Май 1915 г.

1. мая. — Вчера посЪтили мы Янка подъ карантиномъ — издали, но вести съ нимЪ разговоръ можно было. Онъ скучаетъ и тяготится теперешнимъ своимъ обществомъ, состоящимъ почти изъ однихъ мірянъ.

Днесь день хорошій. Спалъ я хорошо. Снова снилась мнЪ моя дорогая Тошка, въ своемъ будничномъ костюмЪ, хлопочущая нo веселая. Расплакалась, но не отъ горя, a отъ радостныхъ волненій. Ахъ, кабы дождаться вЪсти изъ дому, кабы увидЪть мнЪ ея почеркъ! Я попросилъ, чтобы на письмЪ всЪ подписалисъ собственноручно, но сдЪлаютъ ли это?

Я остался теперь вмЪстЪ со "старымъ" и „хозяйство" наше будемъ вести вдвоемъ съ нимъ, a вЪ тЪсномъ помЪщеніи, по уходЪ Янка, стало намъ троимъ немного ширЪ. Старый ходитъ утромъ покупать молока, хлЪба, сыра, пригрЪваетъ около 10 ч. вчерашнюю Ъду (кофе или супъ), около 11 ч. завтракаемъ. Теперь онъ (замЪсто Янка) и постель стелитъ, и такъ будетъ, пока не возьмутъ кого-нибудь изъ насъ (навЪрно Телесницкаго).

Ахъ, какое радостное для меня сегодняшнее 1-ое мая! Я получилъ письмо отъ Богдана. Пишетъ, что находится теперь въ Voitsberg и совершенно здоровъ, что его отпускаютъ изъ арміи и что онъ идетъ на фабрику изготовленія шрапнелей и гранатовъ опять въ томъ же Младомъ БолеславЪ. Слава ТебЪ, Господи, неисповЪдимы пути Твои. Если бы Богдань не заболЪлъ осенью, онъ бы не получилъ отстрочки, если бы въ своемъ ученіи не пошелъ по технической части, его бы изъ арміи не отпустили, a такъ имъ нужны работники и приходится ихь щадить и не отправлять на фронтъ. Пойду и сообщу Янку содержаніе письма. ОтвЪчу Богдану завтра, пo его прежнему адрессу.

2. мая. — Жизнь находящихся у насъ русскйхъ военноплЪнныхъ: Завтракъ. ПлЪнники садятся, вынимаютъ водку и попиваютъ Они разсказывали T , что, идя въ аттаку, русскіе солдаты уже не кричатъ: урра! ибо австрійцы тоже кричатъ: урра! a стали кричатъ: Николай! Есть между ними 5/6 евреевъ. У всЪхъ плЪнниковъ замЪтны единеніе и хорошая товарищеская жизнъ. НЪкоторые изъ нихъ зарабатываютъ, нпр. за мазаніе толя по 5 кр., деньги, которыя сдаются ими, однако, въ общую кaccy и затЪмъ раздЪляются помежду всЪми. Они дЪйствительно товарищи другъ другу. Не то у насъ, наши всЪ порознь. Куда намъ къ нимъ! У насъ каждый самъ про себя и для себя, эгоистъ, торгуетъ между своими, чтобы нажиться... Такъ нпр. картинки изъ талергофской жизни, одинъ священникъ продаетъ по 60 гел. за штуку, между тЪмъ какь даже въ кантинЪ здЪсь онЪ стоютъ по 20 гел. шт. Таково и дЪло Косимера, купца изъ Граца, въ которомъ посредничаетъ д-ръ Л. A сдЪлки М-нка и T—на всЪ мы хорошо помнимъ. A въ молочной кантинЪ главная "3ося" такъ мЪритъ молоко, что каждый покупатель получаетъ вмЪсто 1 литра, только 3/4 литра, подобный-же обманъ на вЪсахъ, при продажЪ масла, сыра и т. д. Всякій промышляетъ для себя и не содрагается его сердце даже на видъ почернЪвшаго отъ голода лица крестьянина. Позавтракавъ, одинъ изъ плЪнниковъ воскликнулъ: Эхъ, кабы пустили меня тeпepь, не попался я бы уже ни за что въ другой разъ въ плЪнъ! И сказавъ эти слова пустился танцовать гопака (въ присюды), a потомъ на звуки сирены (отъ бани) всЪ пошли къ работЪ.

Днесь день ясный, теплый, весенній. Съ самаго угра всЪ одЪты по лЪтнему, женщины въ легкихъ платьяхъ.

Въ 8 ч. отслужилъ о. Васильчакъ (днесь воскресенье) утреню и обЪдню передъ баракомъ.

Пишу Богдану въ Младой Болеславъ письмо.

3. мая. — День хорошій, теплый. Ожидаемъ прибытія генерала Бачинскаго. Говорятъ, что прибудетъ днесь вербовочная комиссія и что сначала она будетъ брать въ армію „добровольцевъ", a потомъ и другихъ. Увидимъ, что и какъ будетъ.

Ходитъ слухъ, что со слЪдующей недЪли будемъ получать одинъ „комиснякъ" даже на 8 человЪкъ. Плохо! Еще меньше Ъсть давать будутъ. Масло стоитъ теперь 1/4 клгр. 1-60 кр.

Былъ ген. Бачинскій со всЪми офицерами. Идеальный человЪкъ. Въ теченіе столькихъ мЪсяцевъ швабская рЪчь намъ такъ надоЪла, что когда онъ заговорилъ съ нами по польски, это насъ очень пріятно тронуло. Далъ распоряженіе, что ненавистную рЪпу давать можно намъ только разъ въ недЪлю, не чаще, что подъ карантинъ можно отпускать по 1000 чел и карантинъ можетъ длиться только 10 дней. Сообщилъ намъ, что прибудеть политическая комиссія (и днесь явилась) и допроситъ сначала одинокихъ женшинъ и старцевъ (свыше 60 лЪтнихъ), a потомъ также тЪхъ, которые первЪе другихъ были арестованы. Словомъ— за все время нашего пребыванія въ ТалергофЪ, ген. Бачинскій первый явился какимъ то нашимъ ангеломъ хранителемъ. Никто еще никогда здЪсь не говорилъ такъ съ нами, какъ онъ, да и говоря съ нимъ, со вершенно не чувствуешь, что имЪешь передъ собой австр. генерала.

Въ I дворЪ наши крестьяне плотно обступили генерала и, припадая къ его колЪнямъ, вопили: „смилуйтеся, пане генерале, зайдите до кухни и прикажите, нехай намъ даютъ одну солену чисту воду, мы волимъ лишь воду чЪмъ ту прокляту рЪпу!" ПослЪ этого онъ далъ вышеуказанное распоряженіе, что рЪпу можно дать только разъ въ недЪлю.

