Леонид Соколов

Кривое зеркало острожского профессора

Русское движение в Австро-Венгрии

В наши дни, когда основные усилия украинской пропаганды сосредоточены на всестороннем обосновании сепаратистской идеи, то есть идеи абсолютной отдельности Украины от других частей русского мира – от Великороссии (нынешней Российской Федерации) и Белоруссии, весьма неудобным для украинских идеологических работников является исторический факт существования во второй половине XIX – в начале XX вв. в Галичине, Буковине и Угорской Руси (Закарпатье), находившихся тогда под властью монархии Габсбургов, влиятельного русского движения, сторонники которого исповедовали идею национально-культурного единства всей Руси.

Конечно, простейшее объяснение данного явления сводится к вездесущей "руке Москвы" и "московским рублям", но это уровень самой низкопробной пропаганды, рассчитанной на потребителя с минимальным уровнем знаний и умственных способностей.

Пояснение указанного факта, несколько выходящее за рамки столь примитивной трактовки, но в то же время остающееся в пределах схемы, принятой в кругах идеологов украинского сепаратизма, попытался дать профессор, доктор философских наук из Национального университета "Острожская академия" П.Кралюк в своей статье "С надеждой на "белого царя". Москвофильство на западноукраинских землях", опубликованной в газете "День" (31 мая 2003, №93).

Используя терминологию, имеющую польское происхождение, П.Кралюк называет русское движение в Австро-Венгрии "москвофильством", а его сторонников "москвофилами" и утверждает: "Москвофильство, в общем, было довольно специфическим, "искаженным" проявлением именно украинского национального движения, тормозя, но в некоторых моментах – как ни парадоксально – стимулируя его". И далее: "Довольно необычным явлением, на первый взгляд, представляется движение так называемых москвофилов, получившее распространение на западноукраинских землях, входивших в состав Австро-Венгрии. Как ни парадоксально, но это явление было связано со становлением украинского национального движения".

Существование русского движения на русских землях, оказавшихся в силу исторических обстоятельств под властью Австро-Венгрии, может представляться необычным и в самом деле только на первый взгляд, и только потому, что советская власть, которая извратила само значение слова "русский", а также осуществила окончательную украинизацию Галицкой Руси, Буковины и Угорской Руси, не была заинтересована в сохранении у жителей этих земель памяти о том, что их предки сознавали себя русскими.

Можно, конечно, сказать, что это явление ("москвофильство") было связано со становлением украинского национального движения, но здесь не будет обнаружено ничего парадоксального, если, проследив причинно-следственные связи, расставить все по своим местам и сформулировать эту мысль таким образом, что становление украинского движения было средством для противодействия движению русскому.

Но прежде чем делать по затронутому вопросу свои выводы, рассмотрим аргументацию профессора Кралюка, при помощи которой он обосновывает предложенную им версию.

П.Кралюк отмечает, что в конце XVIII в. Закарпатье, Буковина, Восточная Галичина "оказались в составе Австрийской империи Габсбургов. Тогда в этом государстве были созданы относительно приемлемые условия для культурно-национального развития украинцев. Однако последние этим не воспользовались".

По мнению П.Кралюка, преподавание теологических и философских дисциплин, которое с разрешения императора Иосифа II с 1787 г. во Львовском университете "велось на "руськом", то есть украинском книжном языке, в котором была сильная церковнославянская струя", было прекращено в 1809 г. "по просьбе самих украинских студентов", которые не хотели слушать лекции на "непрестижном" языке и предпочитали, чтобы курсы им читались на немецком.

Читатель статьи П.Кралюка, не знакомый с историей Галиции конца XVIII – начала XIX в., может подумать, что уже тогда галичане, а вместе с ними буковинцы и закарпатцы называли себя "украинцами". Очевидно, что сам профессор Кралюк знает, что в действительности они называли себя не украинцами, а русинами, о чем несколько ниже сказано в его же собственной статье. Следовательно, если они сами называли себя русинами, то и современный автор должен их так называть, если, конечно, он не ставит целью вводить своих читателей в заблуждение.

Австрийцы, присоединившие Галицию в 1772 г., называли вначале эту землю Червонной Русью (Rot Russland), а ее жителей греко-католического вероисповедания русскими (Russen). Университетские лекции для русинов читались на языке, который по-немецки именовался russische Sprache, а по латыни lingua russica (русский язык), и фактически представлял собой весьма близкий к церковнославянскому книжный русский язык XVIII века.

