Жидачевскiй уЪздъ.

Въ с. Устьи надъ ДнЪстромъ ворвавшіеся въ село австрійцы увели 10 человЪкъ крестьянъ (двое мужчинъ и восемь женщинъ) и въ продолженiе двухъ дней звЪрски издЪвались надъ ними. Арестованныхъ настойчнво спрашивали — русскіе ли они, или-же поляки, причемъ крест. Федора Горака, назвавшаго себя русскимъ, ограбили и тутъ-же убили. Опасаясь судьбы несчастнаго Горака, арестованныя женщины заявили, что онЪ польки, послЪ чего имъ было приказано молиться по польски. Польскую молитву знала только одна изъ нихъ, и ее отпустили домой, остальныхъ же взяли съ собой и во время сраженія держали впереди боевой линiи. Напоръ русскихъ войскъ со стороны Дороговыжа заставилъ австрійцевъ бЪжать, что спасло арестованныхъ отъ неминуемой смерти.

Въ своей ненависти къ русскому населенію австрійцы пользовались также и провокаціей. Напр. въ с. ТЪрнавкЪ появилась какая-то женщина и просилась къ крестьянамъ на ночь. Ее пріютилъ А. Каминскій. Утромъ послЪ ея ухода нашли въ комнатЪ 3-рублевку, а въ часъ послЪ этого явился жандармъ и арестовалъ Каминскаго, какъ опаснаго шпіона, Доказательствомъ послужила русская ассигнацiя.

НеизвЪстная женщина дальше оставалась въ селЪ на свободЪ, но ей никто уже не позволилъ ночевать въ своемъ домЪ.

Какъ относились къ этимъ издЪвательствамъ и арестамъ галицкіе "украинцы", можно видЪть изъ слЪдующихъ фактовъ:

Въ с. Дубравку нЪсколько разъ заЪзжалъ благочинный Березовскій (украінофилъ) изъ Ляховичъ ЗарЪчныхъ, разспрашивая крестьянъ, о чемъ говоритъ ихъ священникь (русскій), въ частности-же, не распространяетъ ли онъ среди нихъ „руссофильства"?

Въ с. Ляховичахъ Подорожныхь арестовали крестьянъ по указаніямъ желЪзнодор. кондуктора изъ Стрыя, "украинца" В. Найды, который за освобожденіе изъ-подъ ареста бралъ отъ крестьянъ 10-20 коронъ. Освобожденныхъ записывалъ Найда за такую-же плату "на Украину", увЪряя темный народъ, что только эти записанные останутся на свободЪ и въ безопасности.

(„Прик. Русь", 1914, № 1478.)

Я былъ арестованъ 7 августа 1914 г. въ с. Великой ВолЪ, возлЪ Николаева надъ ДнЪстромъ, за то, что будто-бы я давалъ сигналы русскимъ войскамъ, когда австрійцы подходили къ г. Калишу въ ПольшЪ. ПослЪ обыска меня перевели въ тюрьму въ НиколаевЪ, а потомъ въ Стрый, Вадовицы, St. Vicheli въ Каринтіи и, наконецъ, въ Талергофъ. До 14 марта 1916 г. я сидЪлъ въ ТалергофЪ, затЪмъ меня зачислили на военную службу въ Грацъ, а черезъ двЪ недели отправили на итальянскiй фронтъ. ПослЪ контузіи я былъ придЪленъ въ рабочую дружину.

Северинъ Сем. Павлюкъ,

студент юрид.факультета

Жолковскiй уЪздъ.

