НАЦІОНАЛИСТЪ.

Воспоминаніе объ И. Г. НаумовичЪ.

Въ половинЪ августа 1888 г., проЪздомъ въ Одессу, я остановился на нЪсколько дней въ КіевЪ, чтобы помолиться въ древней Кіево-Печерской лаврЪ и кстати повидаться съ нЪкоторыми старыми знакомыми. У меня было письмо къ отцу протоіерею Іоанну Наумовичу отъ его почитательницы, извЪстной подъ псевдонимомъ „русской солдатки", славянофилки и писательницы, вдовы генералъ-лейтенанта Софіи Александровны Левицкой-Леонтьевой, которая жила въ ВаршавЪ. Долженъ сознаться, что я никогда въ жизни не видЪлъ отца Іоанна, своего земляка, хотя онъ послЪ извЪстнаго процесса Ольги Грабаръ неоднократно пріЪзжалъ въ Варшаву, гдЪ и служилъ до марта 1886 г., и часто бывалъ у нашей незабвенной „русской солдатки", попечителя Варшавскаго учебнаго округа А.Л. Апухтина, настоятеля Успенской б. уніатской церкви въ ВаршавЪ, о. протоіерея Луки МатвЪевича Цыбика и многихъ другихъ лицъ. Покойный варшавскій генералъ-губернаторъ, впоследствіи генералъ-фельдмаршалъ Іосифъ Владиміровитъ Гурко очень внимательно прислушивался къ словамъ отца Іоанна. По плану и проекту отда Наумовича при управленіи генералъ-губернатора съ 1885 г. издавалась народная газета „БесЪда", которая была широко распространена въ ЦарствЪ Польскомъ, особенно среди русскаго населенія Люблинской и СЪдлецкой губерній, и оказала не малое вліяніе на укрЪпленіе религіознаго и національнаго самосознанія среди такъ называемыхъ уніатовъ Холмщины и Подляшья. Первымъ редакторомъ „БесЪды" былъ Н. В. Харламовъ, нынЪшній директоръ канцеляріи варшавокаго генералъ-губернатора, камергеръ двора Его Величества. Къ сожалЪнію, при проемникахъ Гурко изданіе это попало въ несоотвЪтствующія руки и прекратилось нЪсколько лЪтъ тому назадъ во времена такъ называемаго „освободительнаго движенія".

Отецъ протоіерей Іоаннъ Григорьевичъ въ 1888 году состоялъ на службЪ въ Кіевской епархіи миссіонеромъ. Его не было въ КіевЪ: онъ жилъ со своею семьею, женою и младшею дочеръю, въ окрестности Кіева на дачЪ. Я отправился туда на извозчикЪ верстъ 5—8 отъ города въ слабо населенную мЪстность, названія которой не припомню, и остановился въ ближайшемъ монастырЪ, расположенномъ въ глухомъ сосновомъ лЪсу въ уединенной мЪстности, такъ располагающей къ иноческимъ подвигамъ и молитвЪ. Это очень уютный уголокъ; лЪсъ въ родЪ прекраснаго парка; нЪсколько скитовъ съ православными церквами; гармоничный перезвонъ колоколовъ, раздававшійся перекатами эха въ лЪсу, пріятно ласкалъ слуховые нервы, возбуждая повышенное религіозное настроеніе.

Странно, что никто изъ монастырской братіи не могъ мнЪ указать адреса отца Іоанна. НЪкоторые знали, что какой-то свЪтскій миссіонеръ произноситъ въ монастырской церкви по воскреснымъ и праздничнымъ днямъ проповЪди, но никто не зналъ этого проповЪдника ни по имени, ни по фамиліи. Я обратился къ настоятелю монастыря, молодому архимандриту, и онъ сообщилъ мнЪ подробный адресъ протоіерея Наумовича. Оказалосъ, что отецъ Іоаннъ поселился очень близко отъ монастыря, въ которомъ часто произносилъ проповЪди на разныя современныя темы духовно нравственнаго содержанія. Я отправился по адресу. Отецъ Іоаннъ жилъ въ обыкновенной довольно просторной крестьянской избЪ съ большимъ огородомъ и отдЪльными хозяйственными постройками. МЪсто это въ отношеніи удобствъ и гигіеническомъ, по моему, вполнЪ годилосъ для дачной жизни человека со среднимъ достаткомъ.