Объяснять отмену этих лекций исключительно желанием самих студентов, упуская из виду изменение как внутриполитической ситуации в Австрии после смерти Иосифа II в 1790 г., так и ситуации внешнеполитической после второго (1793 г.) и третьего (1795 г.) разделов Польши, было бы крайним упрощением. После расширения территории России на запад и ее соприкосновения с границами Австрии, в Вене стали опасаться, что Россия может предъявить претензии на принадлежащие Австрии русские земли, почему и отказали в поддержке русинам. И не только университетские лекции на русском языке были отменены, но в 1818 г. даже в народных школах для русинов было введено преподавание на польском языке, потому что галицко-русский (рутенский) простонародный язык, как считали австрийские чиновники, являлся только наречием русского языка.

Если бы галичане, буковинцы и закарпатцы в конце XVIII – начале XIX века сами называли себя так, как их называет сейчас П.Кралюк – т.е. украинцами, и язык свой называли украинским языком, понимая термин "украинский" в его современном значении, то перед ними как перед украинцами, просто не мог бы встать вопрос, о котором пишет П.Кралюк: "...рано или поздно перед украинцами должен был встать, казалось, такой "простой" вопрос: "Кто мы, какой нации?", ибо они и так бы знали, что являются украинцами. И тем не менее такой вопрос возникал, причем, как справедливо замечает П.Кралюк, этими проблемами занимался не простой люд, а немногочисленные представители интеллигенции, которые, хотя и называли себя русинами, общались на польском, немецком или венгерском языках. Но от поляков, немцев и венгров их отделяло вероисповедание – в Галичине и Закарпатье греко-католическое, в котором сохранялся восточный (византийский) обряд и использовался церковно-славянский язык, так же как и в православной церкви; а на Буковине, где церковная уния не была введена, русины оставались по-прежнему православными. Церковный обряд и язык церкви были звеньями, связывавшими австрийских русинов с их общерусскими корнями.

Также обращение к истории раскрывало перед русинами картину существования в прошлом могущественного русского государства, объединявшего под властью князей из династии Рюриковичей всех восточных славян. Поэтому наиболее естественным выводом, который русины могли сделать о своей национальной принадлежности на основании своего вероисповедания и исторических сведений, был вывод о том, что они живут на русской земле и являются русскими. Очевидно, что термин "русский" здесь следует понимать в его традиционном значении, как относящийся ко всем восточным славянам – великороссам, малороссам и белорусам. Это значит, что австрийские русины являлись частью малорусской ветви русского народа.

Однако австрийские власти не были заинтересованы в пробуждении у подвластных им русинов общерусского национального сознания, почему и ввели для их наименования термин "рутены" (Ruthenen), что позволяло отмежевать русинов от русских (Russen). Таким образом, ни сами русины, ни австрийские власти не использовали в то время термин "украинцы" как определение национальности, по той простой причине, что тогда этот термин в таком значении вообще не существовал.

Профессор Кралюк пишет: "Российская ориентация, или москвофильство, может быть осмыслена в контексте поиска западноукраинскими интеллигентами покровителя. Российская империя подходила для этого по многим причинам. В политическом плане Россия была мощным государством. Она, особенно после завершения наполеоновских войн, в значительной степени определяла европейскую политику. К тому же Романовы были заинтересованы иметь в Австрийской империи свою "пятую колонну".

Ну вот, никак украинские авторы без этой пресловутой "пятой колонны" обойтись не могут.

После завершения наполеоновских войн Россия действительно была мощным государством, но она не стремилась к расчленению Австрийской империи или к отторжению от нее каких-либо территорий. Тарнопольский округ, бывший частью австрийской Галиции и переданный России Наполеоном согласно Шенбруннскому договору 1809 г., российский император Александр I в 1815 году возвратил Австрии. В 1849 г. император Николай I фактически спас Австрию, оказав ей помощь в подавлении венгерского восстания, причем не потребовал от Австрии никакого вознаграждения, в том числе и территориального, хотя имел для этого все основания.

Профессор Кралюк, однако, акцентирует внимание прежде всего на "пятой колонне", отодвигая на второй план такие, все же перечисленные им факторы, как близость России для "подавстрийских украинцев" (так П.Кралюк упорно называет русинов) в плане культурном, религиозном, языковом.