С. НЕГОРЦЫ. Настоятель прихода въ с. Нагорцахъ, о. Набакъ, возвращавшiйся 31 н. ст. августа 1914 г., вмЪсьЪ со своимъ псаломщикомъ и его дочерью, изъ Могилянъ въ Нагорцы былъ на дорогЪ задержанъ австрiйскимъ разъЪздомъ. Солдаты приказали провести себя въ Нагорцы. ВсЪ трое проводили солдатъ до самого села. Передъ селомъ солдаты остановились и, обращаясь къ о. Набаку со словами: „Твоя служба кончена!", завязали ему глаза, привязали къ дереву и разстрЪляли. ЗатЪмъ солдаты хотЪли завязать глаза псаломщику. Дочь послЪдняго бросилась передъ ними на колЪни и, рыдая, умоляла палачей не убивать ея отца и не дЪлать ее круглой сиротой. Тогда эти звЪри со смЪхомъ, тутъ-же, на глазахъ отца, застрЪлили и ее. Очередь пришла за псаломщикомъ. Онъ не далъ завязывать себЪ глаза, говоря: „Я видЪлъ смерть моего священника и моей дочери, не боюсь и своей смерти". Тогда солдаты бросились на него со штыками. Онъ получилъ семь ранъ, но ни одна изъ нихъ не оказалась смертельной. ПослЪ страшной расправы съ невинными людьми, развЪдчики уЪхали, но подъ угрозой смерти запретили крестьянамъ хоронить священника. Полныхъ четыре дня лежалъ трупъ священника на полЪ, и только на пятый день, послЪ разгрома австрiйцевъ русскими войсками, когда въ деревню прiЪхалъ православный полковой священникъ, онъ похоронилъ эту жертву австрiйскихъ палачей.

Въ c. Батятичахъ австрiйцы убили одного крестьянина, а въ с. РЪчкахъ повЪсили крестьянку Пороновичъ за то, что она, узнавъ въ УгновЪ о приближенiи русской армiи, сказала объ этомъ своимъ сосЪдямъ. Ее вытащили на улицу, избили до крови, а затЪмъ вывели за село и повЪсили. ПрибЪжавшую за ней сосЪду, просившую солдатъ не убивать несчастной женщины, они повЪсили тоже.

(„Прик, Русь", 1914 г. № 1432.)

Въ УгновЪ, куда уже 16 сентября заЪзжалъ казачiй разъЪздъ, явились на слЪдуюшiй день австрiйскiе драгуны и арестовали старика-войта за то, что онъ, вмЪстЪ съ другими оставшимися въ деревнЪ стариками-крестьянами и женщинами, „не прогнали казаковъ изъ села". Его связали, избили до крови и положили на возъ. То-же самое сдЪлали затЪмъ съ его женою и дочерью. Осталась только 85-лЪтняя старуха, мать войта. Избитый и окровавленный войтъ попросилъ ее подать ему воды. Мать вынесла стаканъ воды, но драгуны не позволили дать ее сыну. Съ крикомъ: ,,Ты смЪешь подавать еще москалю воду!" они набросились на старуху, связали ее тоже и забрали вмЪстЪ съ остальными съ собой.

Арестованные изъ с. Мацошина: о. Антонъ Жолкевскiй, Дмитрiй Дзюбъ и Степанъ Бутлеръ.

Въ томъ-же селЪ австрiйцы повЪсили 18-го сентября войта с. Колодна.

С. Вел. ПередримЪхи. 1. Федоръ Махницкiй былъ арестованъ жандармами 4 августа 1914 г. ПослЪ недЪльнаго заключЪнія въ ЖолквЪ онъ былъ переведенъ во Львовъ въ тюрьму „Бригидки", а отсюда высланъ въ Талергофъ 1 сентября 1914 г. Освобожденъ 29 февраля 1917 г.

2. АлексЪй Лесикъ, войтъ, былъ арестованъ мадьярскимъ офицеромъ 6-го августа. ВмЪстЪ съ Махницкимъ былъ отправленъ во Львовъ и Талергофъ, гдЪ умеръ 15 февраля 1915 г.

3. КорнЪй Лесикъ былъ арестованъ вмЪстЪ съ АлексЪемъ Лесикомъ и высланъ въ Талергофъ. Вернулся домой больной и умеръ 15 декабря 1918 г.

