Возможно ли общее будущее без общего прошлого?

(Стаття в газеті «Київський телеграф»)

Вопрос, вынесенный в заглавие статьи, как убеждает опыт нашей суверенной жизни, далеко не праздный. Он требует серьезного и не предупрежденного обсуждения. Ведь несмотря на патриотическую патетику и призывы к согласию, которыми наполнены заявления наших политических поводырей, а также средства массовой информации, успехи здесь не очень заметны. Единства и взаимопонимания в украинском обществе меньше, чем было в поруганном нами социалистическом прошлом.

Конечно, свою весомую лепту в деформацию общественных отношений вносит беспрецедентное имущественное расслоение граждан Украины. Трудно достичь социальной гармонии в обществе, когда призывающие к нему упакованы в бронированные мерседесы, а большинство населения еле концы с концами сводит. Но, пожалуй, еще более разрушительными для украинского общества являются взращиваемые нами тенденции отречения от своего прошлого, а также разделения украинцев на «национально сознательных» и «национально несознательных». Последнее определение, чаше всего, относится к населению тех регионов Украины, которые длительное время находились в составе Российской империи, а затем и Советского Союза. Но это почти девять десятых наших сограждан. Не слишком ли много «национально несознательных»?

Тут самое время, вслед за классиком, воскликнуть: «А судьи кто?» Но отвечать на этот вопрос, думается, нет необходимости. И судьи известны, и известно, что никто их на это не уполномочивал. Поэтому лучше поговорим о проблеме по существу.

Исторически сложилось так, что Украина почти всегда была разделена на две части. Восточная пребывала в сфере россий-

ских интересов, западная, в разное время, входила в состав Польши, Австро-Венгерской империи и других государств. Фактически, украинцы жили не только в разных государственно-политических образованиях, но и в различных цивилизационных системах: в восточно-православной и римо-католической. Естественно, это не могло не отразиться на характере украинцев обоих регионов. Он во многом различен. Жители центральной, восточной и южной Украины имеют больше общего с населением сопредельных регионов России и Белоруссии, чем со своими соотечественниками на западе Украины. Последние, в свою очередь, ближе к своим западным соседям. Такова историческая реальность. По существу, имеем две ментальности в рамках единого украинского этноса.

Изменить в прошлом ничего нельзя. И не нужно пытаться это делать. В настоящем и будущем можно и даже необходимо, но дело это очень деликатное, требующее длительного времени, а еще терпимости и уважительного отношения к истории. К сожалению, ничего этого мы и не демонстрируем. Разумеется, никто не против согласия в общем украинском доме, но установиться оно должно, по мнению строителей новой Украины, на определенных условиях. Я бы даже сказал, на условиях реванша — социального, идеологического, культурно-исторического. При этом, обязательно с проклятиями и осуждением прошлого, совершенно не считаясь с тем, что это прошлое может быть кому-то близким, а проклятья — оскорбительными.

Очень показательный в этом отношении пример войны с фашистской Германией. Для одних это Великая Отечественная война, для других — просто Вторая мировая. Одни отдавали миллионы жизней за избавление Советского Союза и Украины от фашистской чумы, другие пытались воспользоваться трагическими событиями, чтобы свести счеты с ненавистными советами.

Сегодня, когда Советский Союз оказался разрушенным, а на карте мира появилась суверенная Украина, действия ОУН-УПА многим кажутся исторически оправданными. Все громче слышны требования признать националистическое движение Западной Украины воюющей стороной и уравнять его вояков в правах с участниками Великой Отечественной войны.

Конечно, здесь не все безупречно с моральной точки зрения. С одной стороны, непризнание освободительной миссии Советской Армии, утверждения, что Советский Союз в такой же мере агрессор, как и гитлеровская Германия, с другой — требование приравнять повстанцев к воинам этого самого «агрессора».

Но Бог с ней, с этой моральностью. Большинство вояков УПА, наверное, искренне верили, что воевали за независимую Украину и теперь, когда их мечта сбылась, они не получили даже

то немногое, что имеют ветераны Великой Отечественной войны. Справедливо ли это? Наверное, нет. Вот только непонятно, как устранить такую несправедливость, если инициаторы реабилитации колабрационистов будут по-прежнему считать Советский Союз агрессором. Ведь не уважая ценности других, трудно рассчитывать на уважения другими ценностей своих.

