Что же отмечала эта публика в Конотопе? Оказывается, очередную - даже не юбилейную - годовщину Конотопской битвы 1659 г. Помпезность можно объяснить лишь тем. что торжества по случаю этой битвы на Украине привлекли внимание политиков впервые. Опять же, политическая ситуация очень подходящая.

Официальная версия трактовки этого события, опубликованная в “Голосе Украины” в виде большой - на полосу - статье днепропетровского историка Юрия Мыцыка, утверждает, что Конотопская битва стоит в ряду событий, “постоянно окруженных атмосферой благодарной памяти потомков”. Парламентский официоз гордо определяет этот факт как “самое большое в Европе военное поражение”. И здесь же указывает причину такого пиетета: “В ходе этой битвы украинская армия наголову разбила оккупационные русские войска”.

Почти все украинские историки-националисты непременно посвящают самые лучшие слова и превосходные степени Конотопскому сражению. “Неслыханной катастрофой” московских войск называет это Мыхайло Грушевский. “30 тысяч московских трупов устлали конотопские поля”, - в один голос и на удивление одинаковыми словами не без удовольствия описывают битву Мыкола Аркас и Дмытро Дорошенко. “Под Конотопом царское войско потерпело одно из самых страшных в своей истории поражений”, - пишет Орест Субтельный.

Один из идеологов современного украинского национализма Роман Коваль в статье с выразительным названием “Воспеваем украинское насилие!” (газета “Незборыма нация”) задается вопросом: “Почему значительная часть людей, прежде всего молодежи, восторгается фильмами, в которых пропагандируется насилие? Почему они хотят быть похожими на тех, кто убивает? Ответ прост: мир уважает сильных, тех, кто сверху, тех, кто может убить. Плохо не то, что молодежь восхищается фильмами про насилие; плохо, что она не смотрит фильмов, воспевающих украинское насилие. Поскольку таких фильмов нет. А насилие было. В истории украинского народа есть прекрасные эпизоды побед над врагами. Неужели нельзя снять фильм про победу Выговского над русскими под Конотопом?..”.

Пока фильм о Конотопе еще собираются снимать, но учебники по истории Украины для детей, изданные националистами массовыми тиражами, уже только в определенном ключе подают Конотопские события и публикуют “безобидные” рисунки, изображающие гетмана-изменника Выговского, попирающего русский флаг и русское оружие.

В принципе, упрекнуть авторов учебников за это следует: сокрытие исторической правды вряд ли можно оправдывать. Хотя справедливости ради заметим, что даже такой видный дореволюционный историк Украины как Анна Ефименко тоже не пишет об этой битве. Так что же на самом деле произошло под Конотопом?

Для того, чтобы понять это, следует вернуться в 1657 год. Когда умирал Богдан Хмельницкий, он объявил в качестве преемника своего младшего сына Юрия, мало пригодного к государственным делам, да к тому же и несовершеннолетнего. Поэтому еще в августе 1657 года на старшинской раде в Чигирине (“при закрытых воротах”, как отметил один современник) гетманом был избран генеральный писарь Иван Выговский. Сразу же его избрание вызвало большие сомнения у казаков, и на всякий случай осуществили повторное избрание - в более открытом варианте - на расширенной раде в Корсуни в октябре.

У простых украинцев Выговский никогда не вызывал симпатий. Будучи сыном шляхтича с Волыни, он всегда ненавидел рядовых казаков. Какое-то время он служил писарем при польском комиссаре на Украине, воевал против казаков, под Желтыми Водами попал в плен к татарам, но был выкуплен Хмельницким, как гласит современная летопись, в обмен на не самую лучшую лошадку. Родственными связями он был тесно связан с поляками. “Все влекло его к Польше и отталкивало от Москвы”, замечает А. Ефименко. Кроме того, он всегда отличался вероломством и коварством. Даже Грушевский был вынужден написать о Выговском: “более ловкий, чем талантливый”. Хотя такую точку зрения разделяют не все украинские историки. Обо многих вещах историки спорят до сих пор. Например, был ли Выговский избран гетманом постоянным или временным, как тогда писали, “гетман на тот час”?

Другой, более серьезный вопрос, по которому среди историков нет согласия, - почему против Выговского восстала значительная часть Левобережной Украины? Причины выдвигаются разные. Якобы руководители восставших сами хотели стать гетманами. Якобы казаки были недовольны нарушениями правил выборов гетмана (справедливость этого пункта обвинений вынужден признать даже Грушевский). Более серьезные исследователи видят причину недовольства Выговским в проводимой им социальной политике (очень много места этому уделяет украинский историк Иван Крыпьякевыч). Но, видимо, главной причиной народных волнений были слухи о том, что поляк Выговский собирается вновь вернуть Украину под власть Речи Посполитой. По данным историка 18 века Александра Ригельмана, Выговский еще в 1657 году изложил свой план отторжения Малороссии от России в беседе с польским послом Казимиром Беневским, прибывшим на похороны Хмельницкого. Казаки тогда выгнали ненавистного поляка из Чигирина и чуть его не убили.

Украинские историки-националисты, не желая признавать того, что их народ искренне стремился остаться в составе России, и в то же время вынужденные искать оправдание вероломству и измене Выговского, упорно муссируют вопрос о том, что, якобы вся причина народных волнений - в кознях Москвы. Недавняя официозная версия на страницах “Голоса Украины” подает это в таком виде: то ли по причине врожденной москальской зловредности, то ли от нечего делать Москва стала подбивать украинский народ на восстание.