4. АлексЪй Гамаль былъ арестованъ жандармами 16 августа, по доносу еврея. СидЪлъ въ ЖолквЪ, во ЛьвовЪ, отсюда былъ высланъ 28 августа въ Терезіенштадтъ, а 15 мая 1915 г. переведенъ въ Талергофъ. Освобожденный 12-го іюля 1915 г., жилъ нЪсколько дней въ ГминдЪ, откуда отправился въ ВЪну на работы при жел. дорогЪ. ПослЪ возвращенія домой 12-го іюня 1916 г. былъ взятъ на военную службу.

ЗдЪсь-же были убиты мадьярами: Григорій Савицкій, Илья Сало, Михаилъ Гр. Лесикъ, АлексЪй Козакъ и Екатерина Валько, а ранено около 10 человЪкъ.

АлехсЪй Поврозникъ быль арестованъ мадьярами и отправленъ во ЛьвовЪ подъ военный судъ, но затЪмъ былъ отпущенъ неизвЪстнымъ офицеромъ-чехомъ на свободу.

Во время боя 2 сент. 1914 г. сгорЪла половина села и школа и была разбита мадьярами церковь.

Въ 1915 г., во время отступленія русской арміи, жители ПередримЪхъ, опасаясь участи убитыхъ и арестованныхъ односельчанъ, оставили свои хозяйсгва и уЪхали въ Россію (95 семействъ). Въ селЪ осталось всего 5 семействъ. Въ 1918 г. эти бЪженцы вернулись домой, но далеко не всЪ, такъ какъ многіе умерли въ пути, а другіе уже дома отъ разныхъ эпидемій.

Крест. АлексЪй Гамаль.

Въ с.ДзЪболкахъ однимъ изъ мадьяръ былъ раненъ штыкомъ „подвернувшійся" подъ руку крестьянинъ АлексЪй Козакъ; истекая кровью, несчастный собралъ всЪ силы и поползъ въ свою хату, но едва онъ скрылся за дверью, какъ толпа солдать заперла дверь и подожгла домъ. Козакъ сгорЪлъ подъ развалинами своего дома.

Въ томъ-же самомъ селЪ много народа погибло только за то, что не научилось говорить по- нЪмецки. Въ другой разъ тамъ-же мадьяры, найдя семью Лысековыхъ спрятавшуюся оть пуль въ ямЪ на время обстрЪла, принялись колоть ее штыками. Изъ 5 душъ раненыхъ одинъ, мальчикъ 9 лЪтъ, скончался. Точно за такую-же провинность былъ убить и крест. Петръ Поврозникъ.

Въ с. Наторцахъ мадьяры во время отступленія схватили по дорогЪ крестьянъ Трофима Мартина и Антона Максимова и повели ихь въ с. Мервичи, но потомъ имъ надоЪло возиться съ задержанными и они ихъ тамъ-же въ полЪ прикололи.

Отъ руки палачей погибъ и нагорянскiй священникъ Набакъ, который, ничего не подозревая о присутствии мадьяръ, возвращался къ себЪ домой, въ с. Нагоряны, изъ сосЪдняго мЪстечка Могилянъ. По дорогЪ его остановили мадьяры, долго пытали, а потомъ застрЪлили и тЪло бросили на дорогЪ. Лишь спустя некоторое время

несчастного нашли со связанными руками, завязанными глазами и нЪсколькими ранами.

Въ сосЪднемъ м. КуликовЪ мадьяры ранили 19 и убили 24 крестьянъ. ДЪятельно помогали въ этомъ мадьярамъ и австрійскіе полиціянты. Въ с.ЛиповицЪ жандармъ провЪдалъ, что крестьянинъ произнесъ гдЪ-то фразу; „какъ бы пришли москали, то не было-бъ тутъ тогда воли жидамъ и полякамъ". Жандармъ явился къ крестьянину, арестовалъ его, продержалъ подъ стражей цЪлыя сутки, а потомъ вывелъ на огородъ и застрЪлилъ. Все это было продЪлано съ возмутительнымъ хладнокровiемъ, точно вопросъ заключался не въ человЪческой жизни, а въ какой - нибудь игрЪ.

("Прик. Русь". 1914, № 1611.)