Адвокатъ д-ръ Крушинскій передалъ генералу свою жалобу на беззаконное дЪйствіе лагерной стражи, арестовавшей его и административнымъ путемъ наказавшей его такимъ образомъ, что 24 дня быль продержанъ въ одиночномъ заключеніи. Жалоба была составлена такъ, что была адрессована къ министръ-президенту. Генералъ взялъ ее съ собою. На вопросъ генерала почему жалобшикъ не заявился къ рапорту, д-ръ Крушинскій отвЪтилъ: „Это трудное и хлопотливое дЪло — надо просить профоса и другихъ господъ отъ полиціи, да и вообще въ такихъ случаяхъ лучше ужъ и не говорить съ ними!" Заявленіе это подЪйствовало, повидимому, на полицейскаго чинушу удручающимъ образомъ, ибо вечеромъ, навЪрно по его порученію У. спрашивалъ о. Феодора Крушинскаго, не знаетъ ли онъ, что его братъ писалъ въ этомъ письмЪ. Тотъ отвЪтилъ, что братъ ему письма не читалъ.

Письмо къ Богдану днесь отправилъ.

На-дняхъ женщины изъ 10-го барака купались въ банЪ. Въ то время когда онЪ были совершенно раздЪты, вдругъ явившійся караульный солдатъ приказалъ имъ всЪмъ голымъ становиться въ рядъ и въ тотъже мигъ д-ръ Лянкеръ ихъ сфотографировалъ. A теперь эти снимки ходятъ по рукамъ между военными и это вызываетъ всеобщее возмущеніе у всЪхъ интернированныхъ и особенно у женщинъ, павшихъ жертвой этой издЪвательской продЪлки.

4. мая. — Телесницкій, д-ра Дрогомирецкій, Сьокало и др. переходятъ въ бараки №№ 33 и 34 (т. наз. карательные — Strafbaracken). Въ четвергъ Телесницкаго должны уже допрашивать авдиторы. Жаль мнЪ Телесницкаго, моего Schlafkamerad-a. Такимъ образомъ осталось теперь въ нашей кабинЪ только насъ двое: я и старый сватъ.

Я отнесъ о. Исайчику крестикъ, прося его начертать на немъ изображе-нie распятія Христова. ВидЪлъ Ромка и Василя. ВидЪлъ также Янка. Онъ навЪрно 6 с. м. уЪдетъ — кажется въ Грацъ.

ПослЪдствія визитовъ и распоряженій ген. Бачинскаго, уже сказываются. Все теперь въ движеніи. Уже 230 чел. такихъ, противъ которыхъ ведется слЬдствіе, переведены въ особые бараки (№№ 33 и 34). Подъ карантинъ днесь уже прямо гонятъ, преимущественно крестьянъ, вопреки тому, что генералъ совЪтовалъ интеллигенціи отговаривать крестьянъ отъ намЪренія оставлять Талергофъ и переходить въ лагери бЪженцевъ.

Выплачивали депозиты. Я получилъ всего 80 кронъ. Не хватило даже долги поплатить.

Къ вечеру пошелъ дождикъ.

(Особ. запись:) Въ январЪ было заявлено нЪкоей СусаннЪ Кравецъ, что она свободна. Но не смотря на всЪ тщательные поиски во всЪхъ баракахъ, такой женщины не нашли. Установлено поэтому, что вЪроятно баба удрала изъ Талергофа. ВпослЪдствіи, однако, выяснилось, что дЪло касается крестьянина Созонта Кравца. Имя Созонтъ показалось нЪмцамъ столь чуждымъ, что они его превратили въ Сусанну!

ПредъувЪдомлено о предстоящемъ пріЪздЪ людей изъ Theresienstadt-a 6 с.м., въ 7 ч. утра. Быть можетъ пріЪдетъ и Дизько.

Поживемъ — увидимъ.

Все еще новые бараки строятъ, сажаютъ деревца. Построены и двЪ покойницкія (изъ кирпича). Бабы полютъ что то въ родЪ шпината и пересаживаютъ на другія грядки. Въ госпиталяхъ теперь чистая постель и вообще все въ порядкЪ, но это только нынЪ, когда уже свыше 1300 покойниковъ „подъ соснами" свидЪтельствуютъ и взываютъ о мщеніи къ Богу за прежнее хозяйничаніе полк. Штадлера.

5. мая. — Дождь падалъ всю ночь. Снилась мнЪ родина. Я будто очутился у воротъ въ ЛипицЪ. Вышла моя дорогая Тошка, но не узнала меня, a когда я поцЪловался съ нею, пала въ обморокъ. Я взялъ ее на руки и отнесъ въ комнату какъ ребенка, очень исхудалую. Тамъже спало много дЪтей моихъ внучатъ.

НЪкоторыхъ, еще не уснувшихъ, я расцЪловавъ и уложилъ въ постель жену. Не помню, говорила ли мнЪ что либо. ПослЪ этого сна мнЪ днесь невесело, находитъ уныніе, хандра.

Приказано намъ идти въ баню, Betehl !

Все жду я вЪсточки съ родины и трудно дождаться. Ахъ, если бы я только узналъ навЪрно, что тамъ всЪ они живы и здоровы, какой радостный день былъ бы это для меня, какъ я былъ бы неизреченно счастливъ! Какъ я благодарилъ бы Господа!

На обЪдъ подана морская рыба, т. е. супъ съ рисомъ и плавающими въ немъ кусками рыбы. Наши „кохи" (повара) не знали, какъ за это дЪло взяться, такъ привезли сюда изъ Граца повара и повариху и стряпали подъ ихъ руководствомъ. Предупреждаютъ насъ теперь, что впредь будутъ насъ кормить рыбою вмЪсто мяса.

6. мая. — Праздникъ св. Георгія. Утромъ прочиталъ акафистъ св. Георгію, высказалъ благожеланія „свату". Позже прочелъ „Правило", пошелъ посЪтить Янка и поговорить съ нимъ по крайней мЪрЪ на „диштанцъ" (разстояніи).

Не днесь, a кажется завтра, долженъ прибыть новый транспортъ интернированныхъ изъ Theresienstadt-a.

ПріЪхала „грацкая" комиссія (политическая). Есть и авдиторы. Телесницкаго призвали днесь къ допросу.

Былъ у меня Ромко. НедоумЪваетъ, зачЪмъ его — именно его одного изъ младшихъ — допрашивала „грацкая" комиссія. Боится, что возьмутъ его на военную службу.

(Особ. запись:) ЖелЪзнодорожники обращались повсюду въ ГаличинЪ скверно, съ нашими транспортами. Когда въ РяшевЪ остановился поЪздъ и изъ вагона вышелъ на платформу о. Козакъ, сейчасъ подошелъ къ нему одинъ желЪзнодорожный чиновникъ, и не говоря ни слова, далъ ему пощечину. Даже ведущій транспортъ комендантъ былъ пораженъ этимъ инцидентомъ и реагировалъ угрозой, что если кто изъ публики(!) дерзнетъ обижать арестованныхъ, то онъ, комендантъ, употребитъ предоставленныя въ его распоряженіе мЪры.

