернии. К., 1889, с, 17—20; Котляр М. Ф. Грошовий обіг на території України доби феодалізму. К., 1971. с. 147, 148.}.
Через город проходил также торговый путь из Западной Европы в страны Востока. Огромное значение Киева как важного центра международной торговли подчеркивал в своих мемуарах литовский дипломат середины XVI в. М. Литвин. Он писал, что город изобилует иностранными товарами. Через Киев «отправляют из Азии, Персии, Индии, Аравии и Сирии на север в Московию, Псков, Новгород, Швецию и Данию все восточные товары»{Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси, вып. 1, с. 51.}.
Купцы из стран Востока — арабы, персы, татары, в меньшей мере индусы — вели торговлю с Киевом преимущественно через посредников — купцов Крыма и Турции. Среди восточных товаров были шелковые и парчовые ткани, бархат, ковры, златотканые и шелковые пояса, изделия из кожи, пряности. Крымские и турецкие купцы доставляли на киевский рынок и товары из своих стран, главным образом лошадей, сбрую, военное снаряжение, огнестрельное и холодное оружие. Соль привозили в город по Днепру в больших челнах-дубах (комягах) с Черноморского побережья, в частности с Хаджибейского лимана, а также из Галича, Дрогобыча, Коломыи. «Кгды соль,— говорилось в описании киевского замка 1552 года,— идет с низу, дают с каждого челна мыта на замок по каменю соли, а белое соли, которая через Подолье приходит, з воза великого и малого по триста головажек»{Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 1, с. 112.}. Из Киева ее везли по Днепру, Десне и Припяти в Белоруссию и Россию.
План части Киева. Из книги А. Кальнофойского «Тератургима». 1638 г.
Главный путь из Киева в Крым и его порты шел на Черкассы, а оттуда степями на днепровскую переправу Тавань и далее на Перекоп. Он назывался «дорогой старинной» или «дорогой звычной». Другая сухопутная дорога вела из Киева степью через Бугский мост, построенный по распоряжению литовского князя Витовта, к Очакову, Хаджибею и черноморским лиманам. Много купцов с товарами приезжало в Киев из стран Центральной Европы, с Балканского полуострова. Так, венгерские купцы торговали в городе вином, сливами, медью; чешские — сукнами; из Молдавии пригоняли для продажи крупный рогатый скот. Киевские купцы также вели оживленную торговлю с западноевропейскими странами. Известно, например, что из Киева через Гданьск вывозили смолу, поташ, воск, мед, кожи, селитру. О существовании широких торговых связей Киева со странами Европы свидетельствуют найденные во время раскопок в городе монеты из Прибалтики, Чехии, Венгрии, Германии и Англии.
В процессе превращения Киева в ремесленно-торговый центр сложилась его социальная структура, углубилось классовое расслоение жителей города. По своему имущественному положению киевское население делилось на несколько групп./48/
К феодальной верхушке принадлежали удельные князья (Ольгердовичи, Олельковичи и др.). Они имели огромные богатства, владели большим количеством земли. На смену им пришли наместники (воеводы), являвшиеся местными представителями власти и крупными феодалами. Так, люстрация 1552 года называет 19 сел на Киевщине, принадлежавших киевскому замку,— Демидовцы, Петровцы, Лутава, Погребы, Борщовцы, Иванковцы и др. В земельных собственников (земян) превращались бывшие княжеские слуги—бояре, получавшие угодья от удельных князей и воевод. Известно, что киевский князь Александр (Олелько) Владимирович пожаловал, вероятно в 1455 году, своему боярину Олехну Сохновичу обширные владения на Переяславщине (городища Старое, Бусурменское, Ярославское, Сальково и селения Булачин, Сошниково, Процево), Киевщине (городища Полствин, Кузяков и селения Белки, Мохначи, Веприки, Островы, Махновщина), отдельные земли над Здвижем и Тетеревом{«Киевская старина», 1892, № 2, с. 344.}.
В королевской грамоте от 5 ноября 1510 года киевскому воеводе Ю. Ходкевичу о вводе дворянина М. Павша во владение селением Климятином на Черкасщине указывалось, что раньше оно принадлежало киевскому боярину Е. Косткипичу{Акты, относящиеся к истории Западной России, т. 1, с. 44.}. Киевский воевода князь Пронский в 1555 году отдал замковые селения Ходорков и Кривое киевскому боярину Ф. Тыше{Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 2, с. 131.}. Среди проживавших в Киеве в середине XVI в. упоминаются и другие бояре (Горностай, Коташова, Сенские, Вялкович, Дублянская, Суринович, Проскурина){Там же, с. 38.}, также имевшие земельные владения.