"Русский язык был в общем понятен подавстрийским украинцам. А кое-кто из них был в восторге от русской культуры, в частности литературы, в то время имевшей ярких представителей. Такие люди были не против идентифицировать себя как россиян, что давало им возможность говорить о своей причастности к могучему народу и его культурным достижениям".

Упомянув о том, что "определенную роль сыграл даже этнонимический фактор", так как "подавстрийские украинцы и на Галичине, и в Закарпатье, и на Буковине называли себя русинами", П.Кралюк сопровождает эту информацию следующим комментарием: "Это звучало почти как россияне, что также могло быть "доказательством" родства и единства этих народов". Здесь особенно примечательны кавычки у слова "доказательством". А разве сходство названия наряду с культурной, религиозной, языковой близостью не было подлинным доказательством общности в прошлом всех русских земель, свидетельством единого происхождения всех ветвей русского народа? Если профессор Кралюк такое единство отрицает, на что намекают поставленные им кавычки, тогда для обоснования своей позиции ему пришлось бы утверждать, что "москали украли название "Русь". Но возьмется ли уважающий себя профессор, заботливо относящийся к своей научной репутации, пересказывать подобные глупости?

Что же касается поиска австрийскими русинами покровителя, то такого покровителя они видели в лице австрийской власти, и всецело поддержали эту власть во время революционных событий 1848 года. П.Кралюк пишет: "Во время революции наметился союз галицких украинцев и Габсбургов. Последние видели в галичанах конкурентов полякам, представлявшим постоянную угрозу для Вены. В свою очередь, галичане надеялись, что при поддержке Габсбургов им удастся в своем крае стать ведущей национальной силой. Но революция потерпела поражение. Для Габсбургов важнее оказалось понимание с поляками, чем сохранение союза с украинцами. Наместником в крае назначили поляка Агенора Голуховского, который к тому же определенное время занимал должность имперского министра внутренних дел. Украинские лидеры почувствовали себя преданными Габсбургами, которые оставили их один на один с более сильным противником. Они начали искать себе нового покровителя. В глазах многих таковым могла бы стать царская Россия".

Применительно к событиям 1848 года опять же нельзя говорить о "галицких украинцах" и "украинских лидерах", потому что тогда украинского движения как такового в Галиции еще не было. Руководители созданного по инициативе губернатора Галиции графа Ф.Стадиона национально-представительного органа русинов, получившего название "Головна Руска Рада", вынуждены были, учитывая требования австрийских властей, отмежеваться от своей общности с русскими (Russen), признав себя в немецкой терминологии народом "рутенов" (Ruthenen). Но практически в среде галицко-русской интеллигенции уже в 1850-х годах стало все больше проявляться общерусское национальное сознание, чему всячески старался противодействовать наместник Галиции граф А.Голуховский. Вполне определенно о том, что они не "рутены с 1848 года", а настоящие русские, галицкие русины заявили в 1866 году, что и побудило власти Галиции уже основательно приступить к формированию противостоящего этому, четко заявившему о себе русскому (как тогда говорили – старорусскому) движению, нового – молодорусского или украинофильского движения. Сторонники русского движения сами себя называли "русскими", поляки же именовали их "москвофилами". Молодорусины-украинофилы, для отличия от старорусинов, стали писать прилагательное от слова "русин" как "руський", введя в него мягкий знак, называли себя "народовцами", "русинами-украинцами" и лишь затем приняли окончательное наименование – "украинцы".

Принципиальное различие между этими двумя течениями в среде русинов заключалось в трактовке ими своей национальной принадлежности. Если старорусины стояли на старой, исторически обоснованной позиции, признавая себя частью русского народа, понимая под русскими всех восточных славян – малороссов, белорусов и великороссов, то молодорусины-украинофилы приняли взгляд, что они принадлежат к народу, совершенно отдельному от великороссов или "москалей". При этом если старорусины симпатизировали России, то украинофилы, точно так же как и поляки, относились к России с враждебностью.

Кстати, первая попытка создать в Галиции украинофильскую организацию была предпринята галицкими поляками в 1848 году, когда в противовес стоявшей на стороне австрийских властей "Головной Руской Раде", они организовали так называемый "Руский Собор", не нашедший, впрочем, поддержки у галицких русинов.

Поэтому говорить об украинском движении в Галиции и использовать термин "украинцы" как наименование сторонников этого движения, можно только начиная с 60-х годов XIX века, и то с учетом того, что этот термин не был введен в один момент, а внедрялся постепенно.