Днесь одинъ крестьянинъ вырвался изъ Талергофа и доставшись на желЪзнодор. станцію Abtissendorf, бросился подъ колеса налетЪвшаго поЪзда и моментально былъ убить. ОпротивЪла жизнь бЪдняжкЪ! A вЪдь же у нашихъ крестьянъ самоубійства случаются такъ рЪдко.

Интернованы въ ТалергофЪ по конецъ войны оо. Ясеницкій и Гелитовичъ и г. Лужецкій.

Говорятъ о предстоящемъ визитЪ Generalstabsarzt-а. Къ этому визиту уже дЪлаются приготовленія и „порядки" по баракамъ: открываются окна для чистки воздуха, выметаютъ соръ и т.п., но — быть можетъ и напрасно, быть можетъ Generalstabsarzt-а не увидимъ, это бывало уже неразъ. Впрочемъ и эти визиты отбываются такимъ образомъ, что визитующій еле еле заглядываетъ въ баракъ, a обычно, почти по правилу, пройдется только по двору вдоль бараковъ и — это довлЪетъ.

Днесь былъ у насъ завтракъ на славу: сватъ на свои именины купилъ ветчины и угостилъ насъ. Прилично позавтракали. ЗатЪмъ купилъ еще одну порцію и отнесъ Янку.

Телесницкій доволенъ допросомъ у авдитора Ваничка (чеха). НадЪется на совершенное освобожденіе.

Былъ Generalstabsarzt въ обществЪ нЪсколькихъ врачей. Вышелъ непріятный инцидентъ: онъ вошелъ въ кабину о. Ф. Р., гдЪ сидЪла тогда только одна женщина, именно его, o. P-го, жена, которая почему-то, не встала, когда онъ вошелъ. Видя это, онъ.спросилъ Zimmerkommendant-a, д-ра. Е. Вальницкаго, кто она, и узнавъ ее фамилію, окликнулъ ее строго: "Можетъ быть вы бы встали? это вомутительно!"- и проходя дальше по корридору, сказалъ „Вы жалуетесь, что съ вами обращаются строго, a вотъ это показываетъ, что вы этого заслуживаете!" Вотъ непріятность! Хотя еще неизвЪстно, почему, т. е., по какой причинЪ, она не встала, но въ общемъ находятъ ее виноватой, что она не встала, и этимъ вольно или невольно дала поводъ къ раздраженію.

Прибыла въ Талергофъ новая партія русскихъ военноплЪнныхъ въ 130 человЪкъ.

7 мая. — День хорошій, теплый. Встали рано.

Прибылъ транспортъ нашихъ братьевъ-узниковъ изъ Theresienstadt-a около 1000 душъ. Есть, говорятъ, между ними и Дизько изъ Городища, но нельзя ни съ кЪмъ изъ нихъ видЪться, ибо они строго изолированы. РазмЪщены во дворЪ и пока что сноситься съ ними нЪтъ возможности. Я очень хотЪлъ бы узнать что-нибудь отъ Дизька, быть можетъ сообщилъ бы мнЪ кое-что о моей ЛипицЪ.

На 2ч. дня, назначено лизолованье барака. Приказано вынести всЪ веши во дворъ.

Изъ прибывшихъ оо. Вас. Скобельскій и Н. Дуркоть и нЪсколько крестЪянъ помЪщены на одной половинЪ 34-го барака. При баракЪ, тамъ стоитъ поставленный караулъ, кажется, что они тамъ находятся въ Einzelarrеst-Ъ (вь одиночномъ заключеніи). A ни подойти, ни разузнать ничего толкомъ невозможно.

ХотЪлъ я послЪ обЪда увидЪть Дизья хоть издали, но нельзя. Весь II дворъ окруженъ „постами", a они какъ бЪсноватые гонятъ всякаго, кто только издали пробуетъ повести разговоръ съ новоприбывшими.

МнЪ удалось узнать только Пашкевича изъ Львова и Галушку, но они не узнали меня, a когда затЪмъ узнали меня, то весьма удивились, куда дЪвался мой животъ да и моя борода совершенно измЪнила черты лица.

Янко подъ карантиномъ очень тоскуетъ и нудится.

Я и старый навЪрно останемся здЪсь интернированными дальше, a Янка пустятъ на свободу или же конфинуютъ.

Можетъ быть, Дизько имЪетъ какія-нибудь извЪстія изъ Галичины отъ своихъ и передалъ бы мнЪ. Очень радъ бы узнать.

8 мая. — Пойду къ Дизьку. Караульные подобрЪли немного и теперь можно будетъ поговорить.

День хорошій, На душЪ тоска и скорбь по родинЪ.

Надъ Дунайцемъ побили русскихъ и они отступили на 30 килом. на востокъ. Взяты въ плЪнъ будтобы 30.000 человЪкъ.

Дизька нЪтъ въ Терезинскомъ транспортЪ, нЪтъ и о. Ф.Яворскаго ни другихъ (ни Кульматицкаго изъ Городища). СлЪдoвaтeльно, ихъ увезли прямо изъ Львова куда-то въ другія мЪста, навЪрно въ Линцъ.

Прибылъ, ген. Бачинскій. Выжидаемъ его, чтобы затронуть съ нимъ нЪкоторые вопросы. - Пришель къ намъ, но уладилъ лишь нЪкоторые личные вопросы (д-ра О. Крушинскаго) и заявилъ, что ему днесь некогда заниматься личными вопросами. ОбЪщалъ прiЪхать на слЪдующей недЪлЪ.

Узнали мы, что многіе изъ прибывшихъ еще въ ТерезинЪ подписали легитимаціи, коихъ вопреки ожиданію не отпустили, a привезли сюда, тутъ же они подвергнуты карантину.

Свящ. о. Григорiй Грыцыкъ изъ Святого, у. Ярославъ.

Подтверждаются извЪстія, что русскія войска отступили за Рымановъ. ЗамЪтны опасенія, что Италія выступитъ противъ Австро-Венгріи. Въ сторону Италіи уже въ теченіе нЪсколькихъ дней отправляются многіе поЪзда, переполненные войсками. Не видать конца войнЪ!

Теперь обычно послЪ обЪда ложусь и сплю. До сихъ поръ я этого не дЪлалъ, но заставляютъ такъ дЪлать, ужасная скука томленіе духа, уныніе... НЪтъ занятія, нЪть книгъ, нЪтъ ничего, ничего необходимаго для сносной культурной жизни, такъ доволенъ человЪкъ, что хоть сномъ убьетъ время. Потому облегченно привЪствуемъ приближающуюся ночь. Ложимся въ 9 час. веч., a просыпаемся въ 5 час. yтpa.

Судья и офицеръ въ резервЪ Миронъ Мерена палъ на войнЪ.

Безголовье: Узнавъ, что прибывшіе сюда изъ Терезина ок. 700 узниковъ, подписали еще тамъ легитимаціи, ген. Бачинскій очень удивился, почему ихъ прислали сюда, a не отпустили тамъ еще. Немедленно произведена была ихъ сортировка, путемъ которой были особо размЪщены освобожденные особо конфинованные, a особо интернованные.