Богатыми и влиятельными феодалами были монастыри. Им принадлежали значительные земельные владения, а также различные угодья и многие промыслы.
Земельная собственность монастырей образовалась путем пожалований великого князя литовского и польского короля, киевских удельных князей и воевод, духовных завещаний феодалов, купли, захвата и пр. Вместе с землей в феодальпую зависимость от монастырей попадали крестьяне, которых обязывали выполнять различные повинности. Последнее особо подчеркивалось в жалованных грамотах, завещаниях и купчих документах.
Сохранилось немало жалованных грамот монастырям. Так, в 1480 году князь Ю. Гольшанский выдал жалованную подтвердительную грамоту Киево-Печерскому монастырю на владение землями и людьми в Глушской и Поречской волостях с медовыми и денежными данями. Этой грамотой подтверждалась грамота его деда, первого киевского наместника князя И. Гольшанского. Польский король Казимир IV в 1489 году разрешил киевскому воеводе Ю. Пацу передать Пустынно-Никольскому монастырю село Княжичи за Днепром и позволить «пашню пахати»{Акты, относящиеся к истории Западной России т 1, с. 92, 111.}. Этому же монастырю князь Б. Глинский в 1500 году передал село Гатное (па Киевщине) со всеми принадлежавшими ему угодьями, лесами, рекой и мельницей{Сборник материалов для исторической топографии Киева и его окрестностей, отд. 3, с. 9.}. В 1508 году Пустынно-Никольский монастырь получил от киевского воеводы Ю. Монтовтовича «озеро, на имя Долобеск, и с устьем на острове в Труханове». В 1522 году последовала королевская грамота киевскому воеводе А. Немировичу об отводе Киево-Михайловскому Златоверхому монастырю поля за старокиевским валом{Акты, относящиеся к истории Западной России, т 2, с. 45, 112.}.
Сохранилось много духовных земельных завещаний монастырям. В 1493 году князь И. Кобринский составил подтвердительную грамоту Киево-Печерскому монастырю на село Осово. В ней указывалось, что это село вместе с крестьянами завещал монастырю его дед А. Кобринский{Акты, относящиеся к истории Западной России т 1, с. 130.}. Пустынно-Никольскому монастырю в 1507 году отошло по завещанию С. Гридковича село Гридково (Киевщина). Князь К. Острожский в 1516 году сделал отказную запись Киево-Печерскому монастырю на «двор Городок» с двумя приселками Обаровом и Лобковщиной на Волыни и село Вольницу в Глушской волости{Акты, относящиеся к истории Западной России, т. 2, с. 120.}. От И. Полозовича Пустынно-Никольский монастырь в 1517 году получил остров Кучуков на Днепре{Архив Юго-Западной России, ч. 1, т. 6, т. 12, 21.}.
Кроме того, монастыри покупали земельные угодья, села. В 1508 году королевский переводчик («толмач») Солтан Албеевич продал Киево-Печерскому монастырю землю Полукнязевскую (на левом берегу Днепра){Акты, относящиеся к истории Западной России, т. 1, с. 36, 37; т. 3, с. 153, 154.}. Киевский митрополит Иосиф в 1518 году купил у Я. Завишича половину села Прилепы вместе с крестьянами-данниками и их семьями{Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, т. 1, с. 58, 59.}.
Самым крупным среди духовных феодалов был Киево-Печерский монастырь. Он имел земли на Киевщине, Волыни и в Белоруссии. Ему принадлежали лучшие рыболовные угодья на Днепре — от Киева до Черкасс, и по Десне — до Остра. В его владении находились многие села (Мнево, Сороковичи, Ошитковичи, Новоселки, Осово, Борсуки, Дубечня, Вишевичи, Шибеное, Сваромье, Погребы, Вишенки, Глубово, Углы, Чоповичи, Озеряне, Хомичи и др.), а также города Васильков, Радомышль, Дедов{Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 1, с. 120, 324, 325, 392.}.