А заявлять, что "москвофильство" было, как пишет П.Кралюк, "специфическим, "искаженным" проявлением именно украинского национального движения", значит совершать не просто терминологическую, но принципиальную ошибку. Ибо не русское движение ("москвофильство") выделилось из среды движения украинского, а появление и развитие последнего было вызвано стремлением галицких поляков создать в среде самих русинов силу, препятствующую утверждению у русинов общерусского национального сознания. Над этим работал в 1850-х годах наместник Галиции А.Голуховский, который уже тогда старался внести раскол среди галицких русинов – "пустить русина на русина", всячески искореняя проявления "московщины" и поощряя противников этой "московщины".

Активное формирование украинского движения в качестве движения политического стало непосредственной реакцией на публичное признание русинами своего единства со всем русским миром, и относится к периоду после 1866 года. Благоприятную почву для развития украинского движения в Галиции создало принятие в 1867 г. новой конституции, в соответствии с которой Австрия была преобразована в двуединую Австро-Венгерскую монархию, причем Галиция получила права автономии, что на практике вело к устранению австрийских немцев от управления краем и к переходу всей полноты власти в Галиции в руки поляков, на произвол которых центральная власть по существу отдала галицких русинов.

П.Кралюк вскользь упоминает об этом, говоря, что Габсбурги оставили, как он пишет, "украинских лидеров" "один на один с более сильным противником", но не разъясняет, какова же была роль поляков в деле формирования украинского движения в Галиции. Понять же причины появления и развития в XIX в. политического украинского движения с ярко выраженной сепаратистской, антирусской направленностью без учета польского фактора вообще невозможно.

Дело в том, что поляки стремились к восстановлению независимой Польши в границах, существовавших до первого раздела 1772 года, когда, в частности, восточная граница Польши проходила по Днепру. Для привлечения на свою сторону местного малорусского населения, поляки старались внушать ему чувство неприязни к великороссам, в чем, однако, успеха не имели, и восстания против России, поднятые поляками в 1830-1831 гг. и в 1863 г. потерпели поражение. Участники этих восстаний – польские эмигранты и стали инициаторами развития в Галиции политического украинофильского движения. (Кстати, политическое украинофильство, инициированное поляками не следует смешивать с так называемым романтическим или этнографическим украинофильством, зародившимся в конце XVIII – начале XIX в. на Левобережной Украине и не имевшим никакой политической, сепаратистской окраски.)

Цель, которую преследовали поляки, развивая в Галиции украинское движение, была двоякой: во-первых, противодействовать русскому движению в среде русинов, и во-вторых, превратить Галицию в очаг, из которого идея украинского сепаратизма будет распространяться на российскую Украину (Малороссию), что в свою очередь должно было привести к ослаблению и распаду России.

Учет польского фактора в развитии украинского движения на землях Галиции позволяет понять причины такого, на первый взгляд, странного явления, что русское движение – "москвофильство" по словам П.Кралюка, "получило свое наибольшее развитие в Закарпатье". Если в Галиции господствующей нацией были поляки, то в Закарпатье, древней Угорской Руси, такой нацией были венгры (мадьяры). Они проводили политику мадьяризации русинов, старались превратить их в венгров, но не имея, в отличие от поляков, никаких интересов на российской Украине, венгры не видели и никакой надобности украинизировать русинов – прививать им сознание принадлежности к некоему отдельному украинскому народу. Поэтому те угорские русины, которые не подверглись мадьяризации, оставались на традиционной почве общерусской национальной идеи.

"В 60 – 80-х гг. XIX столетия, – пишет П.Кралюк, – москвофильская ориентация стала доминирующей в политической и общественной жизни галицких украинцев". Очевидно, что вместо слова "украинцев" здесь следует употребить слово "русинов", иначе вся фраза приобретает искаженный смысл, потому что название "украинцы" тут должно относиться не ко всем русинам, а только к сторонникам украинофильской ориентации. И если "москвофильская" ориентация в указанный период была доминирующей, то есть в большинстве своем галицкие русины тогда считали себя русскими, значит те русины, которые считали себя украинцами, находились в меньшинстве.