Что только не дЪлаютъ съ несчастными людьми!? СовсЪмъ здоровыхъ узниковъ, прибывшихъ изъ мЪстностей, гдЪ не было никакихъ эпидемій, помЪстили во II дворЪ, гдЪ были госпитали для тифозно больныхъ и выздоравливающихъ изъ тифа. Какое небрежное oтношеніе къ человЪческому здоровью и жизни. ВЪдь же можно быть почти увЪреннымъ, что новоприбывшіе наберутся тамъ тифа, ибо для отвращенія этого не предприняты никакія мЪры. И вновь будутъ установлены безконечные карантины, стЪсненія и ограниченія всякаго рода... ДоколЪ же, о Господи, всЪ эти мученія, терзанія, издЪвательства!

Остались здЪсь русскіе военноплЪнные (главнымъ образомъ поляки и евреи) и они (неизвЪстно, по собственнымь ли побужденіямъ и соображеніямъ или же по наущенію со стороны), вызываютъ нашихъ людей на разговоры о войнЪ, о Россіи, и вообще на политическія темы, a затЪмъ на высказавшихся доносятъ нашимъ властямъ. Такой фактъ

былъ установленъ вчера. По поводу получаемыхъ теперь вЪстей съ фронта о побЪдахъ австрійскихъ войскъ надъ русскими, имЪли нЪкоторые изъ нашихъ людей высказаться сомнительно относительно достовЪрности этихъ извЪстій передъ военноплЪнными и скорбЪть. ЗдЪшнимъ нашимъ офицерамъ, какъ только имъ было доложено, это, самопонятно, не могло нравиться, и они доложили объ этомъ даже ген. Бачинскому. Въ виду этого ген. Бачинскій былъ къ намъ расположенъ холодно, тЪмъ болЪе, что былъ взволнованъ всей этой исторіей съ транспортомъ изъ Терезина и размЪщеніемъ его во II дворЪ. Нельзя, впрочемъ, никакъ полагаться на всЪ эти вЪсти и слухи, ибо здЪсь много врутъ, сознательно или несознательно, a есть немало и профессіональныхъ лгуновъ.

9. мая — Съ утра дождикъ. Получилъ отъ Богдана карточку, помЪченную: Грацъ, 6/5. Я ожидалъ, что онъ уже навЪрно находится въ Младомъ БолеславЪ, куда долженъ былъ отправиться уже 28 го апрЪля. Пишетъ, какъ обыкновенно, неясно, такъ что трудно узнать настоящее положеніе вещей. Пишетъ, что онъ комиссіей сюперарбитровъ „dauerndbeurlaubt" (совершенно отпущенъ) и что поЪдетъ въ Чехію, a тамъ придя къ силамъ, будетъ работать въ фабрикЪ шрапнелей. Проситъ о присылкЪ денегъ, такъ какъ его башмаки износились, нужно ему также пальто, a вещи свои оставилъ на Уграхъ въ магазинЪ (вотъ, онъ былъ и въ Венгріи, такимъ образомъ узнаю я) и онЪ будутъ возвращены только по окончаніи войны. Я недоумЪваю, куда выслать ему деньги, не зная точно его адресса. Въ виду этого, пошлю ихъ его хозяйкЪ Шевчикъ. (Schevcik, Jungbunzlau, Rybnicnagasse 237), съ замЪткой, пусть она заблагоразсудитъ сама и или деньги отошлетъ ему въ Грацъ, или же вручитъ ихъ ему, когда къ ней возвратится. Отношенія между этой женщиной и Богданомъ сердечныя очевидно, такъ какъ она кормитъ его безвозмедно и пишетъ къ нему и газеты пересылаетъ въ Voitsberg (онъ самъ упоминаетъ объ этомъ въ письмЪ отъ 26 го апр.) Или быть можетъ, у этой женщины есть дочь и она имЪетъ въ виду въ лицЪ Богдана пріобрЪсти зятя? Я, однако, серьезно безпокоюсь его здоровьемъ Разъ его освободили отъ военной службы и то въ настоящее время, такъ — съ его катаромъ легкихъ — дЪло не обстоитъ хорошо. Боюсь, чтобы этотъ катаръ не сталъ причиною чахотки у Богдана. На войнЪ простудился и пойдетъ преждевременно въ могилу. Если бы былъ дома, такъ можно бы его еще пока есть время, спасти, a разъ дЪло запустится, будетъ плохо. Вотъ и радовался я, что онъ живъ, что освобожденъ отъ военной службы, a эту радость мою закрываетъ туманъ неизвЪстной развязки грозныхъ послЪдствій этого катара. НЪтъ дня безъ облаковъ, словно nulla dies sine linea. Да будетъ воля Твоя, Господи!

Изъ бюро Тенгофа нЪтъ письма. Тоска. Янко все еще подъ карантиномъ и даже не знаетъ еще, когда уЪзжаетъ.

Противъ Телесницкаго слЪдствіе пріостановлено и онъ будетъ освобожденъ, но пока выйдетъ изъ Талергофа, ему надо будетъ ждать 3—4 недЪли. Разъ онъ выйдетъ, такъ, быть можетъ похлопоталъ бы въ ГрацЪ и въ нашемъ дЪлЪ, тЪмъ болЪе, что онъ лично знакомъ и съ комиссаромъ Смулкою и съ Ганкевичемъ и, слЪдовательно, могъ бы повліять на благополучное вырЪшеніе нашего дЪла. Рады бы мы перейти на собственный хлЪбъ, но даже относительно того не знаешь, будетъ ли лучше. Взаправду не знаешь, чего желать и просить. Въ нынЪшнихъ условіяхъ жизнь становится съ каждымъ днемъ и повсюду все тяжелЪй, все несноснЪй, невозможно предвидЪть, ни учесть тЪхъ новыхъ осложненій, въ которыхъ можешь очутиться, живя на собственный счетъ. И здЪсь не живешь и тамъ существовать не сможешь. Вотъ и напрашиваются сами собой слова Спасителя; не вЪсте, чего просите!

Составилъ письмо къ г-жЪ Шевчикъ. Послалъ на ея руки 50 кронъ. Написалъ открытку Мирону Заяцу въ Грацъ и спрашивалъ его, не знаетъ ли онъ, что-нибудь о моей семьЪ, и сообщилъ ему, что братъ его Ив.(анъ) уже въ

ГаличинЪ. A Богдану не писалъ, такъ какъ не знаю его адресса.

Письмо г-жЪ Шевчикъ, Mladi Boleslav, Rolnicna ulice 237.

