вернулись австрійцы. Въ каждомъ селЪ десятками арестовывали молодыхъ и старыхъ у кого лишь нашли хотябы кусокъ русскаго письма. Арестованныхъ отставляли въ село Хоробровъ, отдаленное на двЪ мили. Тамъ находилась штабъ-квартира командира армейской части.
Въ с. УльвовкЪ были арестованы псаломщикъ Саганскій — разстрЪленный въ СокалЪ, a кромЪ него Іоакимъ Сачокъ, Василій Криштофъ и Илья Кузьма, a въ Конотопахъ Даніилъ Головка. Арестованные были отправлены въ Хоробровъ. Военный судья не нашелъ ихъ виновными. Тогда дивизіонный командиръ заявилъ, что для устрашенія необходимо разстрЪлять нЪсколько человЪкъ.
Судьба хотЪла, что карандашъ въ рукЪ генерала подчеркнулъ фамиліи Сачока, Криштофа, Кузьмы и Головки. Мучениковъ привязано къ деревьямъ и разстрЪлено.
По долгихъ мыгарствахъ семьи разстрЪленныхъ получили разрЪшеніе перевезти ихъ въ родное село. Для похоронъ былъ вызванъ крестьянами изъ Русско-Равскаго уЪзда бывшій талергофецъ свящ. Пант. Скоморовичъ. Характерно, что Ульвовскій настоятель прихода украинофилъ Карпякъ несмотря на просьбы свящ. Скоморовича не разрЪшилъ внести гробъ съ тлЪнными останками въ церковь.
„Русскій Голосъ" 1923 г.
|