"А. Железный, Происхождение русско-украинского двуязычия на Украине"

Григорий Пивторак, доктор филологических наук,профессор, ведущий научный сотрудник Института языкознания им. Потебни НАН Украины:
"НЕ БУДЕМ ИНОСТРАНЦАМИ НА СВОЕЙ ЗЕМЛЕ" (В. К. 13.12.94).

Статью видного украинского филолога Григория Пивторака можно без преувеличения сравнить с "артиллерией крупного калибра", с помощью которой "Вечерний Киев" рассчитывал разнести в клочья мою довольно робкую попытку обратить внимание общественности на историческую необоснованность развернувшегося в Украине гонения на русский язык, на очень древнее происхождение нашего двуязычия, на необходимость законодательного закрепления этой объективной реальности нашего бытия.

Или, скажем, так: для пущего эффекта на сцену был выпущен маститый король, известный не только своими изысканиями в области филологии, но еще и способностью разоблачать всевозможных диссидентов и отступников от науки, а также и дилетантов вроде меня.

И редакция не ошиблась: залп был сделан довольно звучный! Король не подкачал и выдал на-гора целый ворох неопровержимых (по его мнению) аргументов. Казалось бы, после этого мне ничего другого не оставалось, как немедленно стушеваться и признать свои заблуждения. Но то ли залп оказался больше похожим на простой пшик, то ли король предстал, мягко говоря, "неглиже", но вся приведенная им аргументация оказалась какой-то малоубедительной, вторичной, искусственной и буквально притянутой за уши. Высокоученый пан филолог не нашел ничего лучше, как прибегнуть к все той же "Теории описок и ошибок" или "Теории рассеянных писарей". Цену этой так называемой "теории" мы уже знаем и принимать ее в качестве научного аргумента никак не можем. Таким образом, ученый так и не смог сообщить что-нибудь новое, чего я бы не учел, принимаясь за составление "Открытого письма канадскому украинцу Петру Кравчуку". Но все же давайте хотя бы очень кратко разберем статью уважаемого пана профессора Григория Пивторака.

В самом начале статьи автор сообщает, какой "гнев и удивление" охватили его после чтения "Открытого письма": "Как может цивилизованный человек конца XX ст., который, должно быть, окончил не одно учебное заведение, в своем мировоззрении и понимании исторических процессов оставаться на уровне киевских мещан-украинофобов прошлого столетия, которые искренне верили в особый статус русского языка и не сомневались в безапелляционно-категорическом приговоре царского министра внутренних дел Валуева украинскому языку: "Никакого особого малорусского наречия не было, нет и быть не может".

Тут пришла очередь удивиться и мне: как может филолог, столько лет посвятивший истории украинского языка, не знать элементарного? Ведь процитированный им "приговор" принадлежит отнюдь не Валуеву! Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с подлинными, а не перевранными словами министра. Вот они: "Самый вопрос о пользе и возможности употребления в школах этого наречия не только не решен, но даже возбуждение этого вопроса принято большинством малороссиян с негодованием, часто высказываемым в печати. Они весьма основательно доказывают, что никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может и что наречие их, употребляемое простонародьем, есть тот же русский язык, только испорченный влиянием на него Польши; что общерусский язык так же понятен для малороссов, как и для великороссиян и даже гораздо понятнее, чем теперь сочиняемый для них некоторыми малороссиянами и в особенности поляками так называемый украинский язык. Лиц того кружка, который усиливается доказать противное, большинство самих малоросов упрекает в сепаратистских замыслах, враждебных России и гибельных для Малой России".

Таким образом ясно, что приписывать Валуеву то, что говорили и писали "большинство малороссиян" по меньшей мере неэтично.

Далее пан Пивторак демонстрирует нам правильное "мировоззрение и понимание исторических процессов": он воспроизводит расхожую байку о "колониальных" страданиях Украины в составе "імперії", о "русификации" украинских городов, о жутких препятствиях, которые чинила Россия "возрождению национального сознания обманутых длительной дезинформацией украинцев". Словом, спешит заявить о своем верноподданническом отношении к господствующей ныне националистической идее, краеугольным камнем которой является возбуждение ненависти к России.