Thalerhof, 10/5-1915. - Gnadige Frau! — Von Gottesyorsehung ist es so vorgekommen, dass mein Sohn in Ihrem Hause Obhut gefunden hat. Ich habe von ihm am Thalerhofe 2 Briefe und eine Karte erhalten. Die Briefe waren nicht von ihm eigenhandig geschrieben, und das wundert mich warum? Die Karte hat er selbst eigenhandig geschrieben, aber der Inhalt dieser Briefe ist mir nicht ganz klar. Ich weiss nicht, wie und auf welche Mittel durch die ganze Zeit seines Urlaubes Bohdan gelebt hat. War er vielleicht im Militarhospital gewesen und wo? Jetzt erfahre ich, dass er "dauernd beurlaubt wurde", das heisst, dass es mit seinem Lungenspitzenkatar schlecht ist, dass er zur vollkommenen Gesundheit nicht zuruckkam. Das alles, selbstverstandlich, qualt mein vaterliches Herz, umso mehr, dass in jetzigen Verhaltnissen unsere Zusammenkunft (wenn ich ihn besuchen wollte) ausgeschlossen ist. Ich angstige mich wegen seiner Gesundheit, und vom Bohdan kann ich nicht die ganze Wahrheit erfahren. Er ist noch kindisch, schwer zum Schreiben, und schreibt er einmal, so erfahre ich nicht viel davon. Entschuldigen Sie, Gnadige Frau dass ich, obwohl unbekannt, Sie mit meiner Bitte belastige. Ich hoffe, Sie werden meine Bitte nicht abschlagen wollen, die Bitte eines Vaters, dessen Herz wegen der Gesudheit seines Sohnes sorgenvoll ist. Er hat von Graz (den 6|5) geschrieben und mich ihm Geld zu senden gebeten. Er hat aber keine Adresse angegeben, darum sende ich gleichzeitig 50 Kronen auf Ihre Adresse. Bohdan braucht Geld (wie er schreibt), um sich Kleider zu kaufen. Ich ersuche Sie hoflichst mir zu schreiben und die ganze Wahrheit zu gestehen. Es ist besser das Wahre zu wissen als sich mit falscher Hoffnung zu tauschen.

Ich bleibe hochachtungsvoll

J. Maszczak.

Свящ. о. Корнилiй Сеникъ изъ Бережницы кор.

(Талергофъ, 10/5 - 1915. - Милостивая Государыня! — Божіимъ соизволеніемъ сложилось такъ, что мой сынъ нашелъ въ Вашемъ домЪ пріютъ. Я здЪсь получилъ отъ него 2 письма и одну открытку. Письма его не написаны его рукою, и это меня удивляетъ. Открытка, правда, написана имъ, но содержаніе писемъ мнЪ непонятно. Не знаю, какъ и на какія средства жилъ Богданъ все время своего отпуска. Находился ли, можетъ быть, въ военномъ госпиталЪ и гдЪ? Теперь узнаю, что онъ „отпущенъ совершенно", значитъ, слЪдовательно, что съ его катаромъ легкихъ плохо, что онъ не совсЪмъ выздоровЪлъ. Все это, конечно, терзаетъ мое отцовское сердце, тЪмъ паче, что въ нынЪшнихъ условіяхъ наше свиданіе (если бы я желалъ посЪтить его) совершенно исключено.

Безпокоюсь о его здоровьЪ, a отъ Богдана я не могу достать полной правды. Онъ еще ребенокъ, къ перепискЪ не охотникъ, да и, разъ напишетъ, многаго изъ этого не узнаешь. Простите мнЪ Милостивая Государыня, что безпокою Васъ моей просьбой, не будучи знакомъ. НадЪюсь, что Вы не

отвергнете просьбы отца, сердце котораго озабочено состояніемъ здоровья сына. Онъ писалъ мнЪ изъ Граца 65, прося о присылкЪ денегъ. Но не далъ адресса, и потому посылаю одновременно 50 кронъ по Вашему адрессу. Богдану нужно денегъ — какъ пишетъ — на покупку платья. Сообщите мнЪ, пожалуйста, всю правду. Лучше знать всю правду, чЪмъ обманывать себя ложной надеждой. Глубокоуважающій Васъ І. Мащакъ).

Lieber Herr Myron (Zajac).

Ich habe von Bohdan ehrfahren, dass Sie jetzt in Graz im Bewachungsdienst sind. Ich benutze diese Gelegenheit und schreibe Ihnen einige Worte. Ich bin seit 4-IX-1914 in Thalerhof interniert, mit den anderen, deren grosser Theil schon fort ist und in Steiermark hie und da auf ergene Mittel lebt. Haben Sie vielleicht eine Nachricht aus Galizien? Ich weiss gar nicht, was mit den meinigen geschehen ist. Ich habe Dosio und seine Familie in Lipica verlassen, sind sie bis jetzt noch dort, oder leben sie schon in Lemberg, weiss nicht. Ich habe durch Peters Tenhof Bureau in Bucarest am I-IV geschrieben, aber bis heute keine Antwort erhalten. Mein einziger Wunsch ist zu erfahren, dass meine Familie gesund ist.

Ihr Bruder I. soll sich in Galizien befinden, wissen sie davon? Geben Sie mir eine Antwort.

Ich grusse Sie herzlich

Johan M.

Дорогой Миронъ!

Узналъ отъ Богдана, что Вы находитесь въ ГрацЪ, неся караульную службу. Пользуясь случаемъ, шлю Вамъ нЪсколько словъ. Съ 4|ІХ. — 1914. нахожусь въ ТалергофЪ, интернованъ вмЪстЪ съ другими, большая половина которыхъ уже вышла и живетъ въ Стиріи на собственныя средства. Есть у Васъ какія-нибудь вЪсти изъ Галичины быть можетъ? Я совершенно не знаю, что тамъ происходитъ съ моими. Я оставилъ Дозья съ семьей въ ЛипицЪ, живутъ ли они тамъ до сихъ поръ или уже во ЛьвовЪ, не знаю. Писалъ я чрезъ бюро П. Тенгофа въ БухарестЪ 1/ІV, но не получилъ отвЪта и по днесь. Мое единственное желаніе — узнать, что моя семья здорова.

Вашъ братъ И. будто находится въ ГаличинЪ, знаете ли объ этомъ? ОтвЪтьте, пожалуйста.

ПривЪтствую Васъ сердечно

Іoaннъ M.

Такой случай разсказываетъ о. Венгриновичъ: ИсповЪдывая во время эпидеміи больного въ баракЪ № 29, онъ, о. Венгриновичъ, видитъ и слышитъ, какъ вблизи плачетъ мать надъ сыномъ. Подошелъ къ нимъ дежурный солдатъ и записываетъ больного какъ покойника. Видя это, о. Венгриновичъ сказалъ, чтобы лежащаго оставилъ какъ есть, въ покоЪ, ибо быть можетъ, что онъ еще не умеръ. И дЪйствительно, нЪкоторое время спустя, о. Венгриновичъ еще его исповЪдалъ и только послЪ этого, по истеченіи нЪсколькихъ часовъ, больной скончался. Если бы не вмЪшательство о Венгриновича,такъ навЪрно этого больного, еще живого, немедленно заколотили бы въ гробу!

Съ умершаго о. Апполлинарія Филипповскаго сняли одежду и нагого, какъ многихъ другихъ, кинули въ гробъ и такъ похоронили.