Значительные земельные угодья были у Пустынно-Никольского монастыря. Только в Киевском воеводстве в 1642 году он владел такими селами: Шепеличи, Остановичи, Зубков (Зубковичи), Летки, Радогоща, Кононча, Дронов, Ворохобовичи, Клещов, Гвоздов, Бортников, Нета (Левоновка), Гатное, Боршовка /49/(Борщаговка), Княжичи, Ковалин и др. Здесь за ним числилось 205 дымов и 6 дымов в городе Овруче{Україна перед визвольною війною І648—1654 рр. Збірка документів. К., 1946, с. 208; Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 1, с. 362.}.
Киево-Михайловскому Златоверхому монастырю принадлежали села Глеваха, Родаки, Юрьевка и другие, остров на Днепре, поле за старокиевским валом, отдельные земельные участки в различных местностях{Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 1, с. 382; Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, т. 1, с. 173—178.}. Киево-Выдубицкий монастырь владел урочищем Гнилещина под Киевом, землей всего киевского Зверинца, угодьями вдоль нижнего течения реки Лыбеди, сенокосами на берегах реки Виты и др.{Акты, относящиеся к истории Западной России, т. 3, с. 146.}. В начале XVII в. появилась земельная собственность и у самого молодого среди киевских монастырей — Киево-Братского.
За пределами Киева монастыри владели не только угодьями, но и промыслами. Так, Киево-Печерский монастырь в 30—40-х годах XVII в. имел рудню, мельницу и корчму в селе Зубковичи, рудню на реке Тале вблизи села Шпилова и т. д.{Україна перед визвольною війною 1648—1654 рр., с. 14, 50.}.
Имели свои владения и многие киевские церкви — Воскресенская, Николо-Набережная, Борисоглебская, Спасская, Рождественская и др. В 1581 году киевский воевода князь К. Острожский передал нивы и сенокосы на горе Щекавице протопопу Успенской церкви Иоанну{Акты, относящиеся к истории Западной России, т. 3, с. 269.}.
Со второй половины XVI в. на Киевщине расширяются земельные владения католической церкви. По сведениям французского военного инженера Боплана, автора записок об Украине, в Киеве в первой половице XVII в. действовали «четыре католические церкви: кафедральный собор, доминиканский монастырь на рынке, бернардинский под горою и существующий с недавнего времени иезуитский, который находится между бернардинами и рекою»{Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси, вып. 2, с. 299.}. Католической церкви принадлежали, в частности, имения на реках Сырец, Котырь, в устьях рек Ирпеня и Водицы, а также села Яцковка, Мостище, Приорка, Берковец и другие{Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 4, К., 1907, с.158—160.}. Король Сигизмунд III в 1604 году отдал во владение католической церкви часть Подола, получившую название Бискупщина{Закревский Н. Описание Киева, т. 1. М., 1868, с. 44, 433.}. Население ее переходило в ведение католического бискупа (епископа) как в экономическом, так и в правовом отношении. В 1631 году на Киевщине бискупству принадлежали город Фастов, местечко Черногородка, села Снятынка, Дорогинка, Коропье и другие{Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 1, с. 387, 388.}.
Светские и духовные феодалы города всячески боролись за сохранение и расширение своей собственности, стремились не упустить удобного случая для ее приумножения. В 1541 году киевский митрополит Макарий послал грамоту боярыне Коташевич с «пастырским приказаньем», чтобы она «озер и криниц монастырских не волочила» (речь шла о Киево-Выдубицком монастыре). При этом митрополит пригрозил: церковь «кривд не терпит, а сама себе боронит». Киевский земянин М. Панкович в 1572 году отнял у Киево-Михайловского Златоверхого монастыря землю Орининскую и Девичгору{Акты, относящиеся к истории Западной России, т. 2, с. 402; т. 3, с. 163.}. В 1618 году киевский подвоевода М. Холоневский отобрал у священника Трехсвятительской церкви И. Есифовича «с полдесятины вшелякое пашни, сеножати, озера, дубровы н дерево бортное». Затем послал в его дом своих слуг, которые забрали в замок «быдло, кони, шати, грошп готовые, серебро, образы московские с каменем дорогим, серебром оправные, позолотистые, сосуд церковный увесь зупольный»{Архив Юго-Западной России, ч. 1, т. 6, с. 457.}. Игумен Пустынно-Никольского монастыря И. Трофимович в 1645 году приказал своим подданным в селе Гвоздове пахать землю, которой пользовались крестьяне местечка Ходосовки, подданные князя С. Корецкого. Когда ходосовские жители все же начали пахать эту землю, игумен велел нанятым людям напасть на них и «плуги и вси снасти плуговые посеч, порубат, волы похромит, подданных, господаров самих, плугатаров и погонычов потовчи и побит», что и было исполнено с особым рвением. В следующем году по велению митрополита П. Могилы несколько десятков вооруженных людей во главе с монахами Киево-Печерского монастыря напали на усадьбу шляхтянки Г. Бобицкой в селе Романов Мост (Киевщина). Они, «комори поодмыкавши в способ грабежу», забрали много вещей «на потребу его мл. отця митрополита и капитулы Печерской»{Україна перед визвольною війною 1648—1654 рр., с. 66, 109.}.