Кроме того, из этой фразы, опираясь на слово "стала", нельзя делать вывод, якобы до 60-х годов XIX в. доминирующей была украинофильская ориентация. До 1848 г. русины в Австрии вообще не были официально признаны в качестве отдельной национальности, а выделялись только в вероисповедном отношении. В период существования "Головной Руской Рады" (1848-1851 гг.), с ее весьма невнятными рассуждениями о народе "рутенов", не было дано четкого определения национальной принадлежности русинов, отчего получила распространение версия, якобы "рутены" это некий отдельный народ, проживающий только в пределах Австрии, что было наиболее выгодным для австрийских чиновников, желавших отмежевать русинов от России вообще. 50-е годы XIX в. были периодом возврата Австрии к абсолютистскому способу правления, когда парламент и общественно-политические организации, в том числе "Головна Руска Рада", были распущены, а как только в 60-х годах было снова введено конституционное правление, вот тут и обнаружилось, что "рутенизм" в среде русинов не прижился и доминирующим оказалась общерусская ("москвофильская") ориентация.

П.Кралюк пишет: "Несмотря на все минусы, москвофильство посодействовало развитию украинского национального движения на Галичине. В борьбе с ним сформировалось течение народовцев, которое ориентировалось на единение галичан с надднепрянскими украинцами. Борьба, дискуссии москвофилов и народовцев, носившие публичный характер, заметно динамизировали культурную и общественную жизнь украинцев Галичины. Они закалили проукраински настроенных деятелей, заставляли их повышать свой уровень, ведь культурный потенциал москвофилов был довольно высок".

Упомянутое здесь течение народовцев собственно и было украинским движением. Можно полностью согласиться с П.Кралюком, что оно сформировалось для борьбы с "москвофильством", но к этому необходимо добавить, что оно сформировалось не само собой, а при деятельной поддержке галицких поляков.

Далее в статье П.Кралюка сказано: "Однако не только в этом был позитив москвофилов для украинского национального движения. Они послужили для него своеобразным "громоотводом". Разумеется, имперское австрийское правительство не особенно жаловало национальные движения в своем государстве. Однако развитие москвофильства в условиях обострения российско-австрийских отношений вынудило Габсбургов повернуться лицом к проукраински настроенным деятелям и даже оказать им определенную поддержку. Ведь они были противовесом москвофилам".

Да не были "москвофилы" никаким "громоотводом" для украинского национального движения, ибо украинское движение изначально для того и создавалось, чтобы стать противовесом русскому движению. И в первую очередь поддержку галицким украинофилам оказывали не столько Габсбурги, сколько польские власти Галиции. Но после того как Россия и Австро-Венгрия оказались в составе противостоящих военно-политических блоков, украинское движение действительно вошло в политические расчеты как Вены, так и Берлина. Поэтому в процитированной выше фразе обратим внимание на признаваемый П.Кралюком факт поддержки австрийскими властями украинского движения.

"Москвофильство также получило определенное распространение и на Буковине, – продолжает П.Кралюк. – Последняя составляла отдельный коронный край в составе Австрийской империи и во многом отличалась от Галичины и Закарпатья".

Однако, если Закарпатье находилось в венгерской части двуединой Австро-Венгерской монархии, где Венгрия после 1867 г. стала как бы отдельным государством, то Галиция и Буковина находились в ее австрийской части и, несмотря на то, что Буковина была отдельным коронным краем, Галиция оказывала на нее сильное влияние, в частности и в отношении распространения украинофильства. "Переориентация украинских интеллигентов Буковины произошла под влиянием галицких народовцев. Этому в известной степени поспособствовало открытие в 1875 г. университета в Черновцах. Часть кафедр этого учебного заведения была занята галицкими украинцами, которые распространяли здесь национальные идеи", – отмечает П.Кралюк и пишет далее:

"В целом москвофильство в Австро-Венгрии в конце XIX – в начале XX в. начало заметно утрачивать свои позиции; набирало силу, особенно в Галичине, украинское национальное движение, представлявшее альтернативу москвофильству. Определенную роль сыграло и то, что имперское правительство в условиях обострения российско-австрийских отношений пыталось ограничить влияние москвофилов".

В этой связи опять же важно подчеркнуть, что украинское движение набирало силу, особенно в Галичине, не по причине своего идейного превосходства, а потому, что власти оказывали ему поддержку и одновременно всячески препятствовали деятельности русского движения.

