Корни ненависти

(причины появления украинского сепаратизма)

Леонид Соколов

Чтобы выяснить, как возникло то, проникнутое лютой ненавистью к России политическое украинское движение, которое получило наибольшее развитие в совершенно оторванной от России австрийской Галиции, чтобы отыскать его корни, необходимо начать с рассмотрения польского вопроса.

После перехода в 1654 г. гетмана Богдана Хмельницкого в подданство к русскому царю и последовавшей за этим длительной войны с Польшей, удалось воссоединить с Россией только левобережье Днепра и г.Киев, что было закреплено сначала Андрусовским перемирием 1667 г., а затем «Вечным миром» 1686 г. Правобережье осталось под властью Польши еще более чем на столетие, и было воссоединено с Россией в конце XVIII в. по второму (1793 г.) и третьему (1795 г.) разделам Польши. Подчеркнем, что хотя и в нашей истории эти события именуются «разделами Польши», Россия здесь не посягала на исконные польские территории, а лишь возвратила захваченные ранее Польшей древние земли Руси.

Однако Галицкая или Червонная Русь тогда возвращена не была - она к тому времени уже не принадлежала польской короне, так как по первому разделу Польши (1772 г.) перешла во владение Австрии.

В 1815 г. на Венском Конгрессе российский император Александр I согласился на создание под эгидой России Королевства (Царства) Польского на месте образованного Наполеоном в 1807-09 гг. Великого герцогства Варшавского. Александр I полагал, что этим облагодетельствует поляков, предоставляя им государственность, - ведь в противном случае территория бывшего Великого герцогства была бы поделена между Пруссией и Австрией.

Таким образом, в результате разделов Польши и решений Венского Конгресса возникла ситуация, при которой часть древних русских земель (Галицкая Русь) осталась за пределами России, а в то же время в состав Российской империи вошли коренные польские земли, что и создало предпосылки для последовавших затем серьезных политических осложнений.

Хотя Королевству Польскому была предоставлена самая широкая автономия, польская шляхта не была удовлетворена. В частности, она потребовала присоединения к своему королевству земель, входивших в состав Речи Посполитой до разделов XVIII века, на что правительство России ответило отказом.

Тем не менее в Юго-Западном крае - на Волыни, Подолии и Правобережной Украине после 1815 г. польское управление было восстановлено почти во всей его прежней полноте. Все важнейшие отрасли управления были сосредоточены в руках поляков, администрация и школы были польскими, в Кременце действовал польский лицей.

Несмотря на это, поляки, стремившиеся к возрождению полностью независимой Польши в ее исторических границах, принялись за подготовку восстания. В связи с этими событиями мы и встречаем первые проявления враждебного России политического украинофильства.

В середине 1824 г. в Житомире состоялся съезд польских заговорщиков, на котором, среди прочего, было решено развернуть пропаганду среди украинских крестьян на Правобережье, чтобы привлечь их на сторону поляков. В этом направлении работали Вацлав Ржевуский и Томаш Падура. Они старались “разбудить в народе Малорусском веру в его будущее под крылом Орла белого”, то есть под властью Польши.

В отличие от романтического или этнографического украинофильства, возникшего на Левобережной Украине, представителями которого были Котляревский, Квитка-Основьяненко, Гулак-Артемовский, украинофильство политическое зародилось на Правобережье в польских кругах, и с самого начала ставило своей целью вызвать у малороссов Юго-Западного края стремление отделиться от России и привлечь их “под крыло белого орла”.

Польское восстание 1830-31 гг. потерпело поражение, последствием чего стало ограничение автономии Королевства Польского, хотя его управление сохранило свой польский характер. Но в губерниях Юго-Западного края в делопроизводстве польский язык был заменен русским, вместо польских школ введены русские, польский лицей в Кременце был закрыт, а в Киеве открыли русский университет св.Владимира.

Однако и после этого польское господство на Правобережье не было серьезно поколеблено. Как отмечал украинский историк Д.Дорошенко, в 1838 г. в трех губерниях Киевской, Волынской и Подольской среди населения “4.200.000 творили селяни-українці, поголовно панські кріпаки, над ними стояла дворянська верства, поголовно польська, в числі 100.000 людей”. Хотя университет св.Владимира в Киеве был русским и все науки в нем преподавались по-русски, “одначе головна маса студентів у ньому були діти польських поміщиків з правобережної України”.

