Автор не указан.

В 1922 году декретом большевиков Скрыпника и Гунько слово Малороссия было заменено словом Украина, а русский язык - украинским. Слово “украинец” было неизвестно в России. Когда его стали навязывать населению, то люди (в том числе и малороссы) спрашивали друг у друга, где в нем ставить ударение.
Термин “украйна” ввел в широкий оборот польский король Стефан Баторий. “Украйнами” он называл бывшие земли Руси, захваченные Польшей. Постепенно словцо перешло и на землю Московской Руси, куда бежали от польских зверств карпаторуссы и малороссы, когда появилась их “слободская украйна” с центром в Харькове.
Теперь о малороссийской разновидности русского языка. Это - явление сравнительно позднее. Во всяком случае, до татарского ига о какой-либо разнице не может быть и речи. “Русская правда”, “Слово о полку Игореве” и прочие памятники Киевского периода написаны на тогда еще едином для предков русских, украинцев и белорусов языке. И даже после того, как “украинизаторы” выбросили из русской азбуки три буквы и прибавили две новые, испортив малороссийское наречие польским и немецким влиянием,- даже и в таком изуродованном виде оно не перестало быть этим единым языком. Еще в середине XIX века сами малороссы протестовали против попыток “новаторов” заменить русский литературный язык “рiдной мовой”. “Никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может и наречие их, употребляемое простонародьем, есть тот же русский язык, только испорченный влиянием на него Польши; общерусский язык так же понятен для малороссов, как и для великороссиян, и даже гораздо понятнее, чем теперь сочиняемый для них некоторыми малороссами и в особенности поляками так называемый украинский язык. Лиц того кружка, который усиливается доказать противное, большинство самих малороссов упрекает в сепаратистских замыслах, враждебных и губительных для Малороссии”,- заключал в 1863 году министр внутренних дел П.А.Валуев.
Однако правительство не вникло в суть вопроса. И в Петербурге, и в Москве свободно печатались на “украинском” языке книги, в коих рассказывалось, что злые москали угнетают бедных украинцев.
Совсем не так относились к этому делу в соседней Австро-Венгрии. Там давно оценили политическое значение правописания у подчиненных и не подчиненных ей славян. Считалось большим достижением
добиться видоизменения хоть одной-двух букв и сделать их непохожими на буквы русского алфавита. Для этого прибегали ко всем видам воздействия, начиная с подкупа и кончая дипломатическим давлением. Варфоломей Копитар, дворцовый библиотекарь в Вене, еще в 40-х годах XIX века работал над планом мирной агрессии в отношении России. Он ставил задачей, чтобы каждая деревня там писала по-своему. Вот почему в Галиции возникла мысль заменить русскую азбуку фонетической транскрипцией (т.е. пишу, как слышу). Это и было сделано: уже в 70-х годах ряд книг и журналов печатались таким образом.
Завоевывать народы можно не только оружием... Когда при Екатерине II малороссийские земли вернулись к России, то название “украина” потеряло смысл. Наши границы настолько продвинулись на запад, юго-запад и юг (Польша вошла в состав Российской империи), что географически Поднепровье (Украина) стала скорее “серединой”, нежели “украиной”.
Значительная часть польского общества не примирилась с этим актом, и некоторые поляки начали сейчас же после потери русских земель вести агитацию против России. Сложившаяся к этому времени обстановка в Европе как нельзя больше благоприятствовала этому. К концу XVIII века во Франции обосновался революционный порядок, порожденный так называемой Великой французской революцией. На знаменах этой революции главным лозунгом значилась борьба с монархиями, а самой сильной европейской монархией, противостоящей революции, была Российская империя. И вот в ненавидевшей Россию революционной Франции появляется на французском языке работа польского эмигранта графа Яна Потоцкого, в которой впервые в истории утверждается, что на берегах Днепра живет не русский народ, а украинский.
Очень скоро другой польский граф Фаддей Чацкий предлагает новую теорию: украинский народ не имеет ничего общего со славянством; его предки - кочевники из орды укров. Нечего говорить, что никаких исторических данных об этой орде никому открыть не удалось.
Первым пропагандистом теории графа Яна Потоцкого в России был его родной брат граф Северин Потоцкий. Вопреки деятельности этого графа и его преемников, широкие слои населения Малороссии, а также Новороссии узнали о своем нерусском украинском происхождении лишь спустя столетие, после революции 1917 года, когда жители этих мест были переименованы революционерами из русских в украинцев.