П.Кралюк продолжает: "Развязывание Первой мировой войны, когда Австро-Венгрия и Россия оказались в разных лагерях, привело к еще большим ограничениям. Многие москвофилы были интернированы в концентрационные лагери, в частности печально известный Талергоф". Ну, здесь уже впору говорить не об ограничениях, а о кровавых репрессиях, жертвами которых стали десятки тысяч австрийских русинов. "Большим ударом по москвофильству стало свержение династии Романовых и захват власти в России большевиками. Погас маяк, на который ориентировались москвофилы". Это также важное признание, подтверждающее тот факт, что большевистская власть не была русской властью. Кстати, когда эта власть в 1939 г. добралась до Галичины, она тех галичан, которые все еще продолжали считать себя русскими, принудительно записала украинцами, доведя до конца дело, начатое австро-польскими властями Галиции.

Напоследок профессор Кралюк опять повторяет тот вывод, с которого он начал свою статью: "Москвофильство, в общем, было довольно специфическим, "искаженным" проявлением именно украинского национального движения, тормозя, но в некоторых моментах – как ни парадоксально – стимулируя его".

О том, что русское движение в среде австрийских русинов ("москвофильство") вообще не было никаким проявлением "именно украинского национального движения", а основывалось на сознании русинами своей принадлежности к русскому миру, подтверждавшейся историей, сходством культуры, религии, языка, было сказано выше. Привить галицким русинам сознание их обособленности от великороссов, внушить им чувство враждебности к России, к русскому языку, чтобы затем распространить подобное сознание и такую же враждебность на российской Украине, стремились политические силы, заинтересованные в ослаблении и разрушении России. На первых порах это были поляки, желавшие воссоздать Польшу "от моря до моря", затем правящие круги Австро-Венгрии и Германии.

Со словами П.Кралюка, сказавшего, что "москвофильство" было стимулом для развития украинского национального движения, можно согласиться в том смысле, что определенные политические силы для подавления неугодного им "москвофильства" вызвали к жизни, а затем поддерживали и развивали украинское национальное движение.

Завершается статья профессора Кралюка следующей оценкой "москвофильства": "Это явление стало зеркалом, в котором нашли отражение наши ментальные недостатки и культурные комплексы. Понятно, смотреть в зеркало, чтобы увидеть эти недостатки – вещь малоприятная. Но если мы хотим избавиться от них, то это стоит делать".

Изображая русское движение в Австро-Венгрии ("москвофильство") как "искаженное" проявление украинского движения", и в угоду современным идеологическим установкам заявляя, что в нем нашли отражение "ментальные недостатки и культурные комплексы", от которых надо избавляться, профессор Национального университета "Острожская академия" П.Кралюк таким образом предлагает своим читателям смотреть в кривое зеркало, показывающее извращенную картину событий прошлого и, соответственно, дающее ложные ориентиры в оценке событий современных. Если в этой извращенной картине признание австрийскими русинами идеи общерусского национального единства, основанное на исторической, культурной, религиозной, языковой общности всех частей Руси, представляется недостатком, тогда получается, что избавление от этого "недостатка", отречение от своей истории, переход в услужение антирусским силам, заинтересованным в разрушении русского единства, следует расценивать как достоинство. Это значит, что русины – австрийские подданные, – отстаивавшие, несмотря на гонения со стороны властей, русскую национальную идею, совершали нечто постыдное, на что и смотреть-то, по словам П.Кралюка, должно быть малоприятно, тогда как наместник Галиции граф А.Голуховский, поощрявший противников русского единства в среде галицких русинов, и другие австро-польские деятели, содействовавшие развитию украинского движения в Галиции, видевшие в нем орудие для борьбы против России, заслуживают всяческого одобрения, равно как и те русины, которые отказались от своего исторического имени и глубоко прониклись внушенной им ненавистью ко всему русскому.

А из такой расстановки оценок со всей очевидностью вытекает, что современные украинские идеологи, пропагандирующие идею всемерного обособления Украины от Российской Федерации, украинцев от великороссов, старательно выпячивающие в своих обращениях к истории те моменты, упоминание о которых могло бы способствовать такому обособлению, но скрывающие или искажающие те факты, которые свидетельствуют об осознании представителями всех ветвей русского народа своего национального единства, по существу являются продолжателями в нынешней Украине той политики, которая велась в свое время австро-польскими властями Галиции по отношению к подвластным им русинам и имела своей целью, как говаривал граф А.Голуховский, "пустить русина на русина". Только теперь эта политика проводится в неизмеримо более крупных масштабах.