Проживавшие на Киевщине и в других местностях Украины, а также в Белоруссии подданные киевских светских и духовных феодалов платили натуральные и денежные подати, исполняли различные повинности. Так, крестьянин села Петровцы Н. Вареник ежегодно давал «на замок полтретя ведерца меду», 40 грошей, стог сена (10 возов), 5 возов дров, пахал на замковой земле четыре дня, обжинал 10 коп жита, заготовлял лед. Податные повинности исполняли и другие крестьяне. Обязанностью отдельных крестьян было доставлять в замок ремесленные изделия, кур, яйца, дичь, рыбу, молотить и пр.{Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 1, с. 117—119.}. В 1552 году 44 крестьянина села Навозы платили Киево-Печерскому монастырю 11 коп и 13 грошей, давали 130 ведерец меду, а шесть крестьян села Тарасовичи платили 3 копы и еще 50 грошей, давали 14 ведерец меду{Там же, с. 120.}./50/
Часть своих владений монастыри отдавали в аренду, что ухудшало и без того тяжелое положение монастырских крестьян. Например, Пустынно-Никольский монастырь в 1642 году отдал в аренду шляхтичу П. Верещаке полесские села Радогощу, Остаповичи, Летки, Зубковичи. Арендатор, нарушая условия контракта, требовал от крестьян дани и причинил «немало кривд и шкод»{Україна перед визвольною війною 1648—1654 рр., с. 25.}.
Господствующее положение в экономике и городском управлении занимал патрициат — наиболее зажиточные купцы, ростовщики, домовладельцы, собственники городской земли. О богатстве этой части населения говорят многие документы. Киевский войт С. Мелешкович купил за 120 коп грошей село Вишенки, которое позже, в 1562 году, подарил Киево-Печерскому монастырю{Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, т. 1, с. 184.}. В 1573 году Ф. Мыткович, сын купца и брат жены войта Ходыки, после смерти своего отца получил большое наследство: два дома, два торговых помещения на рынке, 544 копы литовских грошей векселями от разных лиц, четыре позолоченных и пять серебряных кубков, 12 позолоченных ложек, серебряный кованый пояс, пять шуб (собольи, лисьи, беличья), семь суконных одежд и жупанов (с позолоченными пуговицами), два восточных ковра, оловянную посуду, большой медосытный котел, лошадь, панцирь и т. д. Мещанин А. Кошколдович в 1578 году владел местечками Басанью, Быковом и девятью селами (Старой Басанью, Юрковом, Марковом, Павловой, Максимовом, Брегинцами, Кулажипом, Карпиловом, Воронцовом). В. Ходыка в 1586 году купил село Крыничи, расположенное к югу от Киева{Баранович А. И. Украина накануне освободительной войны середины XVII в., с. 179.}. Из среды патрициата избирались войты, бурмистры, райцы. Должность киевского войта длительное время — со второй половины XVI до первой половины XVII в.— занимали выходцы из семей Мелешковичей, Мефодовичей, Ходык и Балык{Щербина В. І. Нові студії з історії Києва. К., 1920, с. 117.}. Особенно преуспели в этом Ходыки, накопившие большие богатства и вступившие в родство со многими влиятельными семьями{Гуслистий К. Нариси з історії України, вып. З. К., 1941, с. 36; Наукові записки Інституту історії АН УРСР, № 12. К., 1958, с. 173.}. Купеческо-ростовщическая верхушка города ориентировалась на шляхетскую Польшу и поддерживала ее колониальный режим на Украине. К этой группе относились также богатые купеческие семьи поляков, армян и другие.