Отецъ Іоаннъ принялъ меня, какъ земляка и посланника Софіи Александровны, съ распростертыми объятіями. Наружность просвЪтителя Галицкой Руси произвела на меня наилучшее впечатлЪніе. Къ нему шла эта православная ряса и густая съ просЪдью борода, окаймлявшая широкое и умное лицо съ такимъ же выраженіемъ глазъ. Сразу видно было, что этотъ человЪкъ много поработалъ на своемъ вЪку. Фигура его была солидная съ признаками ожирЪнія. Но на лицЪ его, перенесшаго всЪ тяжести и бЪдствія политическаго процесса съ продолжительнымъ тюремнымъ заключеніемъ, отражалась какая-то безъисходная тоска, неудовлетворенность жизнью. Съ первыхъ же словъ его я понялъ, что этотъ человЪкъ, много разсказывавшій о своей настоящей дЪятельности, о миссіонерскихъ проповЪдяхъ, попалъ не въ свою среду. Для него, — художника слова, народнаго дЪятеля, въ твореніяхъ котораго такъ ярко проглядываетъ отпечатокъ національнаго генія, — здЪсь не было подходящей почвы; его талантъ, можно сказать, здЪсь постепенно атрофировался, и сознавая это, онъ былъ въ уныніи. Отецъ Іоаннъ былъ очень любознательнымъ. Иногда его лицо, особенно въ вопросахъ, которыми онъ интересовался, принимало одушевленное выраженіе и онъ много и горячо съ обычнымъ даромъ слова спорилъ и доказывалъ. Я показалъ ему свое небольшое печатное произведеніе, — отдЪльный оттискъ изъ Памятной книжки той губерніи, въ которой я служилъ. Онъ медленно и внимательно прочелъ его тутъ же при мнЪ и сразу указалъ мнЪ на его достоинства и недостатки. Вообще говоря, подъ вліяніемъ событій изъ недавняго прошлаго и подъ впечатлЪніемъ переживаемаго времени отецъ Іоаннъ сдЪлался пессимистомъ и на все смотрЪлъ съ точки зрЪнія человЪка, разочарованнаго жизнью, что меня крайне удивило.

И было чЪмъ разочароваться. Во первыхъ, матеріальное положеніе его было крайне стЪсненнымъ. Онъ не могъ существовать на то жалованье, которое получалъ какъ епархіальный миссіонеръ (кажется 1200 или 1500 руб. въ годъ). Между тЪмъ частыя поЪздки его въ Петербургъ, Москву и Варшаву, какъ но своимъ дЪламъ, такъ и по дЪламъ своихъ земляковъ, изъ коихъ многіе обращались къ нему съ самыми невозможными просьбами, какъ къ человЪку, принятому въ высшихъ столичныхъ сферахъ, требовали огромныхъ расходовъ. А онъ, добродушный и довЪрчивый человЪкъ, лишенный даже тЪни эгоизма, готовъ былъ помочь всякому, особенно крестьянину, съ довЪріемъ и мольбою къ нему обращавшемуся. Во вторыхъ, онъ былъ крайне огорченъ разладомъ въ семьЪ своей старшей дочери, жизнь которой вначалЪ сложилась такъ прекрасно, что онъ возлагалъ большія надежды на своего зятя, котораго онъ хорошо пристроилъ на государственную службу сначала въ ВаршавЪ, а затЪмъ на югЪ Россіи.

Къ монастырской жизни и вообще къ порядкамъ въ монастырЪ, въ которомъ ему приходилось произносить проповЪди и вести духовно-нравственныя собесЪдованія, отецъ Іоаннъ относился скептически и отрицательно и даже привелъ нЪсколько примЪровъ. Но антагонизма къ монахамъ не проявлялъ и жилъ съ монашествующею братіею по крайней мЪрЪ наружно хорошо.