Между тем, Москва довольно долгое время не реагировала на шедшие с Украины сообщения об измене Выговского. Царь прислал руководителям восстания - полтавскому полковнику Мартыну Пушкарю и кошевому атаману запорожских казаков Якову Барабашу грамоту, чтобы они “бунтов не вчинали и были у гетмана в послушании”. В феврале 1658 г. в Переяслав прибыл русский посол Богдан Хитрово. Он присутствовал на новой раде, где Выговский присягнул на верность Москве. Все же доказательства подстрекательской роли Москвы у украинских историков сводятся лишь к одному факту: на обратном пути Хитрово встретился с Пушкарем и подарил ему собольи меха.

Для того, чтобы совладать с восстанием Выговский возобновил мирные отношения с Крымом и призвал на Украину огромную ханскую армию. Но только этого было мало. Украинские историки весьма смутно говорят о том факте, что Нежинский и Стародубский полки отказались выполнить приказ гетмана и участвовать в гражданской войне на Левобережье. Лишь некоторые правобережные полки и личное наемное войско Выговского приняли участие в подавлении восстания. Понимая, что ему почти не на кого опереться в Украине, Выговский потратил один миллион рублей, позаимствованный им из наследства Богдана Хмельницкого, на наем немцев, поляков, волохов и др.

Центр восстания - Полтава - была сожжена, полтавский полковник Мартын Пушкарь погиб в бою. Запорожский кошевой Барабаш взят в плен и казнен. Сторонник Выговского Григорий Гуляницкий разграбил Лубны, Гадяч и Глухов, города, поддержавшие Пушкаря. многие городки под Полтавой, включая Миргород, Выговский “даде на разграбленное пленение” татарам в уплату за “работу”. 15 тысяч украинцев полегло в боях. Вместе с уведенными в Крым, первый год правления Выговского обошелся Украине в 50 тысяч жертв.

Восстание Пушкаря было подавлено с потрясающей жестокостью и вероломством. Так, осадив город Зеньков, где оборонялся отряд казаков во главе с Иваном Силкой, Выговский пообещал, что никого не тронет, если горожане сдадутся. Казаки послушались. И были перебиты. Воевода Василий Шереметев оставил нам характеристику Выговского, которая могла бы быть применима ко многим последующим украинским политикам. Шереметев писал о гетмане изменнике, что он “языком говорит, как бы походило на дело, а в сердце правды нет”.

Все это требуется для того, чтобы оправдать открытую измену Выговского, подписанный им Гадячский мирный договор с поляками, согласно которому Малороссия вновь возвращалась под власть Польши (6 (16) сентября 1658 г.) и начало боевых действий против России. Летописец Самойло Величко записал о том, что Выговский “откинулся до поляков, наведши на Украину Малороссийскую великое злоключение, многий мятеж, кровопролитие и крайное разорение”.

Вернемся к событиям 1658 г. Вскоре после киевского конфуза Выговский предпринял наступление на русские войска Ромодановского, стоявшие на границе, но был отброшен. Отступая, Выговский разорял города и села. Он даже умудрился вторгнуться на Российскую территорию и пытался осадить городок Каменный. Впоследствии он оправдывался тем, что думал найти в этом городке свою гетманскую булаву, которую еще во время боев под Полтавой отбил у него Мартын Пушкарь.

Лишь после всего этого в Москве, наконец, поверили в предательство Выговского. Он был объявлен изменником, и в ноябре 1658 г. под Варвой казаки, сохранившие верность России, избрали наказным (временным) гетманом Ивана Беспалого вместо Выговского. Впрочем, в Москве никогда толком не отдавали себе отчет в том, что же происходит на Украине.

Украинская история этого периода и без того чрезвычайно сложна для восприятия, но она к тому же постоянно запутывается недобросовестными историками, пытающимися выгородить гетмана-изменника. Так, например, автор “Истории русов”, этого талмуда украинских националистов, откуда они черпают большинство свидетельств (ничем более неподкрепленных) о “зверствах москалей” на Украине, откровенно смешивает события 1658 и 1659 годов. А претендующий на высшую объективность и беспристрастность канадский ученый Орест Субтельный, чья история Украины стала весьма популярной, допускает вовсе непростительное искажение. Он пишет о том, что еще во время переговоров в Гадяче, “150-тысячная армия Трубецкого оккупировала Украину”.

Ошибка в полгода у Субтельного, скорее всего. вызвана чисто идеологическими соображениями. Понятно, что лучшего оправдания Выговского не найти: честный и порядочный Выговский пошел на союз с поляками лишь тогда, когда коварные москали уже оккупировали Украину. На самом же деле Трубецкой получил приказ с большим войском выступить на Украину лишь в январе 1659 г. За две недели внушительная армия прошла пятьсот верст. Уже в начале февраля Трубецкой был у Путивля, крупнейшей пограничной крепости. Здесь к нему присоединились полки Ромодановского и казаки Ивана Беспалого.

Выговский пытался встретить ударом армию Трубецкого, но, видимо, испугавшись, ушел вглубь Украины, ожидая подкреплений от крымского хана и польского короля. Его соратник Гуляницкий закрепился в крепости Конотоп.

Лишь 19 апреля 1659 года началась продолжительная и очень неторопливая осада Конотопа войсками Трубецкого.

Август 1995 г.

(См. Часть 2)