ОтмЪтить долженъ, что сестра милосердія Марія, съ кличкой „наша мама", прекрасная душа, и ухаживаетъ за больными съ материнскою нЪжностью и любовью. Можно сказать, что въ ТалергофЪ хорошихъ было трое: сестра Марія, Weiss и Opfermann, фиреръ, командированный на кладбищенскую службу, ведущій списки усопшихъ и занимающійся ихъ погребеніемъ. И капитанъ Strick былъ не плохой, но нервный человЪкъ, онъ былъ обойденъ при повышеніи и затЪмъ взятъ на фронтъ.

Адрессъ Опферманна: Joseph Opfermann, Wien, XVI Bezirk, Redtenbachei-gasse, № 10, 1, 18.

ПосЪщалъ я новоприбывшихъ изъ Терезина. Разговаривалъ съ о. I. Зарицкимъ изъ Козлова. Онъ разсказалъ

мнЪ исторію Дизька Бачинскаго изъ Городища и передалъ адрессъ его настоящаго мЪстопребыванія: Weyerburg im Niederoesterreich, L. P. Eggendorf im Thale. Говорилъ, что Дизько никакихъ вЪстей изъ дому отъ родныхъ не получаетъ. ЗдЪсь находятся и д-ръ Ив. Гриневецкій и д-ръ В. Антоневичъ и др. Они въ лучшемъ видЪ чЪмъ мы. И одежда на нихъ лучше и бЪлье чище и юмора у нихъ больше чЪмъ у насъ. ЗдЪсь о. Зарицкій остается какъ интернированный до конца войны.

Я отправилъ открытку Дизьку и жду его отвЪта.

Мойсей Слободецкій, 33 лЪтъ, изъ Дубковецъ, у. Скалатъ, въ жару выбЪжалъ изъ барака и вЪроятно выбрался за ворота. Постовой окликнулъ его, но онъ не остановился. Раздался выстрЪлъ и поцЪлилъ его въ рамя. На другой день въ ГрацЪ скончался несчастный.

Интернаціональное бюро: Dr. Linde in Bukarest calea Victoria № 60,

10. мая. — Въ первомъ дворЪ былъ ген. Бачинскій. Дозволено намъ читать газеты которыя будутъ продаваться въ кантинЪ. Вотъ новое завоеваніе, которымъ мы ему обязаны.

Видно, что многіе будутъ конфинованы, a зачЪмъ, нельзя знать. Я не стараюсь, не хочу дЪлать по своей волЪ, чтобы впослЪдствіи не пенять на себя самого. Пусть они сами дЪлаютъ себЪ со мной, что имъ заблагоразсудится, тогда и приму это какъ рЪшеніе судьбы. Да будетъ воля Твоя, Господи. Я, спокоенъ. Ничего не желаю, лишь Господа ежедневно прошу, чтобы прочее время живота моего мнЪ въ мирЪ провести и въ покаяніи скончати. Читаю Св. Писаніе. Никогда оно еще, кажется, такъ сильно не захватывало меня, какъ теперь здЪсь, никогда имъ такъ глубоко не былъ тронутъ и такъ душевно-радостно не наслаждался, какъ теперь. Оно мнЪ теперь крЪпость, здоровье и побЪда.

Свящ. о. Пантелеймонъ Скоморовичъ изъ Дынискъ.
(снимокъ изъ конфинацiи въ Ибельбахъ)

Составилъ письмо къ адв. д-ру Ив. Добрянскому во ЛьвовЪ и пошлю чрезъ бюро д-ра Линде въ БухарестЪ. Прилагаю 14 „интернаціональ-шейн"-овъ. Лишь бы только письмо не пролежало черезчуръ долго здЪсь въ конторЪ.

Розошлась вЪсть, что будто 4 человЪка изъ новоприбывшаго Терезинскаго транспорта заболЪли и что ихъ взяли въ изолированные бараки подъ обсервацію. Вотъ и выходитъ наружу вся бестолковщина относит. постановленія при ихъ пріемЪ. Новоприбывшихъ помЪстили въ госпитальныхъ баракахъ тифозно больныхъ. Въ баракЪ № 16 перебывали до послЪдняго дня реконвалесценты и неизвЪстно, сдЪлана ли была тамъ въ послЪдній день дезинфекція или нЪтъ. Былъ генералъ-врачъ, но не обратилъ вниманія на то обстоятельство, что новоприбывшихъ здоровыхъ людей помЪстили въ неподходящихъ баракахъ, напротивъ же генер. Бачинскій это замЪтилъ И теперь, чего добраго, вспыхнетъ, не дай Богъ, какая-то эпидемія, пойдетъ опять карантинъ и т. п., и снова жизнь станетъ совершенно невыносимой.

11. мая. — Стужа. Телесницкій вернулся вчера въ нашъ баракъ, и опять мы сидимъ втроемъ. Янко еще находится подъ карантиномъ. ВсЪ уЪзжающіе обязаны отбыть 10-21-дневный карантинъ, хотя эпидемія и прекратилась.

Вчера явились здЪсь 2 уполномоченныхъ отъ польскихъ легіонеровъ въ россійской ПольшЪ, чтобы здЪсь между русскими поляками набирать добровольцевъ. Созвали всЪхъ ихъ, т. е. свыше 340 чел., говорили имъ патріотическія рЪчи и въ результатЪ заявились 3, но такъ какъ изъ-за оживленныхъ разговоровъ не спохватились записать себЪ ихъ фамилій, то днесь не могутъ ихъ отыскать. Наконецъ одного изъ нихъ поймали, но допрошенный, онъ днесь уже отказался.

Должны были быть призваны къ подписыванію своихъ легитимацій наши терезинцы, вдругъ, однако, надоспЪла изъ Терезина телеграмма, извЪщающая, что одновременно отсылаютъ 600 людей (подписывающихъ легитимаціи) въ Талергофъ.

Изъ терезинцевъ 12 чел. днесь вышли на свободу.

Испортился колодецъ и потому и баня перестала дЪйствовать, вслЪдствіе чего и терезинцы ушли, не купавшись,

Газеты пишутъ, что министръ финансовъ во Франціи предложилъ парламенту вотировку военнаго бюджета лишь на 3 мЪсяца. Это знаменательно. Пишутъ также въ газетахъ, что 8-го с. мая русскій царь послалъ верховному главнокомандующему вел. кн. Николаю Николаевичу благодареніе и золотую саблю за военные подвиги и „за взятіе Галичины". Между тЪмъ та побЪдная и блестящая для австрійскихъ войскъ битва, въ которой русская армія была совершенно разбита и Австро-Венгріи достались огромные трофеи, состоялась 2-го с. мая. И вдругъ послЪ такого страшнаго пораженія русскихъ армій Николаю Николаевичу такія похвалы и отличія. Ну, и разбирайтесь въ такихъ сообщеніяхъ!

Писалъ недавно кто-то изъ Америки, — и у насъ письмо это читали — что долго намъ уже не придется томиться, ибо Австрія вынуждена просить мира. И какъ это цензура такое письмо пропустила?