В 1850-х годах среди польской студенческой молодежи киевского университета образовалась группа так называемых “хлопоманов”. Польское общество смотрело на Правобережную Украину как на часть исторической Польши, часть, которая должна войти в состав возрожденного польского государства. “Хлопоманы” старались приобрести доверие и сочувствие к польскому делу среди крестьянской массы на Украине, обещая ей в своих брошюрах и прокламациях свободу в будущей возрожденной Польше.

В группу “хлопоманов” в начале 60-х годов входили Владимир Антонович, Борис Познанский, Тадеуш Рыльский, Павел Свенцицкий и др.

Но в своих надеждах привлечь на сторону поляков крестьян Правобережной Украины “хлопоманы” жестоко ошибались. Д.Дорошенко писал: “Але воно [польське громадянство] гірко помилялось що до українського селянства. Як каже Познанський, супроти поляків, супроти їхньої культури на Правобережжу, Їхніх політичних ідеалів “стояв український селянин в його закостенілому історичному типі, з укритою злобою проти своїх панів-поляків, з вірою в існування правди, уособленої в далекому образі “білого царя”. Тільки на нього покладав свою надію український селянин, тільки від нього сподівався собі бажаної волі.”

В конце 50-х - начале 60-х годов XIX в. польские деятели в эмиграции приступили к подготовке нового восстания против России. При этом они непременно должны были обратить внимание на украинофильство. Подрыв единства России собственными силами поляков был делом крайне трудным, но если пробудить и укрепить у малороссов сознание их полной национальной отдельности от великороссов, внушить враждебность к великороссам, то такая внутренняя вражда привела бы к ослаблению России и облегчила полякам достижение поставленной цели.

В этот период за границей появляются публикации на исторические и языковые темы, посвященные данному вопросу. Особый вклад в это дело внес Франтишек Духинский, который выдал целую «теорию» о неславянском происхождении «москалей».

Очевидно, что между жителями юго-западной и северо-восточной России в XIX в. имелись определенные различия. Украинский историк Н.Костомаров опубликовал в 1861 г. статью под названием «Две русские народности», в которой отмечал эти различия между великороссами и южнороссами. Но, говоря о двух народностях, Костомаров тем не менее говорил о двух русских народностях. Духинский же и его последователи заявляли о том, что это совершенно разные, чуждые и глубоко враждебные народы, не имеющие между собой ничего общего.

В чем заключалась цель такого разделения двух русских народностей, откровенно заявлял в своем политическом завещании один из руководителей восстания 1863 г. генерал Людвик Мерославский:
«Бросим горящие факелы и бомбы за Днепр и Дон в самое сердце Руси; разбудим ненависть и споры среди русского народа. Русские сами будут рвать себя своими же когтями, а мы тем временем будем расти и крепнуть.»

Использование поляками украинофильства в целях подрыва русского единства послужило причиной принятия правительством России ограничительных мер против этого движения. После 1863 г. возможности для развития в России политического украинофильства были предельно ограничены и его центр переместился в австрийскую Галицию, где обосновались многие польские эмигранты, участники восстания...

Когда по первому разделу Польши австрийцы присоединили Галицкую Русь, они, естественно, обнаружили, что там живут не только поляки, но и другой народ - русины, которых австрийцы поначалу называли русскими (Russen) и лишь затем ввели термин «рутены». В период, предшествовавший революции 1848 г., галицкие русины подвергались, с полного согласия австрийских властей, усиленной полонизации. Но в 1848 г. поляки выступили на стороне революции и австрийцы были вынуждены в противовес полякам поддержать русинов. В то же время австрийская администрация не была заинтересована в пробуждении у русинов общерусского национального сознания и, предоставляя национальные права русинам, признала их неким отдельным народом «рутенов», с чем были вынуждены согласиться и сами русины.

