Октябрь 1914 г.

1 окт. — Меня избрали комендантомъ шатра.

КромЪ другихъ обязанностей я имЪю право дЪлить пищу среди заключенныхъ и платье и бЪлье, если таковыя присылаются въ шатеръ властями лагеря. Но увы, не смотря на то, что многіе изъ насъ ходятъ въ лохмотьяхъ и не имЪютъ средствъ покупать при посредствЪ властей лагеря необходимое платье (платить приходится за одно и тоже по нЪсколько разъ), ни бЪлья, ни одежды ни разу власти не выдали бЪднЪйшимъ изъ насъ.

Ночью холодно, чтобъ согрЪться, варимъ тайкомъ чай и попиваемъ его.

2 окт. — Опять хорошая погода. РазрЪшено гулять между шатрами и похоронить 4 умершихъ, въ ихъ числЪ одного студента, съ участіемъ хора. Вечеромъ даютъ намъ кофе.

3 окт., суббота — Хорошій день. Идемъ гулять между шатрами. Капитанъ осматриваетъ лагерь, Похороны баумайстра.

ВстрЪчаю о. Стефана Копыстянскаго и Григорія Пирога. Получаемъ кофе.

Прислали намъ жестяные котелки для супа (шальки). ДЪлаемъ списокъ людей другого шатра.

4 окт., воскресенье. — День ангела императора Франца Іосифа I. Въ отстояніи какихъ-нибудь 100 шаговъ отъ нашихъ шатровъ строятъ 2 деревянныхъ барака въ нЪкоторомъ разстояніи другъ отъ друга.

На плацу между этими деревянными бараками состоялась полевая обЪдня, на которой присутствуютъ представители всЪхъ шатровъ и бараковъ. ОбЪдню совершаетъ почтенный старикъ о. Долинскій, соборнЪ съ оо. членами сейма, Сеникомъ и Метеллой. Хоръ, состоящій изъ регентовъ, хорошихъ пЪвцовъ и студентовъ университета, числомъ до 150 человЪкъ, поетъ великолЪпно.

Присутствующіе австрійскіе офицеры изумлены и приходять въ восторгъ.

Изъ нашего шатра присутствуютъ о. Сприссъ и я.

Визитъ врача. Вечеромъ многіе изъ нашего шатра кашляютъ.

5 окт., понедЪльникъ — Хорошая погода. Кашель меня меньше мучитъ, желудокъ не въ порядкЪ, получилъ рвоту.

Къ намъ все прибываютъ новые интернированные. Число

обитателей нашего шатра достигаетъ уже 300 человЪкъ.

6 окт., вторникъ. — Ночь холодная, спать нельзя. Несогласія между главнымъ комендантомъ шатра о. Сприссомъ, a цельткомендантами: Севериномъ Гайдашевскимъ, Феофиломъ Ляшемъ и гимназистомъ Тюкомъ. О. Сприссъ требователенъ по отношенію къ подчиненнымъ и смиренъ по отношенію къ высшимъ. ВладЪя въ совершенствЪ нЪмецкимъ языкомъ онъ многимъ помогъ въ бЪдЪ, умЪя своевременно замолвить словечко у властей.

Въ разстояніи какихъ-нибудь 100 шаговъ отъ нашего шатра устроена купальня, состоящая изъ 2 маленькихъ комнатъ, могущихъ помЪстить человЪкъ 20. Въ каждой комнатЪ есть бассейнъ деревянный съ горячей водой.Насъ дЪлятъ на партіи не больше 30 человЪкъ, и каждую партію приводятъ къ купальнЪ каждые 1/2 часа. Первая партія, прибывъ на мЪсто, выстроилась въ рядъ и по командЪ тутъ на дворЪ передъ купальней раздЪвалась и голая вошла въ купальню, гдЪ стала мыться горячей водой. Но за то вторая и слЪдующія прибывали значительно раньше, до выхода купающейся партіи, несмотря на это солдаты немедля по ихъ прибытіи къ купальнЪ приказывали на дворЪ раздЪваться, и интернированные голые стояли въ строю, ожидая своей очереди иногда и пол-часа. Шелъ мелкій снЪгъ, обсыпая ихъ тЪла и одежду, лежащую у ихъ ногъ. Только когда партія предыдущая выкупалась и выходила, дабы на холоду одЪть промерзлую одежду, эти смерзшіе люди шли въ купальню мыться. Такое купанье явилось разсадникомъ болЪзней, тифа, воспаленія легкихъ и т. п.