12. мая. — День пасмурный и холодный. Ген. Бачинскій снова въ ТалергофЪ. Дозволено намъ читать газеты и вотъ теперь всякій, кто купилъ себЪ въ кантинЪ газегу, можетъ ее читать публично, на виду всЪхъ. До сихъ поръ читали мы газеты скрытно. М—къ былъ поставщикомъ грацкихъ газетъ и грабилъ людей ужасно, беря за то, что далъ бараку прочесть одинъ н-ръ газеты, 40—60 гел.!

Вчера вечеромъ около 200 чел. терезинцевъ отпущены и днесь отпускаютъ еще другихъ.

Ген. Бачинскій приказалъ, чтобы отпускаемыхъ не передерживать по 20 дней подъ карантиномъ, a выпускать ихъ на свободу скорЪе. Благодаря его вмЪшательству, настало замЪтно повсюду большое движеніе.

ЦЪна на мясо поднимается вверхъ каждый день на 30 кронъ на метрич. центнаръ, до того ужасная дороговизна.

Франко Горянскій пошелъ подъ карантинъ. Былъ у меня и просилъ дать eмy взаймы денегъ. Далъ 3 кроны.

Читалъ польскую брошюру, розданную здЪшнимъ полякамъ: Wydawnictwo organizacji narodowej, Nr. 5. „Co kazdy polak o terazniejszej wojnie wiedziec ma i co ma czynic?" Могли бы лучше написать—больше патетически.

Я служилъ вечерню съ литіею передъ баракомъ.

13. мая. — Вознесеніе Господне. Въ арестЪ плотники работаютъ. Тутъ по праздникамъ и воскресеньямъ работаютъ днемъ какъ въ будни, особенно до полудня. Была отслужена утреня, a затЪмъ литургія. Былъ на разговорЪ съ о. РоманомЪ Крыжановскимъ (изъ Небылова), потомъ пошелъ къ Янку, который на своемъ карантинЪ ужасно скучаетъ.

Василь Мартынюкъ днесь распростился, его зовутъ, его погонятъ подъ карантинъ.

Телесницкій узналъ, что онъ отпущенъ на свободу, съ примЪчаніемъ

въ документЪ: sich fern von dem Operationsterrain halten. ЗамЪтка эта озлобила его.

Я увидЪлъ, что въ Abtissendorf цвЪтутъ черешни, деревья покрыты густой зеленью, весело, чудно, a въ душахъ и сердцахъ нашихъ тоска, уныніе, боль и печаль. Улетаешь мыслями на родину, припоминаешь себЪ до мелочей свое родное село, свой садочекъ, какъ роскошно онъ расцвЪлъ, и вздыхаешь: Господи, доведется ли намъ еще быть тамъ и въ такую вотъ пору? Блаженни вси уповающіи на Господа.

ГдЪ справедливость? ВсЪ освобожденные и конфинованные должны отправляться на мЪста своего будущаго пребыванія на свой собственный счетъ. Значитъ такъ: арестовали и привезли всякаго сюда, продержали нЪсколько мЪсяцевъ въ заключеніи, убЪдились наконецъ въ твоей невиновности и говорятъ: убирайся отсюда и плати желЪзнодорожный билетъ себЪ самъ!

На обЪдъ была подана рЪпа. Вотъ и праздникъ Вознесенія ознаменовали рЪпою.

Получилъ письмо отъ Богдана, помЪченное: 12— V. Такъ разминулись, видно, наши письма — я выслалъ къ г-жЪ Шевчикъ 50 кронъ и письмо 11 —V. Богданъ уже въ Младомъ БолеславЪ. Пишетъ, что въ ГрацЪ видЪлъ Качалу и Мирона Заяца. Сообщаетъ, что былъ у врача и онъ посовЪтовалъ ему совершенно воздержаться отъ работы въ фабрикЪ до полнаго выздоровленія легкихъ. Въ виду этого спрашиваетъ, какъ ему теперь быть, откуда достать средства на жизнь, если не сможетъ зарабатывать себЪ на фабрикЪ, значитъ, смогу ли я ему посылать деньги на содержаніе? Въ прежнее время, конечно, я могъ бы, но въ нынЪшнихъ условіяхъ это почти невозможно. Выдачи части депозита приходится ждать у насъ свыше 2 мЪсяцевъ. Въ настоящее время у меня этотъ депозитъ составляетъ всего 300 кронъ. Конгруи не выплатили еще за мартъ, апрЪль и май. Потому я желалъ бы выйти отсюда на конфинацію, тогда у меня будутъ деньги въ карманЪ и я буду въ ссстояніи посылать Богдану правильно по 70—80 кронъ ежемЪсячно,

a въ случаЪ нужды занялъ бы у Янка.

Раздумывая надъ своимъ положеніемъ, я попалъ на мысль дЪйствовать чрезъ судью Величковскаго. Я просилъ Телесницкаго, — онъ съ нимъ знакомъ — чтобы поговорилъ въ моемъ дЪлЪ и попросилъ его помочь. Телесницкій охотно согласился и обЪщалъ это сдЪлать.

Былъ днесь у Янка и сообщилъ о полученіи письма Богдана.

ПослЪ обЪда вышелъ я снова, желая явиться передъ комиссіей. Но сложилось такъ, что я не пошелъ, но за то познакомился съ д-ромъ Ганкевичемъ. Поговорилъ съ нимъ довольно долго и вынесъ хорошее впечатлЪніе. Онъ посовЪтовалъ мнЪ внести прошеніе объ освобожденіи, приведя всЪ моменты и аргументы, говорящіе въ мою пользу. Внесу завтра. Помоги, Господи!

Телесницкій пошелъ подъ карантинъ и будетъ свободенъ уже черезъ 3 недЪли (но не скорЪе).

14. мая. — День чрезвычайно теплый. „Грацкая" комиссія все время засЪдаетъ. ПослЪ обЪда и я пошелъ туда, но внутрь не заходилъ, за то имЪлъ возможность - познакомиться ближе съ д-ромъ Ганкевичемъ, вышедшимъ изъ комнаты на дворъ. Продолжался разговоръ о моемъ положеніи. Онъ сказалъ, что обо мнЪ переговариралъ съ нимъ и „Янко изъ Ходорова", но что моя „табуля дуже засмарована". Въ концЪ разговора совЪтовалъ все таки подать надлежаще мотивированное прошеніе.

Вечеромъ пронеслась надъ Талергофомъ страшная гроза съ громами и молніями. По баракамъ чрезъ бумажныя крыши лилась на насъ вода. Къ намъ пришелъ ночевать о. Феодосій Дуркотъ. Телесницкій подъ карантиномъ, такъ снова остались мы вдвоемъ со сватомъ.

15. мая. — И облачно, порой дождь, и холодно. Запрещено, однако, топить въ печкахъ, также курить въ баракахъ (а лишь на дворЪ), во избЪжаніе пожара. Многіе священники, особенно лемки, но также изъ жидачевскаго и жолковскаго уЪздовъ, интернованы.

Говорятъ, что здЪсь интернованными останутся около 1000 чел.