Еще одну группу киевлян составляло бюргерство — средние и мелкие торговцы, цеховые мастера, зажиточные мещане. Исходя из собственных интересов, представители этой группы добивались участия в городском управлении и расширения своих прав, ограничения влияния патрициата.
К низшим беднейшим слоям принадлежала основная масса городского населения: внецеховые и разорившиеся ремесленники, подмастерья, ученики, батраки, крестьяне-беглецы, коморники, загородники и др. В документах засвидетельствовано наличие в Киеве «убогих, жалких халуп» городской бедноты{Михайлина П. В. Визвольна боротьба трудового населення міст України (1569—1654 рр.), с. 34.}.
На протяжении XIV — первой половины XVII в. усилилась эксплуатация большинства городского населения. Мещане Киева выполняли различные повинности, платили подати, которые тяжелым бременем ложились прежде всего на городскую бедноту. Часть из них отбывала военную земскую службу и должна была участвовать в защите города от внешних врагов. В люстрации 1552 года указывалось, что их обязали «на службу военную ездити збройно при воеводе»{Український археографічний збірник, т. 1, с. 11.}. В случае необходимости погони за нападавшими татарскими отрядами эти мещане выступали «подлуг можности своей збройно конно як до войны надлежит»{Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 1, с. 111.}. Отбывавшие земскую военную службу пользовались некоторыми льготами. Им, например, «навезки... по пяти коп грошей литовских суживано»{Акты, относящиеся к истории Западной России, т. 1, с. 197.}. Горожанам вменялось в обязанность участие в подготовке к отражению неприятельских нападений.
Они постоянно привлекались к охране замка, всего города и подступов к ним, в частности выставляли сторожей у Воеводских ворот замка. Охрана для подольского городского острога нанималась на средства магистрата, пополнявшиеся за счет различных сборов с горожан. До середины XVI в. население выставляло охрану «от поля на валу у Золотых ворот». Впоследствии его освободили от этого и обязали платить воеводе сторожовщину — 15 коп грошей ежегодно. Жители доставляли в замок бревна, камни, колья, воду, необходимые для его обороны, поддерживали в надлежащем состоянии дорогу к замку{Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 1, с. 111.}.
Длительное время киевляне должны были «всяких послов и гонцов стациями и подводами поднимати, и коней и скарбов их стеречи», ходить с литовскими послами в Орду, охранять имущество воеводы, давать ему подводы, когда он ехал на охоту, и т. д. Лишь в конце XV в. их освободили от этой повинности{Акты, относящиеся к истории Западной России, т. 2, с. 3; т. 1, с. 14.}.
По данным 1494 года, горожане платили капщизну, строили, а затем ремонтировали мост, косили для замка сено, сооружали пруд, давали воеводе свадебную куницу пушниной (или 5 грошей) и др.{Акты, относящиеся к истории Западной России, т. 1, с. 144—146.}. Ремесленники в середине XVI в. преподносили ежегодно воеводе праздничный подарок, ставший обременительной повинностью{Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 1, с. 113.}./51/
По свидетельству современника, в конце XVI в. киевляне имели только право пользования «даровым лесом для отопления и постройки, так как бору у них не мало под боком»{«Киевская старина», 1894, 3, с. 410.}. Действительно, в документах того времени часто упоминалось лишь о их праве за пять миль от города брать дерево «на будоване и дрова»{Акты, относящиеся к истории Западной России, т. 3, с. 198.}. С 1629 года была введена единая государственная подать — подымное. Единицей обложения стал «дым» — жилой дом с двором. В 1631 году магистратские мещане Киева платили 900 злотых подымного, а замковые — 120{Архив Юго-Западной России, ч. 7, т. 1, с. 380.}.
Усиление социального гнета наряду со все возрастающим национальным гнетом и религиозными притеснениями вело к нарастанию недовольства трудового населения, что в свою очередь обусловливало участие городских низов в антифеодальной, народно-освободительной борьбе всего украинского народа.
В ходе борьбы против татарских захватчиков, литовской, польской и венгерской феодально-католической агрессии население разных земель Украины все более сплачивалось, консолидировалось в единую народность на основе единого этнического корня — древнерусской народности. Киев являлся центром территории, где образовалось этническое ядро, к которому тяготело население других украинских земель, и играл важную роль в этом историческом процессе.