Идемъ въ деревянный баракъ Nr. 2. О. Сприссъ, вмЪстЪ со своимъ дьякомъ Скобликомъ и мальчикомъ, идетъ купаться. Баракъ Nr. 2 настроенъ враждебно по отношенію къ О. Сприссу почему главнымъ комендантомъ барака выбирается Гайдашевскій. Безпорядки при раздЪлЪ пищи. Возстанавливаетъ порядокъ главный поваръ („zwei und zwei"), штыкомъ наказавъ троихъ.

Въ баракЪ Nr. 2 пробылъ я только одну недЪлю.

Производятъ дезинфекцію насъ и нашихъ вещей, кажется жидкимъ формалиномъ.

Какой-то священникъ держитъ проповЪдь.

Мы, лемки, сплачиваемся.

8 окт. — Холодный день. Гуляю съ Качоромъ. Похороны крестьянина. Купилъ молочную булку для больного о. Хомицкаго.

ВстрЪчаю толстаго Козеровскаго, юриста, моего вЪнскаго знакомаго. Коцко собираетъ заказы на покупку вещей въ ГрацЪ. Ъсть даютъ намъ не больше 2 разъ въ сутки; чтобъ убить ощущеніе голода, варю себЪ подобіе супа.

9 окт. — Познакомился съ о. Михаиломъ Еднакимъ, отцомъ Юльяна, б. предсЪдателя студенческаго Общества „Буковина" во ВЪнЪ.

Съ цЪлью прогулки рЪшили носить воду въ ушатЪ. Хорошая погода. За рЪшеткой лагеря, на поляхъ, мЪстные крестьяне собираютъ кукурузу и вяжутъ ее въ снопы. На площади передъ баракомъ

интернированные варятъ чай на импровизованной печкЪ. Одинъ изъ интернированныхъ пріобрЪлъ машинку для стрижки волосъ и такимъ образомъ зарабатываетъ на хлЪбъ. Одни изъ интернированныхъ, подъ наблюденіемъ техника, строятъ бараки, другіе приводятъ бараки въ порядокъ извнЪ и внутри, третьи занимаются игрой въ волка и овецъ.

Среди интернированныхъ встрЪчаю нЪсколькихъ членовъ семьи Хомяковъ. Свящ. о. Семенъ Савула говоритъ проповЪдь окружающей его довольно многочисленной толпЪ. На обЪдъ даютъ мясо съ манной кашей (грысикъ). Съ о. Сприссомъ устанавливаемъ проектъ работъ въ баракЪ на слЪдующій день. Вечеромъ настроеніе удрученное. ВсЪ сильно тоскуемъ по роднымъ мЪстамъ.

Прибываетъ транспортъ новыхъ интернированныхъ изъ Перемышля, между ними есть Наташа Несторовичъ.

10 окт., суббота — Холодный день. Главнымъ комендатомъ нашего барака состоитъ Унгехейеръ. Настроеніе въ баракЪ невеселое. На завтракъ даютъ намъ грязный супъ съ фасолью. Въ третьемъ баракЪ умеръ какой-то еврей, котораго вынесли изъ барака для установленія его смерти. Похороны одного крестьянина.

Привезли лемковъ изъ грибовскаго и сандецкаго уЪздовъ. Лагерныя власти провЪряютъ списки всЪхъ живущихъ въ деревянныхъ баракахъ. Женщины моютъ бЪлье, a сапожники 2-го барака починяютъ обувь. Чтобы узнать, кто прибылъ съ послЪднимъ транспортомъ, я вмЪстЪ съ однимъ священникомъ схватилъ ушатъ и отправился по воду.

Вижу передъ большимъ баракомъ, который предназначался для заболЪвшихъ холерой, своего отца свящ. Василія Курилло, настоятеля прихода Флоринки, о. Феофила Качмарчика изъ БЪлцаревой, съ сыновьями Людоміромъ, нотарьальнымъ депендентомъ, и Владиміромъ.

ОбмЪняться съ ними хоть бы словечкомъ нельзя было, такъ какъ за нами по пятамъ слЪдовали солдаты съ ружьями.

Несмотря на это по нЪскольку разъ хожу по воду, дабы хоть издали посмотрЪть на своего отца.

ВозлЪ этого большого барака для холерныхъ больныхъ находится главная кухня, a около нея стоитъ солдатская лавка, гдЪ съ разрЪшенія властей можно покупать и намъ необходимыя вещи.

11 окт., воскресенье. — Пасмурно. Въ три часа ночи о. Савула будитъ насъ плачемъ, говоритъ проповЪдь и, затихая, начинаетъ усердно молиться. Настроеніе подавленное, но молитвенное. Слышны кое-гдЪ стонъ и плачъ. Днемъ о. Дольницкій совершаетъ богослуженіе, заканчивая его параклисомъ.

