В. Мякотин

И. И. Лаппо. “Идея единства русского народа в юго-западной Руси в эпоху присоединения Малороссии к московскому государству”. Прага, 1929.

Эта рецензия была напечатана в газете “Последние Новости”, издававшейся в Париже, еще до второй мировой войны. Дата и номер газеты неизвестны.

Русским историкам в настоящее время приходится порою обязательно доказывать такие положения, которые еще недавно пользовались общим признанием и ни в ком не вызывали сомнений.

Доказательству одного из таких положений посвящена только что выпущенная издательством “Единство” в Праге небольшая книжка проф. И. И. Лаппо. Основная цель, преследуемая в ней автором,— установить, как смотрели в Малороссии в момент ее присоединения к Московскому государству на население последнего и насколько сознавали свою связь с ним. При этом, однако, автор в своем изложении выходит за указанную хронологическую грань и расширяет свою задачу, захватывая не только весь XII . и XIII век, но и начало XIX столетия.

На первых страницах своей книжки автор устанавливает, что Богдан Хмельницкий и наиболее видные представители современного ему малорусского духовенства в их официальных выступлениях говорили о “российской земле”, как о населенной единым “народом российским благочестиво-христианским”, и о Малой Руси, как о “древних великих князей русских наследии”, возвращающемся из-под польского владычества к “природному своему царю православному”.

Такого рода представления,— указывает далее автор,— вытекали из всей исторической литературы Польши и Литовско-Русского государства, доступной образованным слоям малорусского общества в конце XVI и начале XVII столетия. В хрониках Длугоша и Ме-ховиты, Стрыйковского и Вольского, в произведениях Мартина Кромера и Александра Гванини одинаково говорилось о русском народе как об едином этнографическом целом, части которого обитают в государствах Московском, Литовско-Русском и Польском. То же мнение высказывалось и наиболее авторитетными польскими географами и государствоведами ХVI-ХVII столетий, его же разделяли в своих описаниях востока Европы и наиболее осведомленные иностранцы этой поры, тот же взгляд присущ был и русским летописцам Западной и Южной Руси XV—XVI столетий.

Наряду с исторической и географической литературой, оказывавшей свое воздействие на более образованную часть малорусского общества, то же самое представление о единстве русского народа воспитывалось и церковной книгой, на всем пространстве русских земель распространявшейся на одном и том же языке, и единством веры, особенно остро начавшем ощущаться с того момента, как-эта вера стала подвергаться гонениям в Польше. . “Научное знание того времени,— говорит И. И. Лаппо, подводя итоги этой части своего изложения,—учило, что весь русский народ, разделенный в своих частях между тремя государствами — Москвой, Польшей и Литвой — един по существу и имеет общую историю в раннее время своей общей государственной жизни в русской державе Владимира Святого и его сына Ярослава. Общее происхождение тогда было увенчано и общей государственностью. В дальнейшее время последняя разрушилась. Но единство происхождения забыто не было. Оно сознавалось достаточно отчетливо и в более интеллигентных, и в менее интеллигентных кругах малороссийского общества.

Силами, его питавшими, были язык, книга, вера и церковь. А в эпоху борьбы с "русской верой" в Малороссии, которая тогда велась церковной унией и католичеством, установление тесных связей с Москвой, то есть с тою частью русского народа, которая сумела создать могущественное “российское” государство и сделала "русскую" веру его идейной основой, было настоятельно необходимым. Все это вырабатывало определенную идеологию”.

В дальнейшем своем изложении автор указывает, что эта идеология сохранилась и позже. В конце XVII века она была закреплена историческим трудом, на целое столетие с лишком ставшим учебной книгой русской истории для всей России — знаменитым Киевским “Синопсисом”. “По Синопсису,— говорит автор,— Россия едина. Ее начальственный центр — "царственный град" Киев. Москва — его законная и прямая преемница в значении общего "православно-российского" государственного центра. Весь русский народ един, и временное отделение его части от России в другие государства "милостью Божьею" завершится воссоединением в единое "государство Российское"

На той же точке зрения на единство русского народа стояли и другие видные составители исторических трудов в Малороссии XVII—XVIII вв. Автор замечательной “летописи самовидца”, составленной во второй половине XVII века, во введении к своему труду говорит о “самодержавии великого князя Владимира” и о “междуусобном сынов его убийстве”. В свою очередь автор “Краткого описания о казацком малороссийском народе”, Симоновский, писавший во второй половине XVIII столетия, настойчиво подчеркивал, что малороссийские казаки “суть природные россияне, а не избежите разных народов”, как “рассуждают” не знающие “истории” люди. Тот же взгляд проводился в первой половине XIX века в “Истории Малой России” Д. Н. Бантыш-Каменского, утверждавшего, что “первоначальная история Малороссийская тесно соединена с общею отечественною”.

Как можно видеть даже из этой, по необходимости краткой и беглой передачи, лица, интересующиеся тем, как рассматривались в прошлом на юге и на западе России отношения между различными частями русского народа, найдут в книжке проф. Лаппо обстоятельно документированный ответ на этот вопрос.