Я — въ виду того, что желаю посылать Богдану деньги правильно, чтобы онъ не былъ вынужденъ, не оправившись еще отъ болЪзни, работать въ фабрикЪ на свое содержаніе, — хочу выйти на конфинацію, ибо здЪсь не распоряжаю своими деньгами, хранящимися въ депозитЪ въ ГрацЪ. Не знаю удастся ли.

ЖенЪ o. P. надоЪло, что мы ежедневно служимъ въ корридорЪ акафисты или молебны. Её это раздражаетъ, она истеричка. Въ виду этого, ея мужъ придумалъ такой выходъ: предложилъ мнЪ и о. Венгриновичу, чтобы мы служили въ прачешной (въ сЪняхъ). Вотъ іерей достойный своей жены и она достойна его!

Есть священники, поведеніе которыхъ вызываетъ возмущеніе и соблазнъ. Не участвуютъ въ нашихъ богослуженіяхъ священники, оо. M. M., K., P. K, A. Б. Производитъ это ихъ поведеніе, удручающее впечатлЪніе на другихъ священниковъ и на крестьянъ. Чего только мы здЪсь, въ ТалергофЪ не насмотрЪлись!

Стали печь хлЪбъ въ нашей пекарнЪ. Берутъ лушпу (шелуху) съ картофель, полощутъ, варятъ и добавляютъ къ хлЪбу. Получается плохой хлЪбъ, несъЪдобный, съ ячменными колюшками и мякиной.

16. мая. — Праздникъ Феодосія Печерскаго. Именины двухъ моихъ дорогихъ Феодосіевъ. Мысленно шлю имъ мои самыя горячія благопожеланія. Да подастъ мнЪ Господь милость и радость еще ихъ увидЪть живыми и счастливыми и пожать въ своихъ объятіяхъ.

Получилъ письмо (отъ 15-V) отъ Мирона Заяца изъ Voitsberg. Пишетъ, что вся моя семья въ ЛипицЪ здорова. Ахъ, и сказать не въ силахъ, какую великую радость принесло мнЪ это письмо. Слава ТебЪ Господи! Сообщаетъ, что у Сони родился сынъ (значитъ, другой внучекъ у меня), что Дозьо находится въ ЛипицЪ. Теперь я спокоенъ.

17. мая. — Власти приказали огласить распоряженіе министра вн. дЪлъ о холерЪ. Вотъ и надвигается на наши головы новое бЪдствіе. Опять паника, угроза новой эпидеміи, Только что успокоились, было, немного послЪ прекращенія тифозныхъ заболЪваній, a тутъ, вотъ, подкрадывается куда болЪе страшный врагъ — холера.

Газеты приносятъ вЪсть, что австрійскія войска заняли въ ГаличинЪ г. Самборъ.

(На эmoмъ Дневникъ o. І. Мащака прекращается. Авторъ въ концЪ мая 1915 г былъ переведенъ въ гарнизонную тюръму въ ВЪнЪ u тамъ затЪмъ выступалъ въ m. н. „ВЪнскомъ процессЪ", какъ одинъ изъ главныхъ обвиненныхъ. ДальнЪйшія его записки о заключеніи въ гарнизонЪ находятся будто бы у другихъ бывшихъ соузниковъ — поиски за ними въ ходу).

Дополненія, объясненія и поправки къ Дневнику о. I.Мащака, получен. уже послЪ отпечатанія отдЪльныкъ листовъ.

Стр. 1, 2-ая строка заголовка и въ др. мЪстахъ Дневника мЪстность „Липица дольная" должна быть названа каждый разъ: Липица горная, уЪздъ Рогатинъ.

Стр. 5, I столбецъ, 6—8 строки снизу: „Разстанусь съ Янкомъ (сыномъ) и незнаю, гдЪ потомъ найду его" — должны гласить: „Разстанусь съ Янкомъ (зятемъ) и т. д. o. Ioaннъ Потерейко, настоятель прихода Мельничъ, возлЪ Журавна, зять автора Дневника, о. Іоанна Мащака изъ Липицы горной. Отнести должно это объясненіе и ко всЪмъ другимъ упоминаніямъ въ ДневникЪ о ЯнкЪ.

Стр. 10, II стол., строка 10 сверху: Алекс. Полянка — должно быть: Алекс. Полянскій.

Стр. 12, II стол., строка 4 снизу: "Ромко за мной ухаживаетъ"—подразумЪвается Ромко (Романъ) Кобринскій, нынЪшній почтовый чиновникъ въ ДрогобычЪ.

Стр. 14, I стол., строка 9 сверху: „Днесь пришелъ Василь" — подраз. Василь Мартынюкъ, церк. дьякъ изъ Липицы горной. Тамъ же строка 14 снизу: "Вечеромъ Янко и сватъ подогрЪли" и т. д. Сватъ — это Юрій Потерейко, отецъ Янка, мЪщанинъ изъ Куликова.

Стр. 16, I стол., строка 6 снизу: Илько Гепаль — должно быть: Илько Геналь.

Стр. 22, II стол., строка 2 снизу: „недозрЪваютъ" — должно быть: подозрЪваютъ.

Стр. 23, 1. стол., упомянутыя лица: Петро К. и др. — крестьяне изъ Липицы горной, именно: Петро К. = ПЪтро КамЪнь Мартынюкъ (не Мартыновъ), Франко Горянскій (не Горянка), Илія Геналь (не Топаль), фамилій которыхъ разобрать также въ другихъ мЪстахъ не было возможно.

Стр. 28, I стол., строка 12 сверху: (одна фамилія нечет.) — это была фамилія: Н. Красицкій.

Стр. 28, II стол, строка 13 сверху: „жена о. Лесчеты" — должно быть жена о. Легеты.

Стр. 30, l стол., строка 23 снизу, изъ-за нечеткости нЪкоторыя фамиліи приведены неточно, итакъ: Доджя — д. б. Дзьоба, Галяревичъ — д. б. Гиляревичъ.

Стр. 31, II стол., строка 5 снизу: у насъ заболЪлъ Непотъ тифомъ — т. е. НЪпотъ Дроботъ, православный священникъ изъ Буковины.

Стр. 38, I стол, строка 17: „Красицкій со Славкомъ и.. (нечет.) левичемъ" — названъ свящ. о. Илевичъ, зять о. Николая Красицкаго.

Стр. 43, I стол, строка 6 снизу: Laiss сказалъ, что... — т. е. Laiss, капралъ, нЪмецъ, письмоносецъ.

Стр. 47, 1 стол., строка 21 снизу: „Но съ о. Діонисіемъ".. — свящ. о Діонисій Бачинскій, наст. прихода въ ГородищЪ. в. Золочева.

Стр. 48, II стол., строка 2 сверху: опечатка egues — должно быть eques (конь).

Стр. 59, I стол., 2-ая строка снизу. Получилъ письмо отъ Янка Мащака". Братанокъ (сынъ брата) автора Дневника, о. Іоаннъ Мащакъ, сынъ о. Іосифа Мащака.