Украина прошла через социалистический эксперимент. Он оказался драматическим опытом заблудившегося общества. Его следует изучать, чтобы уберечься самим и уберечь других от повторения подобных ошибок. У нас же, к сожалению, преобладает примитивное поругание социалистического прошлого. Осмеянию подвергается даже то святое, что с ним связано: вера наших отцов и дедов. При этом источник зла видится исключительно в России. Это оттуда пришли «несметные» орды Муравьева и навязали бедным украинцам ненавистный ими социализм. О том, что за советскую власть воевали десятки тысяч украинцев под водительством украинских же полководцев — Щорса, Боженка, Пархоменка, Ворошилова, Коцюбинского и др., а власть советов поддержало большинство населения Украины, предпочитаем помалкивать. Очень уж хочется представить Украину жертвой чужого и чуждого ей социального эксперимента.

В действительности, Украина была не только жертвой (как и Россия), но и соавтором социалистической идеи. Свой посильный вклад в ее приближение внесли многие выдающиеся деятели украинской культуры — Шевченко, Франко, Драгоманов, Леся Украинка и др. Социалистами, как известно, были и отцы Украинской народной республики — Грушевский, Винниченко, Петлюра. Конечно, они мечтали не о таком социализме, какой получился в Советском Союзе. Но ведь то же самое можно сказать и о русских интеллектуалах. Никто не предполагал, что осуществленная мечта человечества о социальной справедливости обернется такими чудовищными уродствами — репрессиями и гулагами. Однако и в этих трагических событиях повинны не только «москали». Достаточно погрешили и мы — украинцы. Можно сказать, лучше многих других народов воспользовались «благоприятной ситуацией», чтобы свести счеты друг с другом.

Тоже можно сказать и о трагическом голоде 1932—1933 гг., унесшем миллионы украинских жизней. Кроме Украины, страшная беда постигла и другие зерносеющие регионы Советского Союза: Кубань, Подонье, Поволжье, Северный Казахстан. Признавая это, некоторые украинские историки утверждают, что больше всего жертв было все же в Украине. А коль скоро это так, значит мы имеем дело с явлением геноцида против украинского народа.

Требуем, чтобы это признало и мировое сообщество. Характерно, что особую активность в этом проявляют диаспорные ук-

раинцы, а также те из наших соотечественников, которые происходят преимущественно из западных регионов Украины, где этого самого голодомора не было. Правда, были другие, вытолкнувшие миллионы украинцев западных земель Украины в Канаду, США и другие страны Нового Света, но об этом национал-патриоты предпочитают не вспоминать.

Вполне конкретен и адрес палачей: конечно, это Москва. Нам бы задуматься над тем, почему это с Украины выгребли хлеба больше, чем с других регионов. Не наши ли соотечественники повинны в этом? Из Москвы ведь не было видно крестьянских чуланов или ям с зерном. Но для этого надо хоть немного напрячь мозги, а для обвинения «москалей» ничего напрягать не нужно. Они заведомо виноваты во всем.

Наша национальная особенность и беда заключается в том, что мы не желаем брать ответственность за деяния наших предков. Нам, оказывается проще отречься от прошлого, объявить его не нашим. Так как это происходит нынче с Переяславской Радой.

В январе 2004 года исполняется 350 лет этому событию. Вышел Указ Президента, был образован правительственный комитет, но совершенно ничего не делается, чтобы достойно отметить это событие. Видимо, власти испугались решительного тона некоторых национал-радикалов, развернувших в средствах массовой информации компанию шельмования Переяславской Рады. В прессе были выссказаны и противоположные мнения. Но к ним власти не сочли возможным прислушаться. Это безнравственная позиция. Как бы кто не относился к казацкой раде 1654 г., она была в нашей истории и предопределила судьбу Украины на несколько веков вперед.

Идея объединения не навязана нам Россией, но изначально была украинской. Она исходила от козацкой старшины и являлась злободневной для Украины в продолжении конца XVI— первой половины XVII в. Реализовать ее удалось выдающемуся государственному деятелю Украины Богдану Хмельницкому. Он и казаки провозгласили в Переяславле: «навеки вместе с Россией». Не будь этого исторического решения, не уверен, что сегодня бы имели Украину такой, какая она есть.

«Навеки» не получилось. Истории было угодно, чтобы Украина стала суверенным государством. И слава Богу. Но это не может быть моральным оправданием нашего беспамятства, нашего предательского отношения к «славным прадедам великим», а в конечном счете и к той же России, подавшей нам руку помощи в трудную годину истории.

Право на свое мнение, разумеется, никем ограничено быть не может. Важно только, чтобы при его реализации люди не теряли элементарной порядочности, а главное — сознавали, что такое

же неоднозначное отношение может быть и к событиям милым их сердцу.

