записками-впечатлЪніями изъ жизни рабочихъ въ Пруссіи, приказалъ мнЪ слЪдовать въ полицію для составленія краткаго протокола. Противъ ожиданія, здЪсь посадили мЪня подъ арестъ. Я просилъ разрЪшенія затребовать запиской изъ дому бЪлье, въ чемъ мнЪ, однако, было отказано. О себЪ не стану распространяться, упомяну только о нЪсколькихъ эпізодахъ, запечатлЪвшихся въ моей памяти.
Группа арестованныхъ русскихъ изъ Стрыя.
Стоятъ: Г.Назаркевичъ, о. Ник. Лещинскiй и А. Кметикъ. Сидятъ: Гр. Вергановскiй, Сеникъ и Ильковъ.
Такъ, напр., былъ я свидЪтелемъ, какъ старшій надзиратель избилъ студента Григоревича и раздЪтаго выволокъ въ корридоръ, а затЪмъ, толкая немилосердно и нанося ему побои по головЪ, перевелъ его въ другую камеру № 7, которая, по опредЪленiю врача, предназначалась исключительно для больныхъ. То же самое постигло также студента СЪрка, посмЪвшаго сказать въ окошко нЪсколько словъ по поводу нечеловЪческаго обращенія тюремныхъ сторожей съ заключенными, за что ключникъ Гуменный избилъ его до крови ключами по головЪ и надавалъ пощечинъ.
По пути на вокзалъ какой-то рыжій солдать-еврей, шедшій съ винтовкой по лЪвой сторонЪ, равнялъ арестованныхъ прикладомъ, причемъ въ особенности сосредоточилъ свое вниманiе на 70-лЪтнемъ старикЪ РудкЪ, который, задыхаясь отъ старости, принужденъ былъ держать военный шагъ, но ежеминутно падалъ при этомъ, получая отъ солдата каждый разъ винтовкой.
Воды въ вагонахъ намъ не давали. На всЪхъ остановкахъ желЪзнодорожные служащiе и толпа всячески издЪвались надъ нами. Только начиная съ г. Прерова отшенія измЪнились Нашъ конвой присмирЪлъ въ виду недружелюбнаго къ нему отношенія чеховъ. ПослЪдніе всячески старались оказать намъ свое сочувствіе не только добрыми приношеніями въ продуктахъ и напиткахъ, но также словами одобренія и надежды на лучшее будушее.
Осипъ Як. Трушъ.