Если бы память пана филолога не была бы столь коротка, то он без сомнения, вспомнил бы, что лишь благодаря возвращению Украины в лоно общерусского государства она не успела подвергнуться окончательному ополячиванию, превращению в глухую провинцию Польского королевства и, по сути дела, к исчезновению с исторической арены. Лишь наивный романтик, полностью оторванный от исторических реалий или закоренелый невежа может поверить в то, что борьба Богдана Хмельницкого против Польского королевства могла увенчаться успехом и провозглашением независимого государства. Не говоря уже о том, что идеи украинской государственной независимости в то время еще в природе не существовало, аграрная Украина не имела ни собственной промышленности, ни нормального государственного устройства, и ее окончательное поражение от мощной Польши было лишь вопросом времени. Хмельницкий это хорошо понимал и поэтому не только не стал препятствовать стихийному движению украинцев к воссоединению с единоплеменным и единоверным русским народом, но и сам возглавил это движение. И не ошибся: воссоединение с Россией спасло украинский народ от неминуемого и окончательного ополячивания и исчезновения. Воссоединение не только позволило Украине выжить, но и впоследствии собрать воедино все свои этнические территории – Западную Украину (1939), Бессарабию и Северную Буковину (1940), Закарпатскую Украину (1945), да еще получить от России поистине бесценный подарок – Крымскую жемчужину (1954). И все это, заметьте, сверх тех обширных территорий, которые еще в XVII в. Россия предоставила украинским переселенцам, бежавшим от так называемой "гетьманщины", доведшей страну до полной "руины". Иными словами, Украина своим нынешним состоянием целиком и полностью обязана России – и царской, и Советской в равной мере. Даже сами названия "Украина" и "украинский язык" впервые получили официальный статус лишь при Советской власти. А если уж быть объективными и откровенными до конца, то следует также признать, что и независимым государством в наше время Украина стала не в результате мнимых "вызвольных змагань" (освободительной борьбы) националистических воинских формирований вроде дивизии СС "Галычына", карательных батальонов "Роланд", "Нахтигаль" или отрядов ОУН-УПА (Организация украинских националистов – Украинская Повстанческая "армия"), воевавших против своего народа, а исключительно вследствие процессов, проходящих все в той же России.

В свете сказанного, пан Пивторак, все ваши гневные обвинения "имперії" выглядят, очень мягко говоря, безосновательными. Вы уж извините, но именно о таких, как Вы, демонстрирующих глубокие провалы в памяти, как раз и говорится в известной пословице об Иванах, не помнящих родства.

Идем далее. Вот Вы пишете:

"Во многих российских средствах массовой информации и даже в десятках научных трудов стало модой подменять понятия "Древняя Русь" и "древнерусский" более простым и кое-кому более выгодным "Русь", "русский". Таким образом, термин "русский" у них стал означать и "российский" и "руський", что привело к далеко идущим выводам: Киевская Русь – это просто Русь, та самая, что и Россия, руський язык – это "русский язык". Таким образом выходит, что сегодняшний российский язык звучал еще в златоверхом стольном Киеве, а это значит, что древнерусские обитатели Киева, как и все славянское население Киевской Руси были "русскими", т. е. россиянами... Абсурдность такого подхода очевидна даже рядовому школьнику."

Ну что ж, если, по-вашему, русские (ах, простите, "российские") филологи по своему профессиональному уровню стоят много ниже рядового школьника, вполне можем обойтись и без них. Вы утверждаете, что они нарочно именуют древнеславянское государство неправильным названием Русь. Что можно сказать по этому поводу? Только то, что не обязательно быть рядовым школьником, чтобы знать элементарное: древнеславянское государство называлось Русская земля, сокращенно именно Русь, а не Древняя Русь. Естественно, что граждане Руси называли себя русскими людьми, или просто русскими. Поэтому, во избежание всевозможных ошибок и разночтений будем уж лучше называть вещи своими именами.

Затем Вы оспариваете право современных жителей России называть себя русскими. По-вашему они должны именоваться россиянами, так как этноним "русские" принадлежит исключительно украинцам. И вообще, нельзя говорить "русские", правильнее будет "руськие".