Например, к Брестской унии 1596 года. Известно ведь, что она не была встречена столь единодушно, как Переяславская Рада. Наоборот, вызвала раскол в украинском обществе. Параллельно с униатским собором, проходившим под покровительством Рима и Варшавы и управлявшимся представителями короля Сигизмунда III, польскими сенаторами, латинскими иерархами и даже руководством ордена иезуитов, в Бресте происходил другой собор — православный. Он был более представительный, в его работе принимали участие не только высшие православные священнослужители, но и низшее духовенство, объединенные вокруг князя К. Острожского, братчики, миряне. На этом соборе присутствовали также экзарх цареградского патриарха, посланник александрийского патриарха, митрополит белградский.

Православный собор отверг унийные притязания Рима и Варшавы, провозгласил верность вере предков. Об этом как-то не принято говорить, да и прочитать можно только в специальной научной литературе. Но это же исторический факт. И если встать на позицию нынешних национал-радикалов, кстати, принадлежащих в своем большинстве к Украинской греко-католической церкви, можно раздуть такой «пожар», какой просто немыслим в случае с Переяславской Радой.

К чести православных интеллектуалов, они не позволяют себе выплескивать столь безответственно эмоции. В 1996 г. исполнилось 400 лет Брестскому униатскому собору. Юбилей этот прошел вполне достойно. Состоялись научные конференции, в которых принимали участие гости из многих стран, были опубликованы монографии и сборники. Чтобы не омрачать праздничное настроение униатов, старались не заострять внимание на соборе православном. Но он ведь тоже состоялся ровно 400 лет тому и не меньше униатского заслуживал на юбилейную память.

Объективно, Брестский униатский собор 1596 г. не может быть причислен к событиям, которыми следует гордиться украинцам. Хотя победа католической церкви над православием была локальной, ее последствия для Украины оказались весьма драматическими. Фактически Брестская уния положила начало формированию на западноукраинских землях отдельного народа со своей духовностью и культурно-исторической традицией. Ничего, кроме сожаления, этот факт вызвать не может. Мы еще долго будем вкушать его горькие плоды. Но он имел место в нашей истории и с этим необходимо считаться. Не проклинать Рим или Варшаву, а задуматься над тем, почему это немалая часть наших соотечественников так легко отрынула православие, в котором жили они и их предки более шести веков, и приняла католичество.

После обретения Украиной государственного суверенитета обозначилась тенденция нового «прочтения» прошлого. Ее носителями, как ни странно, оказались преимущественно люди, которые еще вчера славословили «ум, честь и совесть эпохи». Теперь они же называют те времена черными в нашей истории. Утверждают, что Украина в составе Российской империи и Советского Союза была на колониальном положении и ничего, кроме горя и страданий, не знала. Настойчиво внедряют в общественное сознание мысль, что это была собственно и не наша история. Постепенно она проникает и в образовательную сферу. То, что совсем недавно было общим, теперь объявляется чужим и если и изучается, то обязательно в курсах или программах «мировая литература», «иностранная литература»... Правда, и тут мы не всегда последовательны: нередко чужое объявляем своим, а свое бездумно отдаем другим.

Ознакомьтесь с новыми трудами по истории Украины, и вы увидите, как по-разному в них трактуется Киевская Русь IX— XIII вв. Для одних авторов это, по-прежнему, огромная восточнославянская страна, раскинувшаяся от Киева до Новгорода и от Карпат до Волго-Окского междуречья, для других украинская держава, не выходящая за границы нынешней Украины. Все, что дальше хутора Михайловского, то уже «Московия». И невдомек этим горе-ученым, что они обкрадывают свою собственную историю. Ведь Черниговское княжество простиралось в XII—XIII вв. до Подмосковья, крайним его пунктом на северо-востоке был город Лопасня. Владимиро-Суздальщина изначально являлась составной частью Переяславского княжества и заселена была в значительной степени выходцами из Южной Руси.

Об этом со всей очевидностью свидетельствует топонимическая и гидронимическая номенклатура Северо-Восточной Руси: Переяславль, Юрьев, Звенигород, Галич, Владимир, Трубеж, Лыбедь, Ирпень, Десна. И князья здесь были киевскими по происхождению. Смешно ведь считать Юрия Долгорукого или Андрея Боголюбского «москалями», а их отца и деда Владимира Мономаха — украинцем. Этнически династия владимиро-суздальских князей ничем не отличалась от галицко-волынской. Обе основаны сыновьями Мономаха — Юрием Долгоруким и Мстиславом Великим, и обе считали себя «единого деда внуками». Древнерусским князьям обоих регионов, как и их подданным, и в страшном сне не могло привидеться, что национально озабоченные потомки поделят их на русских и украинцев, да к тому же еще и обвинят в этническом антагонизме.

