Купля съ приключеніями.

МнЪ случилось однажды передъ кантиною такое: Я находился во второй компаніи, — съ боку стояла третья.

Когда уладила первая компанія свою куплю, хотЪла подступить моя (вторая) подъ кантину, но солдатъ отъ третьей велЪлъ своей компаніи подступить. Я дерзнулъ сказать, что наша компанія пришла раньше, и что должны мы теперь приступить къ кантинЪ. На это примЪчаніе крикнулъ солдатъ третьей компаніи грозно: „Schweig"! sonst bekommst du eine Ohrfeige" (молчи! Иначе

получишь пощечину). Я, конечно, умолкъ, нашъ солдатъ за наше и свое право не постоялъ, такъ, что вслЪдствіе этого настоялись мы до изнеможенія.

Кантинярка (нЪмка) смотрЪла на насъ, какъ на предателей, какъ на враговъ державы, a собственно какъ на враговъ нЪмцевъ, и открыто, громко к вызывающе это высказывала.

Кантинярка повышала цЪну на товары ежедневно, a иногда и въ тотъ же самый день. НапримЪръ брала однажды у одной компаніи за головку чеснока по 6 гел., у слЪдующей уже по 10 гел. Кто такъ не платилъ, не получалъ уже ничего больше. Собирала она отъ насъ великіе капиталы и богатЪла очевидно скоро. На это жаловались интернованные много, ибо ужасъ, какъ плохо стояли наши карманы. Черезъ двЪ недЪли остался и я безъ копЪйки. Еще черезъ двЪ недЪли привезли въ Талергофъ и моего сына. За себя я еще до теперь не уронилъ ни слезы, но увидЪвъ передъ собою сына, іерея и катихита, отца четверыхъ дЪтей, я горько заплакалъ и сказалъ: „Сыну! и ты здЪсь?!" — „А кто же я? A развЪ я хуже батюшки? Если достойны вы здЪсь быть, то радуюсь, что и я этого удостоился". О! какъ ободрили меня эти слова! Какъ горячЪй сталъ я сына любить. ПослЪ долгой паузы, спросилъ я сына: „Есть ли у тебя какія деньги?" — „Я взялъ съ собою 180 кор." — „Дай же мнЪ въ займы 20 кор." — Онъ далъ мнЪ этихъ 20 кор. О какимъ богачомъ я себя чувствовалъ!

Интернованный священникъ изъ Лемковщины, о. Александръ СЪлецкій, зная, какъ обдираетъ кантинярка всЪхъ, сказалъ разъ объ этомъ капитану, у котораго какъ-то былъ въ милости. Капитанъ вЪроятно сдЪлалъ кантиняркЪ упрекъ. Сейчасъ слЪдующаго дня пришелъ о. С. передъ кантину, a кантинярка знала его уже, ибо часто покупалъ всякое для себя и для другихъ. „Sie bekommen nichts mehr von mir. Sie sind ein Verrather und haben auf mich geklagt!" (Вы y меня ничего больше не получите. Вы — предатель и жаловались на меня). ПослЪ этихъ словъ повалился o. A. C. на землю и — скончался отъ разрыва сердца!.. Вотъ что должны мы были неповинно испытывать и переносить!