Брился и совершаю прогулку вмЪстЪ съ Качоромъ и Іосафатомъ Крулевскимъ. Похороны 2 человЪкъ.

12 окт. — Встаю раньше, чтобы принести въ ушатЪ завтракъ, для барака, a главное, чтобы опять увидЪть своего отца.

Похороны православнаго священника. ЗатЪмъ о. Савула разсказываетъ собравшимся вокругъ него о своей долЪ и о своемъ отцЪ.

Толпа людей, окружающая костеръ и Савулу, слушаетъ внимательно его разсказъ.

Ввиду большого скопленія народа въ лагерЪ лагерныя власти принуждены были запастись новыми котлами, чтобы устроить спеціальную кухню для интернированныхъ. Теперь уже власти стараются дЪлать запасы съЪстныхъ припасовъ, чтобы не морить голодомъ заключенныхъ въ лагерЪ, что раньше водилось постоянно.

Лагерный врачъ раздаетъ небольшое количество пледовъ особенно нуждающимся. Оканчиваютъ постройку начатыхъ бараковъ и начинаютъ строить новые.

13 окт. — Хорошая погода. Раздаютъ нЪкоторымъ изъ нашего барака одЪяла. За баракомъ дЪлаемъ въ землЪ примитивныя кухни, чтобы варить часть пищи въ кострюлькахъ или даже кружкахъ, Священники служатъ вечерню.

14 окт. — Утро холодное. Покровъ Пресв. Богородицы. По случаю этого праздника молебенъ (параклисъ).

Передъ баракомъ лЪтомъ.

Получаю отъ матери изъ Флоринки 20 кронъ, и покупаю каучуковый воротничокъ, также заказываю гетры на ноги. Пишу Зенону Курилло, находящемуся въ арміи въ ЛайбахЪ (ЛюблянЪ).

Вновь приводятъ въ Талергофскій лагерь нЪсколько новыхъ транспортовъ интернированныхъ. Ночь теплая.

15 окт., четвергъ — День пасмурный. Съ разрЪшенія врача удалось мнЪ передать отцу купонъ съ записками отъ денежнаго перевода (на 20 кронъ) изъ Флоринки. Свиданія съ отцомъ добиться не могъ. ПосЪщаю больного Коцка. Къ своей

радости удалось мнЪ пріобрЪсти небольшой кусокъ мыла, Отдаю въ починку пришедшіе въ негодность сапоги.

Умеръ о. Людкевичъ, проф. каноническаго права.

15 окт. — Утро пасмурное. Позже распогодилось. ВстрЪчаю судью Юліана Подлускаго изъ Перемышля. Умерла одна изъ женщинъ. СовЪтъ ночью, намЪреваемся просить помощи для интернированныхъ у военнаго прокурора (кригс-анвальта), Одинъ солдатъ, чехъ холерическаго темперамента, высказываетъ довольно дикій взглядъ на культуру русскихъ крестьянъ. О. О. высказывается съ возмущеніемъ объ этомъ чехЪ и его взглядахъ, Ночью до того сильный дождь, что протекаетъ черезъ крышу и каплетъ мнЪ прямо на лицо Прикрываю шляпой голову и стараюсь заснуть, но напрасно.

Больному Коцку стало лучше, приношу ему пару носковъ. Г-жа Смигельская есть въ лагерЪ тоже.

17 окт., суббота. — Счастливый для меня день, ибо людей изъ транспорта Грибовскаго и Новосандецкаго перевели въ нашъ баракъ Nr. 8, такъ что живу теперь вмЪстЪ съ отцомъ и о. Владиміромъ Мохнацкимъ изъ Черной. Передаемъ другъ другу событія, происшествія съ нами и наши переживанія за время разлуки, вспоминаемъ прошлое. Впервые узнаю, что благочинный, о. Петръ Сандовичъ, и его сынъ Антонъ, студентъ философіи, с. Брунары, были разстрЪляны въ Новомъ СанчЪ. Эта вЪсть сильно потрясла всЪхъ насъ.

18 окт., воскресенье. — Заказываю вторично жилетку, ибо первый заказъ оказался безуспЪшнымъ. Холодно. Врачъ лечилъ по старымъ пріемамъ военныхъ врачей временъ Николая I. Онъ приносилъ съ собою лекарство одного рода и пичкалъ имъ всЪхъ больныхъ независимо отъ рода болЪзни, хотя мЪнялъ сорта лЪкарствъ, для разнообразія. Сначала давалъ аспиринъ, другой день каломель, a третій вновь аспиринъ или какое-то иное лекарство.