Не вижу смысла тратить время и полемизировать на совершенно дикую тему: имеют ли право русские называть себя русскими. Скажу лишь, что за всю тысячелетнюю историю Руси на ее землях никогда не было такого периода, чтобы ее жители считали и называли себя не русскими людьми, а как-то иначе. Даже на ее юго-западных землях, надолго попавших под польское господство, люди продолжали именовать себя по-старому – русскими, хотя вследствие сильного ополячивания (украинизации) их языка древний этноним "русские" трансформировался в форму "руськие".

Что касается бытующего в Украине обычая называть сегодня русских россиянами, то это явная бессмыслица, так как этноним "русский" обозначает национальность, а "россиянин" – подданство. Русским может быть только русский, а россиянином – человек любой национальности.

Казалось бы, ну какая, в конце концов разница, говорить "русский" или "руський" – смысл-то от этого не меняется? Но нет, за одной вполне обычной буквой алфавита кроется целое мировоззрение, особая идеология, тщательно взлелеянная и выпестованная несколькими поколениями украинских национал-сепаратистов западного толка, ярыми сторонниками разрушения общерусского единства. Так как лексема "руський", встречающаяся иногда в древнерусских текстах (точнее, в их позднейших копиях), характерна для украинского языка, значит авторы этих текстов были чистокровные украинцы! А отсюда следует, что древняя Русь была государством украинским, и только украинцы имеют исключительное право считаться сегодня единственными преемниками культурно-исторического наследия древней Руси. Отсюда же и искусственная, никем в мире не употребляемая конструкция "Украина-Русь".

Авторов этой "теории" нисколько не смущает тот факт, что в копиях древних текстов, кроме редких вкраплений слова "руський" повсеместно и широко употребляется и его основная и более древняя форма "русский". Ну вот, хотя бы, несколько примеров, взятых мною из "Повести временных лет" (Киев, 1990):

"А Днепръ втечетъ въ Понтское море треми жерлы, иже море словетъ Руское..." (с. 14).

"Отъ перваго лета Михаила сего до перваго лета Олгова, Рускаго князя, лет 29" (с. 26).

"Се буди мати городомъ Рускымъ" (с. 34).

"А Словенескъ языкъ и Рускый одинъ" (с. 40).

"И бысть тишина велика в земли Руской" (с. 236).

По Вашей "теории", пан Пивторак, все формы этнонима "русский", в изобилии встречающегося в древнерусских текстах – не в счет, главное – это те редкие случаи, когда переписчик мягкий знак употребил. Вот эти-то редкие вкрапления будто бы и доказывают украиноязычие жителей древней Руси. Очень, очень убедительная "теория"!

Знаю, пан Пивторак, что Вы думаете, читая эти строки: да не в одном слове все дело, а во всей совокупности совершенно ясных и четких протоукраинских фонетических, лексических и грамматических черт, имеющихся во многих древнерусских текстах! Очень хорошо знаю и Вашу последнюю монографию "Украинцы: откуда мы и наш язык" (Киев, 1993). Цитирую:

"Время возникновения украинских речевых особенностей, а по их совокупности – и украинского языка вообще, установить трудно. Совершенно ясно, что для этого необходимы неопровержимые факты – фиксация тех или иных речевых черт или явлений в письменных памятниках. Если бы древнерусские книжники старались как можно быстрее выявить и зафиксировать новые черты в народной речи, письменные памятники прошлых эпох были бы отражением исторического развития языка, следовательно, задача современных исследователей упростилась бы. Однако древнерусская письменная практика базировалась на прямо противоположных принципах: придерживаться книжной традиции и ни в коем случае не допускать в книги простонародные элементы. Пока эти черты были спорадическими и малоприметными, книжникам легко удавалось их игнорировать. Однако через некоторый, иногда значительный промежуток времени после своего возникновения различные диалектные явления становились настолько привычными и неотъемлемыми особенностями народного языка, в том числе и бытовой речи самих книжников, что невольно, в виде отдельных описок стали попадать в книжки. Таким образом, начало фиксации какой-нибудь диалектной черты свидетельствует не о ее появлении именно в это время, а о том, что на данный момент такая черта уже не только существовала, но и стала нормой живой народной речи. По мнению некоторых историков языка, между возникновением диалектной особенности и началом фиксации ее в письменности в виде описок проходило в среднем целое столетие" (с. 108).