Во Львове при содействии губернатора Галиции графа Ф.Стадиона образуется национальный представительный орган русинов “Головна Руска Рада ”. В украинских публикациях позднейших времен “Руска Рада” (упорно именуемая “Руська”), называется украинской организацией, которая положила начало существовавшему впоследствии галицко-украинскому движению, но это не соответствует действительности, ибо “Руска Рада” стояла на позиции так называемого “рутенизма”, который нельзя отождествлять с украинизмом. Если же искать во Львове в 1848 г. организацию, основанную на принципах политического украинофильства, то она действительно существовала, и называлась - “Рускій Соборъ”.

В начале революционных событий в Галицию прибыло много польских эмигрантов из Франции. Среди прочих приехал Генрик Яблонский родом с Украины. Он убеждал галицких поляков, что они неразумно поступают по отношению к галицким русинам, и что вместо того, чтобы отрицать их национальность, лучше прививать у них сознание отдельности от великороссов, чтобы привлечь их для совместного выступления против России.

Его агитация дала свои плоды. В начале июня 1848 г. во Львове, в гостинице “Английская” состоялось собрание, которое постановило для противодействия “Руской Раде” основать новое “руское” общество - “Рускій Соборъ”. “Собор” стал издавать газету “Dnewnyk Ruskij”, редактором которой был назначен Иван Вагилевич, главным же сотрудником являлся вышеназванный польский эмигрант Генрик Яблонский. “Дневник Руский” печатался латинской азбукой, лишь часть тиража выходила с использованием кириллицы.

“Рускій Соборъ” обвинял “Рускую Раду” в том, что она, являясь порождением графа Стадиона и австрийской бюрократии, действует по их указаниям. При этом именно “Рускій Соборъ”, организованный поляками, стоял на четко выраженных позициях политического украинофильства. В газете “Дневник Руский” проводилась мысль о соединении  поляков и русинов для совместной борьбы против России:

“...А Польша приобретет, отдавая справедливость Русинам, для себя народ, который с ней вместе как две сестры родные будет сиять на горизонте политики европейской. Не думаю хвалиться, не признаю лукавых сервилистических тенденций членов святоюрской рады, действующих по призыву Стадиона, но слышу голос народа, борющегося в путах деспотизма, слышу призыв мучеников народного дела Шевченко, Костомарова, Кулиша и других [...] Дело это будет подлинным шагом вперед, потому что под одно знамя созовет 22.000.000 людей, которые в большей части являются теперь индифферентистами. Дело это будет в себе носить зародыш гибели для царизма (Dilo toje budet w sobi nosyty zarod pahuby dla caratu).”

Таким образом, “Рускій Соборъ” имел политические намерения, далеко выходящие за рамки внутренних дел Галицкой Руси. Однако “Собор” не нашел большого числа приверженцев. Галицко-русские мещане, крестьяне и духовенство стояли на стороне “Руской Рады”, которая в своих документах никаких внешнеполитических задач не ставила; ее деятельность была сосредоточена на внутренних делах Галиции и направлена на достижение равных с поляками прав для галицких русинов. После выхода девяти номеров “Дневник Руский” прекратил свое существование.

В 50-х годах XIX в. галицкие русины, хотя и признавшие себя в 1848 г. отдельным народом “рутенов”, все больше проникаются сознанием русского единства, печатают свои книжки и газету “Зоря Галицка ” на языке весьма приближенном к общерусскому литературному языку. Тогдашний наместник Галиции поляк граф Агенор Голуховский подвергает преследованиям сторонников русской национальной идеи; редактор газеты “Зоря Галицка” получает указания не употреблять “московских” слов, а затем газету вообще закрывают. В этих условиях постепенно в среде галицких русинов формируются два течения: старорусинов (в польской терминологии «москвофилов»), вопреки желанию властей стоявших на старой, традиционной почве русского единства, и молодорусинов, готовых в угоду властям признать себя отдельным народом. Эти расхождения, которые поначалу сводились только к спорам о языке и не имели политического содержания, старался углублять граф Голуховский, чтобы посеять вражду среди галицких русинов - «пустить русина на русина», трактуя при этом старорусинов как политически неблагонадежных, и поощряя их оппонентов.