19 окт. — Подаю прошеніе объ освобожденіи меня изъ лагеря, и отдачЪ подъ судъ. Все тЪло моего отца ноетъ и болитъ, боли эти вызваны тЪмъ, что онъ былъ выброшенъ изъ автомобиля во время катастрофы, которая случилась по дорогЪ въ Новый Санчъ, куда его вмЪстЪ съ другими везли на военный судъ.

20 окт. — Меня избрали комендантомъ отдЪленія барака (цугскомендантъ). По новому повелЪнію властей лагеря намъ нельзя выходить изъ бараковъ съ 5 ч. вечера до 11 часовъ утра слЪдующаго дня, подъ угрозой удара штыкомъ. РазрЪшается выходъ или больнымъ или же за надобностью и то только партіями черезъ каждые 2 часа. Въ сортиръ шли мы сопровождаемые солдатами. ЗдЪсь по командЪ должны были скинуть брюки и сЪстъ на шестъ (дрючекъ) для отправленіи надобности, по истеченіи короткаго времени (около 2—3 мин.), успЪлъ-ли кто отбыть надобность или нЪтъ, раздавалась команда „одЪвайся". Вся картина продолжадась не больше 5 минутъ. Одинъ

старикъ не успЪлъ во время раздЪться, за что солдаты сбросили его въ гноевикъ и остались очень довольны своей шуткой. БЪднаго почти цЪликомъ испачканнаго испражненіями, сь трудомъ удалось намъ вытащить изъ этой ямы. Сначала и для мужчинъ и для женщинъ было одно отхожее мЪсто, такъ, что женщины должны были садиться на шестъ вмЪстЪ съ мужчинами. Только значительно позже для женщинъ устроили отдЪльное отхожее мЪсто.

21 окт. — Утромъ мыться можно только съ опредЪленнаго часа и то не больше 15 минутъ; кому бы пришла охота мыться больше или же не въ дозволенное время, того ожидалъ ударъ ногой и т.п. наказанія. Подавленное настроеніе среди интернированыхъ. День теплый, но пасмурный. 65 похоронъ уже было. Сегодня похоронятъ 66-го умершаго. Лагерныя власти сняли съ нашего барака запрещеніе выхода съ 5 ч. вечера до 11 ч. утра и раздаютъ намъ нЪсколько пледовъ и одЪялъ.

22 окт. — Холодный день. Какой-то купецъ-нЪмецъ продаетъ намъ фрукты по баснословно высокой цЪнЪ, при томъ держитъ себя вызывающе и гордо, какъ какой-нибудь паша турецкій. Сильный туманъ надъ лагеремъ.

Покупаю лекарство моему больному отцу.

ВозлЪ новыхъ деревянныхъ бараковъ строятъ новую кухню. Въ полЪ сохнетъ кукуруза въ снопахъ. Стирійскіе воробьи больше нашихъ. Военныя власти наказали одного солдата 5-часовымъ арестомъ за то, что не пробилъ штыкомъ интернированнаго крестьянина, за мнимое неповиновеніе ему же, т. е. солдату. Одинъ мальчикъ, осмЪлившійся закурить папироску, подвергся наказанію „шпанги".

Черезъ Абтиссендорфъ проЪзжаютъ на южный фронтъ одинъ за другимъ военные поЪзда.

На площади передъ баракомъ одни курятъ тайкомъ, ибо запрещено, другіе варятъ чай, a иные гуляютъ. Люди изъ шатровъ переходятъ въ деревянные бараки. НЪкоторые изъ интернированныхъ молятся по книгамъ. Женщины моютъ платья, a крестьяне держа грязныя рубахи въ рукахъ ищутъ и бьютъ вшей. Кое-гдЪ можно видЪть лежащихъ въ тЪни барака, на землЪ, людей и ведущихъ разговоры. Одни пишутъ прошенія къ начальству, на которые оно не даетъ отвЪта, другіе — полевыя открытыя письма, которыя большей частью не выходятъ изъ Талергофа.