Все в этой обширной цитате больше похоже на зыбкие, маловероятные предположения, чем на научные аргументы. С одной стороны Вы сетуете на трудности с установлением времени возникновении украинских речевых особенностей и в целом украинского языка из-за отсутствия "неопровержимых фактов", а с другой стороны нисколько не сомневаетесь в том, что во времена Киевской Руси украинский язык уже существовал. На чем же базируется столь непоколебимая убежденность? А вот на чем: не имея никакой возможности документально подтвердить идею о широком распространении украинского языка в Киевской Руси, Вы и Ваши единомышленники просто вынуждены теперь выдумывать байки о надменных и вредных древнерусских книжниках, которые будто бы умышленно игнорировали свой родной язык повседневного общения.

Ох уж эти древние книжники! Ох уж этот Нестор-летописец: вместо того, чтобы просто и ясно написать на своем родном украинском языке – "Вид тых словэ'н розийшлы'ся по земли' и прозв?лыся имэн?мы свой и'мы, дэ хто сив, на яко'му м и'сци" – он, предвосхищая современных "шовинистов" и "украинского языка ненавистников", взял, да и написал в своей "Повести временных лет": "Отъ техъ Словенъ розидошася по земьли и прозвашася имены своими, где седше на котором месте". Вот видите, впору нам отмечать почти тысячелетний юбилей "дискриминации" украинского языка!

Что касается "отдельных описок", которые, по-вашему, неопровержимо доказывают широкое распространение украинского языка в древней Руси, то выше я уже детально разбирал и анализировал эту "Теорию описок и ошибок" ("Теорию рассеянных писарей"), искусственно сконструированную на ошибочном и предвзятом толковании позднейших копий древних рукописей. Поэтому нет никакой необходимости вновь повторять те же самые аргументы, подводящие, на мой взгляд, черту под этой сомнительной "теорией". Как говорили древние – Sapienti sat ... (умному достаточно).

Не стану также углубляться в Ваши изыскания в области выявления и описания основных диалектных черт, приведших в конце концов к возникновению украинского языка. Не сомневаюсь, что эта часть монографии составляет квинтэссенцию всей работы и является серьезным вкладом в филологию. Единственное уязвимое место – это неверное определение времени и отсутствие объяснения причины появления и дальнейшего развития этих диалектных протоукраинских признаков в славянорусском языке. И это, по-видимому, не случайное упущение, ведь Вы ни за что не хотите признать тот факт, что главной причиной возникновения и развития этих диалектных черт является распад древней Руси под ударами татаро-монголов и литовцев, приведший к изоляции ее разорванных частей друг от друга.

Выше я уже отмечал, что в северо-восточных княжествах славянорусский язык продолжал начатое в Киевской Руси свое саморазвитие без всякого постороннего влияния, в то время как в юго-западных княжествах (т. е. на землях будущей Украины) в это время происходило скрещивание славянорусского языка с господствующим польским. Это и было главной причиной возникновения и развития основных протоукраинских диалектных признаков языка.

Есть в статье Григория Пивторака еще несколько оригинальных соображений. Например, такое: русский язык сформировался, по меньшей мере, на 200 лет позднее украинского. Тут, собственно и дискутировать не о чем: полная нелепость этого "открытия" очевидна (здесь я по примеру Пивторака чуть не написал "...даже рядовому школьнику").

В заключение хочу еще обратить внимание читателя на заголовок статьи Григория Пивторака: "Не будем иностранцами на своей земле". А к заголовку дан еще и подзаголовок: "По поводу одного открытого письма", из чего со всей очевидностью следует, что таким "иностранцем" уважаемый пан филолог считает мою скромную персону. Здесь мы имеем дело с особой, присущей одним только украинским ученым формой научного мышления: допустимо выдумывать, сочинять, измышлять и публиковать любую, самую фантастическую чушь – и никто не обвинит вас ни в невежестве, ни в глупости, не назовет "иностранцем на своей земле", лишь бы вы делали это во славу Украины, украинской нации и ее особой "ментальности", способствовали ее "відродженню" (возрождению) и укреплению "державности".

Вот на этой высокой ноте и позвольте мне закончить свою полемику с высокоученым паном филологом Григорием Пивтораком.

"А. Железный, Происхождение русско-украинского двуязычия на Украине"