С. Сулимовъ. Въ СулимовЪ первый палъ жертвой австрійскаго произвола мЪстный настоятель прихода о. Савва Георг. Кмицикевичъ. Во время карманнаго обыска жандармы отняли у него всЪ деньги, перочинный ножъ, пенснэ и другiя мелочи и отвезли его 3 августа въ Жолкву, а по истеченіи недЪли во Львовъ, гдЪ помЪстили въ тюрьмЪ ,,Бригидки".

16 августа пригнали въ Жолкву новый транспортъ арестованныхъ, въ которомъ находились студенты Ярославъ Сав. Кмицкевичъ и Феодоръ Демковъ, учитель Василій Паночко, псаломщикъ Михаилъ Лоикъ, эсаулъ „Русск. Дружины" Павелъ Палайда и крест. Илья Бандикъ, Семенъ Скамай и Димитрій ПЪнчишинъ, всЪ изъ Сулимова. Эсаула Палайду опоясали жандармы трехцвЪтньми лентами и такъ, подгоняя прикладами, вели изъ Жолквы во Львовъ.

ВсЪ попали въ тюрьму по доносу сулимовскаго учителя „украинца" Ив. Шерстила. Доказательствомъ сего можеть послужить слЪдующій фактъ: ВмЪстЪ съ другими были первоначально арестованы также сельскій староста СтЪпанъ Нарембикъ и писарь Петръ Кузьмякъ, но учитель Шерстило, узнавЪ объ арестЪ своихъ одномышленниковъ и родныжъ — Нарембика и Кузьяка, поспЪшилъ имъ на выручку. ПослЪ краткой конференціи съ комендантомъ жандармеріи, послЪдній послалъ жандарма въ Сулимовъ, приказавъ ему: „Idz przyprowadz syna popa". Когда привели Ярослава Сав. Кмицикевича и Вас. Паночка, сейчасъ - же отпустили Нарембика и Кузьмяка.

Когда у свящ. С. Г. Кмицикевича не стало чистаго бЪлья, онъ написалъ объ этомъ изъ тюрьмы домой. Черезъ нЪсколько дней принесли ему таковое мальчики-гимназисты - сынъ Богданъ и его товарищи Евст. Зваричъ и Иванъ Демковъ; на слЪдующiй день, послЪ полученія пропусковъ оть военныхъ властей, мальчики направились обратно въ дорогу, но домой вернуться имъ не судилось. Въ с. Жедятичахъ арестовалъ ихъ австрійскій офицеръ и, избивъ ихъ, въ кандалахъ отправилъ во Львовъ, откуда они вмЪстЪ съ другими были высланы въ первыхъ дняхъ сентября въ Талергофъ.

Но на этомъ не кончились еще ихъ злоключенія: въ добавокъ они попали еще подъ военный судъ. ДЪло въ томъ, что при задержаніи ихъ въ Жедятичахъ былъ найденъ при нихъ стаканъ съ карлсбадской солью, купленный по порученію больной матери. Подъ предлогомъ, что мальчики имЪютъ при себЪ динамитъ, они были тогда арестованы, а затЪмъ, уже изъ Талергофа,

поставлены передъ военный судъ въ ГрацЪ, на которомъ были, конечно, оправданы, но, тЪмъ не менЪе, опять-таки водворены обратно въ Талергофъ.

Въ 1915 году былъ призванъ въ армію Ярославъ Кмицикевичъ, а въ 1917 г. и младшій его братъ Богданъ. Оба были отправлены изъ Талергофа прямо на итальянскiй фронтъ, гдЪ они со временемъ попали въ плЪнъ въ Италію, а потомъ изъ Италіи переЪхали въ Россію, гдЪ младшій изъ нихъ, Богданъ, погибъ въ ряд. Добровольч. Арміи.

Вернувшіеся вь 1917 г. изъ Талергофа въ родное село сулимовцы нашли однЪ только пустыя стЪны, такъ какъ почти всЪ жители, боясь австрійской расправы, ушли вмЪстЪ съ отступающими русскими войсками въ Россію, а все оставленное ими имущество было до тла разграблено или уничтожено своими и чужими хищниками.