Когда в начале 1860-х годов оживилось украинофильское движение в России, украинофильство в его этнографическом варианте появляется и в Галицкой Руси. В 1862 г. львовский купец Михаил Дымет привез из Киева во Львов “метелики” - дешевые издания сочинений украинских писателей. Тогда же, в начале 1862 г. Евгений Згарский стал выпускать во Львове литературную газету “Вечерниц” (вышло 17 номеров), имевшую украинофильскую ориентацию, но без политической окраски.

А в 1863 г. во Львов стали прибывать польские эмигранты, участники восстания против России, которые развернули активную деятельность среди галицких украинофилов. По их инициативе вместо прекративших издание “Вечерниц” начала выходить газета “Мета”, которая уже вела пропаганду в духе политического украинофильства. В первом номере “Мета” демонстративно отмежевалась от поляков, называя их “ляхами”, но далее на протяжении более двух лет своего издания почти не касалась проблем Галицкой Руси, практически полностью посвящая свои политические статьи нападкам на Москву и “москалей”.

В декабре 1863 г. в этой газете был опубликован текст песни “Ще не вмерла Україна”. Примечательно, что кроме первой строфы он отличался от известного ныне. Там, в частности, говорилось:

“Ой Богдане, Богдане,
Славний нашъ гетьмане,
Нащо віддавъ Украіну
Москалямъ поганимъ...”

Завершалось стихотворение такими словами:

“Наши браття Славяне
Вже за зброю взялись;
Не діжде ніхто, щобъ ми
Позаду зістались.
Поєднаймось разом всі,
Братчики-Славяне:
Нехай гинуть вороги,
Най воля настане!”

Поскольку в 1863 г. за оружие взялись польские повстанцы, то, следовательно, в стихотворении содержался призыв к украинцам совместно с поляками выступить на борьбу против России.

Так с 1863 г. украинофильское течение в Галиции стало усиленно насыщаться политическим антирусским содержанием.

Польские эмигранты пробудили у части польского общества Галиции интерес к украинофильству, указывая на те политические выгоды, которые можно извлечь из него для польского дела.

У поляков в то время было три возможных варианта отношения к русинам: во-первых, проводить как и до 1848 г. политику полонизации; во-вторых, поддержать старорусинов (“москвофилов”); в-третьих, поддержать молодорусинов-украинофилов.

Местные галицкие поляки в большинстве склонялись к первому варианту. Но такая политика имела те недостатки, что в условиях, когда у русинов все более проявлялось русское национальное сознание, она могла сплотить всех нежелавших ополячиться русинов вокруг русской национальной идеи; на российской же Украине такая линия вообще не могла иметь реального применения.

Второй вариант практически не рассматривался, поскольку не отвечал задачам польской политики, направленной против России.

Третий вариант выдвигался поляками-эмигрантами из России и был весьма привлекательным, так как позволял достичь двоякой цели:

• внутри Галиции в лице молодорусинов-украинофилов получить орудие для борьбы со старорусинами, одновременно ослабляя всех русинов внутренними междоусобицами;
• сделать Галицию очагом политического украинофильства и отсюда распространять идею украинского сепаратизма на российскую Украину с целью подрыва единства России.

Галицкие русины постепенно убеждались, что объявление себя народом рутенов не принесло им никакой пользы, и в 1866 г. на страницах газеты “Слово” определенно высказались о своем признании русской национальной идеи. Они заявляли: «...що вс усилія дипломаціи и Поляковъ сотворити зъ насъ особный народъ рутеновъ-унитовъ оказалися тщетными, и що Русь Галицка, Угорска, Кіевска, Московска, Тобольска и пр. подъ взглядомъ етнографическимъ, историческимъ, лексикальнымъ, литературнымъ, обрядовымъ есть одна и тая-же самая Русь. [...] Мы не Рутены зъ 1848 року, мы настоящіи Русскіи...»

Такое заявление галицких русинов было с крайним недовольством воспринято в польских кругах. Особенно резко выступила “Gazeta Narodowa”, орган восточно-галицкой шляхты. Газета призывала к решительной борьбе со старорусской партией - с «москвофилами», и ставила задачу создать «антимосковскую Русь» в Галиции. «Такая антимосковская Русь, связанная унией с Польшей, будет для Австрии оборонным валом против Москвы, основой ее будущей политики, устремленной на Восток.»

