своимъ знакомымъ. Я конечно взялъ во вниманіе его соображенія и чувствуя инстинктомъ, что злой рокъ виситъ надъ всЪми русскими галичанами, весь ушелъ въ себя и въ исполненіе своихъ священническихъ обязанностей.
Въ первыхъ дняхъ всеобщей мобилизаціи отправился я съ списками своихъ прихожанъ въ сельское правленіе. Тутъ составлялись и провЪрялись списки подлежащихъ воинской повинности. Сельское правленіе было уже въ сборЪ, также присутствовали два жандармы-мазепинцы. Когда послЪдніе удалились въ село, я случайно замЪтилъ лежащую на полу бумажку. Поднявъ ее, я познакомился съ ея содержаніемъ. Бумагу потерялъ жандармъ. Было это отношеніе жандармскаго управленія, въ которомъ сообщалосъ изъ ВЪны, что 1) за арестованіе всякаго неблагонадежнаго интелигента назначается правительствомъ награда въ 60 коронъ; 2) арестованіе подозрЪваемаго крестьянина награждаетоя суммой 8 коронъ; и 3) за саботажъ, шпіонажъ, въ частности поврежденіе телеграфной и телефонной сЪти полагается строжайшее наказаніе, лицамъ же схватившимъ преступника или указавшимъ его выдается вознагражденіе въ суммЪ 200 коронъ.
МнЪ стала ясной причина массовыхъ арестовъ. ВЪдь темныя личности, желающіе выручить грошъ хотя бы цЪной жизни своего ближняго, находятся вездЪ въ изобиліи. Распоряженіе правительства было понято жандармами и ихъ агентами какъ средство наживы—благо моментъ такой подошелъ, не слЪдуетъ выпускать его изъ рукъ.
Заходилъ въ то время къ моему сыну коррепетиторъ гимназистъ Михаилъ Хроновичъ. Молодой человЪкъ, хотя по убЪжденіямъ своимъ былъ ярымъ украинофиломъ, однако душа и совЪсть его была неиспорчена. Какъ то заходитъ ко мнЪ въ кабинетъ, весь взволнованный и возмущенный. На вопросъ, что съ нимъ случилось, отвЪтилъ:
— „Сейчасъ я былъ въ Рыботичахъ, гдЪ повстрЪчавшійся мнЪ знакомый жандармъ предложилъ мнЪ отправиться въ сосЪднія русскія селенія и заняться слЪжкой русскихъ людей, въ частности интелигенціи, обЪщая постоянное мЪсячное вознагражденіе и особое за всякій доносъ".
Гямназистъ отклонилъ съ отвращеніемъ предложеніе жандарма, а чтобы не подвергнуться мести, поступилъ охотникомъ на военную службу.
ПримЪромъ кровавой неразберихи, господствовавшей во время войны въ ГаличинЪ, можетъ также послужитъ маленькое происшествіе съ сельскимъ старостой въ Рыбот. ПосадЪ. Домъ его стоялъ за селомъ, а безпрерывно проходившія австрійскія войска постоявно требовали старосту для разныхъ справокъ, для дачи квартиръ, подводъ и т. д. Чтобы упростить дЪло, сельскій староста примЪстился со своей канцелярій т. е. съ кипой бумагъ на вольномъ воздухЪ въ мЪстЪ, гдЪ скрещивались дороги. Надошли мадьярскіе жандармы и увидЪвъ мужика, лежащаго съ бумагами и перомъ на травЪ, сейчасъ же его арестовали и раздЪли съ цЪлью повЪсить въ недалекой церковной оградЪ. Счастье хотЪло, что въ тотъ же моменгь надъЪхалъ галопомъ мадьярскій офицеръ, утекающій съ отрядомъ кавалеристовъ. Офицеръ справился сперва у жандармовъ, а затЪмъ заговорилъ къ полуживому старостЪ на „русско-польскомъ" языкЪ.Такъ опредЪлилъ староста нарЪчіе на которомъ заговорилъ къ нему офицеръ, бывшій по національности по всей вЪроятности словакомъ. Офицеръ приказалъ
|