8. Национализм и государственная власть.

Ещё в незапамятные времена человеческий труд утратил свой изначальный универсализм – в нём стали формироваться и обособляться отдельные специальности. С появлением профессионального разделения труда общество утратило свою и социальную однородность. Разнообразные человеческие функции вступали в союзы между собой, нередко плодотворные и длительные, как, например, между администраторами и военными. Древнейшие государства и были созданы как раз жрецами – первыми исполнителями управленческой функции, и военными – источниками функции насилия, террора и принуждения. Не случайно главными государственными богами были боги войны. Изначально государства были предназначены для грабежа «чужих» и защиты «своих». Хотя очень скоро насилие, предназначенное для «чужих» развернулось в обратную сторону – и обратилось на «своих». Следом за организацией общественных работ корыстолюбивые чиновники и военные стали постепенно привлекать свободных, но безоружных и неорганизованных соотечественников к работам на самих себя. Протесты и сопротивление соотечественников умело подавляли и очень скоро «свои» стали по сути уже «чужими», а точнее этнически своими, но социально – чуждыми. А ещё позже пришлось заняться упорядочиванием эксплуатации «своих» и её оснащением бессовестной, но мастерской ложью. Тогда то в мозгах коварных служителей культа (профессиональных вралей) родились мифы о «соборности» и этническом патриотическом «единстве» всех египтян перед лицом всех не египтян, всех немцев перед лицом всех не немцев, и даже всех украинцев перед лицом всех не украинцев. О том, что настоящие единство и соборность предполагают социальную справедливость, хитрые «бойцы идеологического фронта» по понятным причинам предпочитают умалчивать. Зачем дразнить быдло себе в убыток?

В средние века государство сначала было организацией феодалов-воинов, которые смысл войны видели, прежде всего, в грабеже, а позже – в захвате чужих земель, чтобы, обложив их данью (средневековыми налогами) присваивать труд чужеземцев. А вскоре экономическая эксплуатация и военное насилие против недовольных были обращены и на земляков. Причём, как оказалось, гораздо безопаснее воевать с безоружными и неорганизованными своими, чем с «чужаками», которые для сопротивления тоже формировали военные отряды, из которых впоследствии вылупились новые государства. В интереснейшем труде Жака Ле Гоффа «Цивилизация средневекового Запада» (М., 1992) автор цитирует поэтический апофеоз войны Бертрана де Борна, поющего славу воинам, «разбойничающим в своё удовольствие».

Общественный идеал Донцова в «Духе нашей старины» – княжеская Русь с её мужественными, мудрыми, благородными князьями. Он поверхностно знал историю Киевской Руси и, вдобавок, идеализировал её, безбожно перевирая содержание и смысл её событий. На самом деле история княжеской Киевской Руси это непрестанные войны, взятие городов «на щит», грабежи, убийства, насилия, порабощение и нелепое варварское погубление с таким трудом создаваемых материальных и духовных ценностей. Выжженные и вытоптанные поля, сады, сёла, реки крови соотечественников, нескончаемые предательства, измены, подлость и клятвопреступления. Войны кончались недолговечным миром с крестоцелованием. Князья по-христиански смиренно целовались, прикидывая одновременно как бы половчее и неожиданнее нанести «брату» новый смертельный удар. Об этом написано превосходное исследование Б.А. Романова «Люди и нравы древней Руси». Не случайно народные массы многих стран осмысливали историю, как борьбу добра и зла, света и тьмы, Бога и Дьявола. Примечательно, что русская, украинская и белорусская крестьянская правда-справедливость порождена только трудом и ничего общего с войной не имеет. Хотя эпос многих народов создал наряду с культурными мирными героями (Прометей, Вяйнямейнен, Микула Селянинович) и героев-воинов. Но эпические герои-воины Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алёша Попович воюют только чтобы обеспечить мирный труд земледельцев. Крестьянин Микула Селянинович выше и сильнее князя с его дружинниками. А для Донцова кормящие нацию пахари и строители – низшая раса.

Изначально в основание всемирно-исторической драмы заложена диалектически противоречивая, но неизбывная борьба двух основных антагонистических импульсов человеческого бытия: с одной стороны – творческого труда, с другой – грабежа, войны, как наиболее энергетически «экономного» средства его (чужого труда) присвоения. Творчество и паразитизм, труженичество и лентяйство, деятельность и безделие – вечные спутники человеческой цивилизации, её проклятые соблазны, творящие изнутри энергию её саморазвития и движения. Их противоречие всегда абсолютно, а все их нравственные оценки всегда относительны, поскольку иногда именно «лень», как инстинкт экономии энергии, становится причиной усовершенствований, изобретений и открытий, двигающих вперёд человеческую цивилизацию. Конечно, собственно это уже и не лень, а скорее перенесённая во внутренний психический план внешняя мускульная работа или, как говорят психологи, интериоризированная внешняя деятельность, изменившая вследствие качественной трансформации свою изначально мышечную и рефлекторную природу на ментальную. Но с тех пор, как умные люди реабилитировали в сознании человечества непотный умственный труд и доказали его полезность и значимость, несправедливость противоречия тружеников и бездельников ещё более обнажилось, поскольку стало можно отличить «чистого лодыря» от «думающего бездельника».

С этих пор становится очевидно, что те народы, которые сумели свести к минимуму число своих «чистых» бездельников и паразитов и умножить количество «бездельников думающих», так ускорились в своём развитии, что стали недосягаемы. Особенно теми, кто по разным причинам ещё либеральничает со своими «лентяями». Необходимость присутствия в современном разделении труда военной и административной функций отнюдь не меняет существа военной и административной профессий, носителям которых генетически свойственны, хотя и трагически необходимы, худшие проявления человеческой природы – способность к насилию, принуждению, грабежу и убийству. И хотя объективная необходимость в профессиях «Родину защищать» и «Родиной управлять» исчезнет не скоро, полезно помнить, что их носителям органически свойственны злоупотребления функциями командования и распоряжения, насилия и принуждения, террора и убийства. Поэтому все они требуют строжайшего контроля со стороны общества, делегировавшего некоторым своим членам эти по большому счёту порочные, неблагодарные, но, увы, ещё неизбежные функции.

Нельзя не заметить странной, если не патологической тяги всяких националистов вообще, а украинских в особенности, к занятию именно такими рискованно неблагодарными профессиями – военных и начальников. Может быть, и в этом проявляется их патриотическая жертвенность? Но справедливости ради нельзя не признать, что, сколько бы не командовали националисты и их герои своей страной – всей сразу или только её фрагментами – в самые разнообразные исторические моменты, всякий раз не только без всякой пользы и для себя, и для Украины, но и к всеобщему стыду, позору и разорению. И сколько бы ни воевали они за неё – с самыми разными противниками – своими и чужими, всякий раз фатально были биты. Кажется для счастья Украины одной истерической, хотя бы и искренней, даже жертвенной любви к ней всё-таки мало? Но что ещё для этого нужно? И как это объяснить националистам?