Это значило - на основе молодорусского течения организовать политическую партию украинофильского толка с резко выраженной антирусской ориентацией, призванную совместно с поляками противодействовать старорусской партии в Галиции, а в будущем послужить орудием, направленным против России.

Некоторые газеты Австрии, в частности, венская газета “Zukunft”, выступили в защиту русинов. На это “Газета Народова” откликнулась следующим образом:
«”Цукунфт”, например, ударяет на поляков. Поляки в этом виноваты. Притесняли национальность русинов, не хотели их равноправия, поэтому русины обращаются ныне из-за своего угнетения за помощью к Москве.

Но в своей манифестации орган московской агентуры выразительно говорит, что поляки пытаются организовать особую национальность русинов, поднять народный язык Руси, развить его в письменный. Но московская агентура этого не желает, со всей силой против этого протестует. Она хочет, чтобы русины стали москалями, а тут поляки им препятствуют и работают над тем, чтобы генетически из народа развить национальность русинов! [...]

“Слово” само признало, что граф Голуховский не противился развитию национальности и языка русинов, но боролся против навязывания в Галиции московского языка, против омосковления русинов. [...] Московская агентура опасается, что граф Голуховский решительно пресечет всякое омосковление Руси, что сломает органы этой московской пропаганды, что из рук москвофилов отберет школы, а из школ исключит язык московский, [...] пусть и верная до сих пор пособница “Слова” “Цукунфт”... прекратит свои выпады против поляков, якобы притесняющих Русь, а пусть пишет, что поляки притесняют галицких москалей. За это гневаться не будем.»

Для достижения поставленной цели - создания «антимосковской Руси», предлагалось провести ряд мероприятий. Например, в языковой сфере:

«Прежде всего власти, осуществляющие правление в Галиции, должны добросовестно обходиться с русинами. То, что есть чужое, наносное, московское в школах и администрации, действительно необходимо безусловно устранить, но одновременно надлежит заняться искренне и добросовестно внедрением подлинного языка Руси нашей в школы и администрацию.»

Также предлагалось проводить соответствующую работу с депутатами:

«Известно, кто из депутатов гмин признается москалем, к Москве тянется, а кто держится своей национальности руской, и хочет оставаться русином и впредь. Так вот русинов истинных выбирать следует во все комиссии, из москалей никого. Различие это должно быть строго проводимо и наглядно показано, чтобы весь мир знал, что большинство [галицкого сейма, - Л.С.] борется против москалей, а не против русинов.»

Поясним, что термином «Русь» в смысле территориальном поляки здесь называют только ту часть русских земель, которую они включали в сферу польских интересов, остальное для них - это «Москва». Также «нашей Русью», «истинными (щирыми) русинами» они именуют тех русинов, которые готовы были признать себя «отдельной национальностью», а «москали» здесь, это не какие-то пришельцы из России, а те же коренные галичане, но не желавшие в угоду польской политике отречься от русской национальной идеи и пойти в услужение антирусским силам.

Сторонники политического «антимосковского» украинофильства всегда старательно открещивались от польских корней своего движения, с показным возмущением реагируя на любые упоминания об их наличии, и утверждая, что все это выдумки зловредных «москалей». Но дело в том, что сами поляки в те времена совершенно не скрывали своей причастности к возникновению и развитию этого движения, и оставили по сему поводу множество свидетельств.

«Многократно уже заявляли, что одной из самых жизненно важных задач поляков на Руси есть: с одной стороны заслонить русинов от махинаций и пропаганды московской, от омосковления, а с другой стороны вместе с русинами работать над развитием языка и национальности русинов. Молодежь польская в Забранном крае издавна пошла этим путем. В Галиции большинство поляков позднее пришло к этому убеждению, но пришло.»