Въ нашемъ баракЪ глухонЪмой изъ недопеченнаго хлЪба дЪлаетъ корзинки. Въ большомъ шатрЪ, въ которомъ совершался молебенъ (параклисъ), живутъ или жили въ разное время: о. Сприссъ, о. Михаилъ Вербицкій, бывшій законоучитель гимназіи въ ЯслЪ, о. Калужняцкій изъ Бортнаго, о. Волянскій, о. Дуркотъ, о. Цюкчинскій, о. Винницкій, o. Отто, o. Михаилъ Еднакій изъ Знагуевицъ, о. Феофилъ Хомицкій, свящ. членъ сейма Метелла, о. Билинскій, о. Кучма, о. Кушниръ, Д-ръ Костышинъ, о. Юркевичъ, Сваричевскій, Д-ръ Совинъ Димитрій изъ Горлицъ, Тыминскій Стеф., Дм. Вислоцкій - юристъ, Вислоцкій, народный учитель,

Феодосій Ядловскій, сынъ дьяка изъ Смерековца, Андрей Карлъ — юристъ изъ Лося, Димитрій Качоръ изъ Бодановъ, юристъ, Асафатъ Крулевскій, Емиль Гривна, уч. нар. съ отцомъ своимъ изъ Маластова, Слюзаръ, бухгалтеръ изъ Горлицъ, о. Сеникъ, Понтцкій, Юркевичъ и. др.

24 окт. — День теплый. Раздача соломы и пледовъ и составленіе списковъ новыхъ интернированныхъ.

25 окт.— воскресеніе. Хорошая погода. Богослуженіе.

26, 27, 28, 29 окт. - Не писалъ за отсутствіемъ бумаги, которой купить было негдЪ. О. Василій Курилло, съ о. Еднакимъ, и Мохнацкій заказываютъ въ лавкЪ тазъ для мытья, ибо до сихъ поръ мылись мы, поливая воду другъ другу на руки. Сильный дождь и какъ слЪдствіе его ужасная грязь кругомъ барака. Сидимъ въ баракЪ и скучаемъ.

30 окт. — Грязь просыхаетъ. День теплый. Приходятъ вещи моего отца (постель) изъ Бялой. Для насъ это событіе было радостью, ибо до сихъ поръ спали мы на соломЪ, a подъ голову приходилось класть или одЪяла или что нибудь подобное.

Наконецъ устроили почтовое отдЪленіе въ лагерЪ. О. Сприссъ избранъ главнымъ комендантомъ барака № 11. Читаю книгу „Піусъ IX и его политика" Пельчара. Впервые моемся въ тазу. Наказанію „anbinden" подвергся одинъ актеръ-полякъ за то, что ударилъ русскаго студента унив. Раставецкаго по лицу такъ сильно, что Раставецкій облился кровью.

Добія загоняетъ людей въ бараки, чтобы не смотрЪли на наказаннаго актера. Получаю заказанный пледъ, уплаченный до его полученія, но онъ плохого качества и очень тонкій.

31 окт.—Теплый день. Владиміръ Гоцкій захворалъ. О. С. надЪвъ на голову шляпу бой-скаута и подбоченясь, танцуетъ гопака къ общему веселію. Большая часть соблазненная теплымъ днемъ вышла изъ барака: нЪкоторые сЪли на скамейку, другіе варятъ чай, третьи гуляютъ или, держа руки въ дырявыхъ карманахъ, тускло посматриваютъ на проходящихъ, иные курятъ тайкомъ изъ пріобрЪтенныхъ тоже тайкомъ трубокъ, еще иные играютъ въ карты или самодЪльные шахматы. Иногда прохожіе толкаютъ другъ друга, извиняясь при этомъ. НЪкоторые заняты вырЪзываніемъ изъ дерева ложекъ, вилокъ, палокъ или изъ проволоки рЪшетчатыхъ корзинъ, иные же просто лежатъ на соломЪ и плюютъ въ потолокъ, на подобіе Тентетникова („Мертвыя души" Гоголя).

Главный поваръ приказалъ всЪмъ собраться съ котелками для полученія обЪда за полъ часа до его прихода. Мы собрались и, выстроившись въ ряды по четыре человЪка, ожидали прибытія повара болЪе 1/2 часа. Одинъ старикъ при этомъ заснулъ, когда дошла до него очередь, то главный поваръ черпакомъ отъ супа ударилъ его по головЪ за то, что тотчасъ же не подставилъ своего котелка.

У насъ господствуетъ ужасная скука. НЪтъ хуже наказанія, чЪмъ

бездЪйствіе. Читаю одну и туже книгу по нЪсколько разъ, ибо другой нЪтъ. Среди насъ появляются самоуки парикмахеры. Лучше и дешевле всЪхъ брЪетъ какой-то батюшка.

За бараками мЪстные стирійскіе крестьяне укладываютъ кукурузу на телЪги и свозятъ домой. Коровы пасутся въ полЪ. Озимь зеленЪетъ. Раздача въ баракЪ рубахъ и подштанниковъ въ небольшомъ количествЪ.