Я переночевалъ у отца Іоанна. На другой день мы гуляли въ монастырскомъ паркЪ. Наговорившись вдоволь, къ вечеру я отправился обратно въ Кіевъ; отецъ Іоаннъ провожалъ меня и такъ какъ городская квартира его была заперта, то онъ остановился въ моемъ нумерЪ въ гостинницЪ на углу Крещатика и Александровской площади; переночевавъ вмЪстЪ со мною въ нумерЪ. На слЪдующій день мы отправились навЪстить нЪсколькихъ земляковъ, побывали и въ квартирЪ отца Іоанна, очень скромной, расположенной въ верхней части довольно далеко отъ города. Отецъ Іоаннъ, продолжашій вести обширную переписку, всегда заботился, чтобы вблизи квартиры было почтовое отдЪленіе или хотя бы почтовый ящикъ. Онъ упомянулъ въ разговорЪ со мною о предпринятыхъ имъ шагахъ къ устройству галицко-русскихъ крестьянъ на КавказЪ. Къ сожалЪнію, этотъ грандіозный проектъ, долженствовавшій направить все эмиграціонное движеніе изъ Галиціи, вместо Америки, въ губерніи Кавказскаго края, со смертью о. Іоанна въ 1891 г. совершенно заглохъ.

Я распрощался съ отцомъ Іоанномъ и уЪхалъ въ Одессу послЪ пятидневнаго пребыванія въ КіевЪ, которое оставило во мнЪ глубокое, но неотрадное впечатлЪніе; я постарался предать его забвенію. Въ первый и въ послЪдній разъ въ жизни я видЪлъ просвЪтителя Галицкой Руси, единственнаго галичанина, двинувшаго свою обездоленную родину по пути экономическаго и національнаго прогресса, чЪмъ онъ и создалъ себЪ въ массЪ народной памятникъ нерукотворенный и воспоминаніе о немъ пребудетъ отъ рода въ родъ.

Съ семействомъ Наумовича я познакомился нЪсколькими годами раньше. Во время злополучнаго процесса Ольги Грабаръ дочери его нашли пріютъ въ домЪ его закадычнаго друга протоіерея Луки Цыбика въ ВаршавЪ, семья котораго ухаживала за ними съ родительскою заботливостью. Старшаго сына Николая я видЪлъ въ ВаршавЪ въ 1885 г. Въ то время онъ готовился къ повЪрочному экзамену при русскомъ университетЪ на степень доктора медицины, пріобрЪтенную имъ заграницею. Это былъ молодой человЪкъ, весьма даровитый и трудолюбивый, прекрасно выдержавшій поверочный экзаменъ и получившій мЪсто врача въ КіевЪ, но умершій преждевременно.

Другой, младшій сынъ Наумовича, Владиміръ, вскорЪ послЪ процесса Грабаръ, поступилъ въ Холмскую духовную семинарію на послЪдній курсъ, но слушалъ лекціи недолго и заболЪвъ туберкулезомъ легкихъ, скончался въ пріютившей его семьЪ протоіерея Іоанна Киричинскаго, настоятеля прихода Селецъ, въ 10-ти верстахъ отъ Холма. Въ августЪ 1883 г. я былъ въ семьЪ отца Киричинскаго, друга Наумовича, и засталъ сына его уже въ послЪдней стадіи болЪзни. Очевидно продолжительное пребываніе его въ тюрьмЪ послЪ процесса имЪло послЪдствіемъ скоротечную чахотку. Молодой человЪкъ высохъ какъ щепка, все время лежалъ въ кровати, но былъ въ полномъ сознаніи и будучи отъ природы весьма способнымъ и любознательнымъ, до послЪднихъ минутъ жизни интересовался всЪми проявленіями въ научной области и о нихъ только и велъ разговоръ. О немъ можно было сказать, что угасъ будущій свЪтильникъ науки.

Памятникъ протоіерея Наумовича на Аскольдовой могилЪ въ КіевЪ, очень скромный по размЪрамъ, содержится хорошо и надпись на немъ вполнЪ вЪрно очерчиваетъ жизнь этого страдальца за Галицкую Русь, котораго вполнЪ оцЪнятъ грядущія поколЪнія. А пока желательно, крайне желательно изданіе собранія всЪхъ сочиненій отца Наумовича съ полною его біографіею и этимъ должно заняться просвЪтительное Общество имени Михаила Качковскаго согласно своему уставу. Изданіе такого собранія, общедоступнаго по цЪнЪ и напечатаннаго добросовЪстно, принесетъ обществу значительную прибыль, такъ какъ не подлежитъ сомнЪнію, что оно разойдется во многихъ тысячахъ экземпляровъ не только въ ГаличинЪ, но и въ Россіи.