В 1866 г. во Львове начал выходить журнал “Siolo”, основанный польским эмигрантом, бывшим «хлопоманом» П.Свенцицким. В предисловии к первому номеру говорилось о «русинах-украинцах»: «...в нашем собственном [т.е. польском, - Л.С.] национальном интересе надобно помогать национальности, о которой идет речь. Всем известно, что российский панславизм, своими претензиями угрожающий славянству, главным образом опирается на самозванном признании финно-монгольской Москвой себя славянской Русью вначале, Всей Русью затем, и Россией теперь. Поэтому если путем исследований, как исторических так и литературных, подлинная Русь сможет обосновать свои национальные права, если убедит весь мир, что является отдельной национальностью, не имеющей ничего общего с Россией - тогда панславистские претензии москалей рухнут, не имея под собой почвы, и аппетиты Москвы будут умерены.

Россия говорит, что нет Руси как отдельной национальности, докажем ей, что дело обстоит наоборот, что Москва только присвоила себе права славянской Руси - и увидим, что отодвинется от Европы, и между ней и Западом встанет непробиваемая стена - славянская Украина-Русь.»

Приведенные выше высказывания интересны тем, что польские деятели, имевшие намерение создать из галицких русинов «антимосковскую Русь», говорят о полной национальной отдельности русинов от «москалей» не как об очевидном, не вызывающем сомнения факте, а рассматривают эту отдельность как нечто такое, что еще требуется развивать, причем с посторонней (польской) помощью, в чем весь мир еще надо убеждать, что необходимо обосновывать и доказывать.

Следовательно, и сами поляки по существу признавали идею национального единства Руси, но, исходя из определенных политических соображений, были заинтересованы в том, чтобы это единство разрушить, а потому и ставили задачу обосновать абсолютную отдельность «русинов-украинцев» от «москалей».

В то время, когда был написан процитированный текст из журнала “Siolo” (1.07.1866) в Галиции не было ни Товариства «Просвіта», ни «Наукового товариства ім.Шевченка», до появления на свет М.Грушевского оставалось еще около трех месяцев, но цель исследований, которыми им придется заниматься, была уже поставлена, результат был наперед задан, требовалось подвести под него обоснование...

За последующие три десятилетия украинофильское движение в Галиции окрепло. И здесь поляки смогли в полной мере прочувствовать справедливость поговорки: «Не рой яму другому...». Нашедшие опору в иных, более мощных политических силах, заинтересованных в ослаблении и разрушении России, галицкие украинофилы выступили враждебно против самих же поляков. Но привитую им поляками ненависть ко всему русскому они сохранили. Сохраняют и сейчас.

Поэтому и в наши дни вполне актуально звучат строки из стихотворения Пантелеймона Кулиша «До підкарпатніх земляків», опубликованного в сборнике “Дзьвін” (Женева, 1893 г.), и адресованного галицким украинофилам:

«...давно впевнила вас Ляхва,
Що нашим злигодьням вина - одна Москва,-
Що та Москва - не Русь, не руським дише духом,
И ви хитаетесь, затуркані сим слухом.
Наука й правда в вас - слова, слова, слова!..»

“Москали”, “московская агентура”, требование устранить “москалей” из органов власти, а “московский язык” из школ и администрации, обвинение Москвы, России во всех бедах Украины - все это очень даже напоминает то, что нам приходится читать и слышать в наше время. И действительно, те принципы, которые украинские деятели, числящие себя “национально-свидомыми”, пытаются положить в основу национальной политики современной Украинской державы, представляют собой практически буквальное изложение рекомендаций польской шляхты по созданию “антимосковской Руси” в австрийской Галиции. Снова всплыла “теория” Духинского, изначально отвергнутая всеми серьезными учеными. Историческая правда подменяется вымыслами в соответствии с рецептами польских идеологов XIX века.

Такое совпадение не случайно. Несмотря на прошедшие за полтора столетия перемены, средства остаются теми же, хотя и в других руках, потому что теми же остаются стратегические цели - превратить Украину в барьер между Россией и Европой, а в перспективе использовать ее как орудие политики западных держав, устремленной на Восток. Для этого и необходимо посеять ненависть между братскими народами, стравить между собой украинцев и русских, чтобы они сами, когда потребуется, “рвали себя своими же когтями” ради обеспечения чужих интересов.