Чай? Хана, ежели он - русский

“Разве где-нибудь у Карла Маркса сказано, что 2-й подъезд Калабуховского дома на Пречистенке следует забить досками и ходить кругом через черный двор?” Такой вопрос есть у Булгакова. Ответ - неизвестно где. А вот попробуйте ответить на вопрос: “Где, в каком документе написано, что в Донецке справочно-информационную службу времени следует перевести на украинский язык?” Попробуйте сами: наберите по телефону 0-60, а потом задумайтесь. Ведь надо же было столько сил и времени потратить, чтобы каждую минуту - непременно по-украински... Чего ради?

Говорят, надо выполнять “Закон о языках”. А те, кто это говорит, сами его читали? Где там про названия часов и минут написано? Может быть, в разделе о языке официальных правительственных сообщений? Но в законе нет ничего подобного. Как нет там ничего такого, что побудило снимать русские вывески. А ведь снимают: с одной стороны конторских дверей - на государственном, а с другой - зияют не закрашенные следы былой “дружбы народов”. Зачем? Неужели все это из глубочайшей ненависти к русскому языку?

Только это и приходит в голову, когда видишь, что с улицы Артема исчезла идеологически вредная вывеска “Русский чай”, реликт проклятого колониального прошлого. Какой такой русский чай “в самостийной Украине”? Теперь там красуется вполне благонамеренное “Кафе “Лiра”. Правда, лояльнее было бы “Бандура” или “Дрымба”. Но все же, покажите, где в “Законе о языках” написано, что на Украине запрещаются к употреблению русский чай, русские пельмени, российский сыр?

А может быть, за всем этим кроется хорошо и давно нам всем известное явление: начальство дает ценное указание стричь ногти, а внизу вытягиваются в струнку, кричат “есть” и бросаются рубить пальцы. Кстати, насчет пальцев - это не случайно: дончанам запомнились откровения Львовского депутата О. Вытовича, призвавшего отрубать по пальцу за каждое произнесенное русское слово.

А то бывает, “верхи” еще и бровью не повели, а внизу уже: “Будь сделано!” Безразлично что: коллективизация, индустриализация, химизация, суверенизация, украинизация... Все выполним и перевыполним. И несутся яростные бюрократы, ломая судьбы и калеча души, за чинами и почестями или просто из чувства самосохранения, впитанного еще с молоком матери.

Это к тому, что уже начались увольнения недовольных. В средней школе поселка Керамик Ясиноватского района освобождена от должности учительница начальных классов О. Асланова “в связи с переходом школы на украинский язык обучения и т. д.”. При этом:

статьи КЗоТ не указано (потому как таковой просто нет), увольнение произошло, когда работник был в отпуске, уволен молодой специалист, под сомнением наличие согласия профкома. Вопиющая незаконность подобного приказотворчества настолько очевидна, что пану директору “добрые люди” посоветовали изменить формулировку, указав на несоответствие занимаемой должности ввиду незнания украинского языка. Отчего ситуация не стала менее дикой. Такого перечня нарушений вполне достаточно, чтобы учительница была восстановлена в должности по суду, а директор А. Казначеев выплатил ей все, причитающееся за вынужденное отсутствие на работе.

Но что могло заставить взрослого человека на таком ответственном посту так пренебречь нормами закона? Какие основания для радостного оптимизма, что, мол, все сойдет с рук? Ну как же, кто посмеет критиковать директора, ежели он бьется за святое дело национального возрождения? Причем не важны истинные причины увольнения. Здесь можно предположить разное, вплоть до преследования за политическое инакомыслие: муж О. Аслановой был одним из инициаторов создания Интердвижения в Ясиноватском районе. Характерно идейное прикрытие произвола.

В самом деле, на основании каких документов школа переходит на другой язык? Где решение школьного совета? Где согласие родителей? Каковы критерии оценки владения языком? Кто проводил аттестацию на знание языка? Кто уполномочил самих аттестующих? Насколько они сами владеют украинским?

Пока что случай в Керамике, хочется верить, из ряда вон выходящий, но он должен стать предметом самого пристального внимания со стороны депутатов, профсоюзов, прессы, общественных организаций, ибо это вполне может стать типичным явлением. И с этим нужно бороться уже сейчас. Пусть “энтузиасты” открыто скажут: кто толкает их в шею, кто принуждает их бежать впереди прогресса? Часто в директорских извинениях мелькает некий секретный указ президента о переходе на украинский язык обучения. Кто его читал? Кто распространяет о нем слухи? Нет такого указа. А ретивые шараханья - скорее всего местная инициатива.

Следует помнить: на сегодняшний день нет никаких нормативных документов, предписывающих срочную украинизацию. По “Закону о языках”, “свободный выбор языка обучения является неотъемлемым правом граждан” (ст. 25). В городах нашей области язык работы школ может быть любым и “совместно определяться родителями учеников” (ст. 27).

То, что украинские школы и классы нужны, вряд ли можно ставить под сомнение. Но, чтобы остановить творящиеся беззакония, необходимо разработать серию документов, которые регламентировали бы употребление языков на территории Донецкой области, определили бы порядок смены языкового статуса школ, минимальное число заявлений для открытия класса с иным языком обучения, установить ответственность за оказание давления на учеников и родителей в этом вопросе. В документах должно быть четко заявлено, что никакой, даже самый высокопоставленный чиновник не имеет права без согласования с родителями изменять язык обучения.

Такую работу просто обязан взять на себя облсовет. Для чего же он еще нужен, если он не в состоянии защитить избирателей? На ближайшей сессии облсовет должен принять решение, на основании ст. 3 Закона о языках и ст. 3 Декларации прав национальностей Украины, уравнивающее в правах украинский и русский языки.

Мы все - и депутаты, и избиратели - должны избавиться от страха, апатии и равнодушия и начать борьбу - не против украинского языка и украинской культуры, ни в коем случае, - а против бюрократического маразма, за гражданский и национальный мир в Донбассе.

Дмитрий КОРНИЛОВ, просто учитель.

Еженедельник “ГОРОДЪ” 36 (73) 11-17 сентября 1992 г.