Стоит ли доказывать, что отречение от своего прошлого, пусть и в единстве с прошлым других народов, не только безнравственно, но и оскорбительно для украинского народа. Он ведь был не

только объектом истории, но и ее субъектом. Российскую империю, так ненавистную нынешним национал-патриотам, созидали не одни «москали», но и украинцы тоже. Идеологами преобразований Петра I были выдающиеся украинцы Феофан Прокопович, Стефан Яворский, Арсений Сатановский и др. Более двух десятилетий ближайшим соратником Петра являлся гетман Иван Мазепа. В 50-е годы XVIII в. из 10 членов Священного Синода — 9 были выходцами из Украины. Правой рукой императрицы Елизаветы Петровны был украинец Алексей Розумовский. Его брат Кирилл почти два десятилетия возглавлял Петербургскую императорскую академию наук. Сын Кирилла Розумовского Алексей стал сенатором и министром образования России. Князь А. Безбородько занимал должность канцлера в правительстве Александра I. Князь В. Кочубей был председателем Государственного совета и комитета министров при Николае I.

Полный перечень представителей Украины в высших властных коридорах Российской империи занял бы очень много места, и вряд ли есть необходимость утомлять им читателя. Конечно, сказанное никак не вяжется с колониальным статусом Украины. Он был совершенно невозможен уже хотя бы потому, что российская общественная мысль не считала малороссов отдельным от русских народом.

Разумеется, участие просвещенных украинцев в созидании Российской империи не обязывает нас к ее идеализации. В ней было много темного и уродливого, но если будем честны, должны разделить с русскими ответственность за ее несовершенство.

Еще более существенным представляется вклад украинцев в формирование русской культуры. Известно, сколь авторитетной в славянском мире была Киево-Могилянская Академия. Ее воспитанники, позже известные ученые, внесли огромный вклад в развитие русской культуры. По грамматике Мелетия Смотрицкого московские студенты учились вплоть до конца XVIII в. В Ростове Великом жил и творил киевлянин Дмитрий Ростовский (Туптало) — митрополит, канонизированный Русской православной церковью. Воспитанники Киево-Могилянской академии Епифаний Славенецкий и Симеон Полоцкий считались основателями русской поэзии. Арсен Сатановский и Дамаскин Птицкий осуществили по просьбе Русского правительства переводы библии и других церковных книг. В Славяно-греко-латинской академии в Москве в течение XVIII в. преподавало около ста профессоров из Могилянской академии. Уже упоминавшийся Феофан Прокопович был одним из инициаторов основания Императорской академии наук в Петербурге.

Многие выходцы из Украины стали выдающимися русскими музыкантами (М. Березовский, Д. Бортнянский, С. Гулак-Арте-

мовский), художниками (Д. Левицкий, В. Боровиковский, А. Лосенко, И. Мартос, И. Репин, Н. Ярошенко), историками (Д. Бантыш-Каменский, Ю. Венелин, Д. Бодянский), литераторами (Н. Гоголь, В. Короленко)...

Процесс интеграции украинских интеллектуалов в русскую культуру (как и наоборот) продолжался и в советское время — И. Козловский, Г. Олийниченко, Б. Руденко, С. Бондарчук и другие. Он был столь органичным и глубоким, что мы и сегодня не всегда можем с достаточной степенью убедительности, а главное без ущерба для исторической правды и нравственности, разделить многих выдающихся деятелей культуры и науки между Россией и Украиной. Поэтому и обозначаем их прилагательными «русский» и «украинский». Нередко это оказывается справедливым не только по отношению к творчеству, но и этническому происхождению.

Имеем все основания утверждать, что украинцы являются полноправными сотворцами великой русской культуры. Для них она нисколько не чужая, не иностранная, но вторая родная. Только потерей чувства реальности и ответственности перед прошлым можно объяснить сегодняшнее отношение к русским языку и литературе как к иностранным. Как же, в таком случае, прикажите относиться к русскоязычному творчеству Т. Шевченко, кем считать Н. Гоголя или В. Короленко?

Из сказанного выше видно, что деление украинской истории на свою — хорошую и чужую — плохую является драматическим заблуждением. Мы пребываем в нем уже двенадцать суверенных лет. Непреклонны и непримиримы в своих убеждениях и никак не можем осознать, что общего будущего у нас не будет до тех пор, пока мы не признаем наше общее прошлое.

2003 р.