По-иному отнеслась к идеям Потоцкого и Чацкого малорусская интеллигенция. Со второй половины XIX века она усилила свои сепаратистские устремления. С 1863 по 1899 год в стране возникло много “украинизаторских” обществ. В 1877 году канцлер Германии Бисмарк (кстати, выросший на русских хлебах и получивший чин генерала в России) одобрил слово “Украина” для внедрения в качестве средства расчленения России, сказав: “Нам нужно создать сильную Украину за счет передачи ей максимального количества русских земель”.
Мощная пропаганда украинизации началась накануне первой мировой войны. Германия израсходовала на подрывную деятельность против России 6 миллиардов марок - на 20 процентов больше, чем за 15 лет строительства своего военного флота. Правда, в 1917-1918 годах, когда в Киеве к власти пришли Скоропадский с Грушевским, они с лихвой вернули немцам их затраты, погнав в Германию руду, уголь, металл, хлеб, масло, живой скот... Командующий немецким восточным фронтом Гофман в опубликованных в 1926 году мемуарах писал: “Украина - это дело моих рук, а вовсе не плод сознательной деятельности русского народа”.
“Но нельзя же ставить знак равенства между русским и украинцем,- скажет иной читатель.- Только слепой не увидит различий между ними”. Да, различия есть. Как есть они у архангелогородца и астраханца, рязанца и пермяка. К счастью, наши предки за этнографическими различиями видели и скрепляющие нацию узы: общность истории, единство духа, одну религию. Николай Васильевич Гоголь, которого одни самостийники объявляют гением украинской литературы, а другие клянут за то, что “продался москалям”, так писал о себе: “Скажу вам, что я сам не знаю, какова у меня душа, хохляцкая или русская. Знаю только то, что никак бы не дал преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому перед малороссиянином. Обе природы щедро одарены Богом и, как нарочно, каждая из них порознь заключает в себе то, чего нет в другой”.
Итак, отторжение от России ее части, названной Украиной, началось с форсирования разделения языка. Язык был предметом самых неустанных забот “украинизаторов”, причем не разговорный, а литературный язык. Малороссия в те времена располагала великолепным разработанным языком, занявшим в семье европейских язы
Великорусского литературного языка не существует, если не считать народных песен, сказок и пословиц, записанных в XVIII-XIX веках. Тот, который утвердился в канцеляриях Российской империи, на котором писала наука, основывалась пресса и создавалась художественная литература, был так же далек от разговорного великорусского языка, как и от малороссийского. И выработан он не одними великорусами, в его создании принимали не меньшее участие малороссы. Еще при царе Алексее Михайловиче в Москве работали киевские ученые монахи Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский и другие. Они много сделали для реформы и совершенствования русской письменности. Велики заслуги и белоруса Симеона Полоцкого. В формировании общерусского литературного языка принимали участие юго-западные книжники Димитрий Ростовский, Стефан Яворский, Феофан Прокопович. При Петре I наплыв малороссов мог навести на мысль об украинизации москалей, но никак не о русификации украинцев. По грамматике, написанной в 1619 году украинским ученым Мелетием Смотрицким, свыше полутора столетий училось и малороссийское, и московское юношество, учился Григорий Сковорода и Михайло Ломоносов. Ни тому, ни другому не приходило в голову, что они обучались не своему, а чужому литературному языку. Оба сделали крупный вклад в его развитие. В Московщине и на Украйне это развитие представляло один общий процесс. Когда стала зарождаться светская поэзия и проза, у писателей тут и там не существовало иной литературной традиции, кроме той, что начинается с Нестора, с митрополита Илариона, Владимира Мономаха, “житий”, “посланий”, той традиции, к которой относятся Максим Грек, Курбский и Грозный, Иоанн Вишенский и Исайя Ковинский, Мелетий Смотрицкий и Петр Могила, Епифаний Славинецкий и Симеон Полоцкий, Сильвестр Медведев и Димитрий Ростовский. Когда Богданович писал “Душеньку”, Капнист “Ябеду”, а Гнедич переводил “Илиаду” - они создавали “российскую”, а не москальскую словесность. Ни Пушкин, ни Гоголь не считали свои произведения достоянием “великорусской” литературы. Как до, так и после Гоголя все наиболее выдающиеся писатели творили на общерусском литературном языке. Не случайно же, что, когда на язык Квитки и Шевченко начинают переводить Шекспира, Байрона, Мицкевича, то для перевода не хватает в украинском языке ни слов, ни оборотов речи: их нужно заново создавать.
Стоило ли изобретать велосипед? В том-то и дело, что “украинизаторам” не язык был нужен, не “рiдна мова”. Украинский вопрос не национальный, а политический, который используется для того, чтобы расколоть на чуждые друг друга части единый русский народ. К сожалению, тут многое удалось. Но хотя малороссы и привыкли к навязанному им названию “украинцы”, они не перестали быть русскими.