Среди горячих друзей русских галичан последних двух десятилетий XIX в. прежде всего, вероятно, следует назвать славянофилов. Так, И.С.Аксаков в газете „Русь" постоянно помещал корреспонденции о процессе Ольги Грабарь, вскоре эти материалы были переизданы в собрании сочинений И.С.Аксакова [1]. На страницах „Известий Санкт-петербургского славянского благотворительного общества", "Славянского обозрения" и других изданий галицкая тема, трактуемая с позиций русских галичан, присутствует постоянно. В 1894г. вышло всего два номера „Галицко-русского вестника", редактором которого был В.С. Драгомирецкий. На страницах этих двух номеров русский читатель нашел статьи русских славистов А.С. Будиловича, И.П. Филевича, ряд неподписанных или подписанных псевдонимами работ о Ставропигийском институте, Народном Доме во Львове, биографии Наумовича и Дедицкого, их портреты, два рассказа, рисующих быт галицких крестьян, автор одного из которых В.И.Хидяк, а другого И.Франко, статью „Скорбная летопись Галицкой Руси", подписанную псевдонимом „Русский галичанин", стихи И.Н. Гушалевича и т.д. Как и можно ожидать, изданию свойственна антипольская и антикатолическая направленность. На торжественно отмечавшийся 25-летний юбилей Общества им. Михаила Качковского в 1899 г. было прислано множество приветственных телеграмм и писем из Галичины, других славянских краев Империи, США и, разумеется, из России. Сведения о торжествах мы находим в сборнике, составленном О.А. Мончаловским, опубликованном в том же году. Среди приветствий из России наряду с голосами проживавших в ней галичан мы находим также, например, поздравления от Киевского славянского общества (подписано Флоринским), от А.С. Будиловича, от редакции „Московских ведомостей", от Славянского общества в Петрограде.

В списке поздравлявших мы не находим ни одного украинского деятеля из России, равно как и редакции „Вестника Европы" [86, с.64].

Серьезным явлением в культурной жизни России конца XIX -начала XX вв. был выход многотомной энциклопедии „Брокгауз и Ефрон" [141]. Издатели стремились к объективности, и энциклопедия имела большой успех в особенности среди русской интеллигенции, удовлетворяя потребностям ее либеральной части. Со страниц энциклопедии читатель получал информацию и по проблемам истории и культуры Галичины. Статья „Русины" была поручена приват-доценту Петербургского университета И.Н. Половинкину, сотрудничавшему одно время в Славянском благотворительном обществе. Русинов он называет русским населением, они „принадлежат к южно-русской части русского племени", сами себя зовут „в единственном числе русин, во множественном числе русскими, веру свою - русскою, свой народ и язык русскими" [141, т.27, с.296]. Статья носит чисто этнографическо-лингвистический характер - даются сведения об одежде и облике отдельных племенных групп - покутяне, подоляне, лемки и т.д. Читатель узнает, что они отличаются „от малороссов (украинцев) как особенностями языка, так и физическим складом и этнографическими признаками вследствие условий жизни и давнего отделения „закордонной Руси" от основного племени". Впрочем, такая терминология статьи является скорее исключением. В статье К. Арабажина „Галицко-русское литературно-общественное движение" мы находим беспощадную критику и москвофилов и народовцев и в конце концов автор стремится убедить читателя, что радикальная партия Ивана Франко и „другого замечательного деятеля М. Павлика... единственно близкая России" [141, т.7, С.920 - 92.1]. В большой статье „Южнорусская литература" автор ее, Иван Франко, основное внимание уделяет, естественно, Украине и украинским авторам. О москвофильских авторах почти всегда упоминается с оттенком презрения. Показательна в этом смысле фраза о „банкротстве" старой или москвофильской партии и среди примет этого банкротства - „процесс Ольги Грабарь, Наумовича, Площанского и товарищей" [141, т.41, с.320]. В целом отрицательное

отношение русской либеральной прессы к москвофильскому движению в Галичине ярко проявилось, например, на страницах либерального журнала „Вестник Европы". Под криптонимом „М. Т-ов" неоднократно печатал свои статьи в журнале известный украинский ученый и общественный деятель М.П.Драгоманов, познакомивший русского читателя со сложными историческими, политическими и культурными процессами современной Галичини, естественно, с украинских позиций. Целый ряд статей принадлежит перу крупного русского ученого А.Н. Пыпина, который специально останавливается на споре москвофилов и украинофилов, принимая сторону последних. Но особую симпатию вызывают у него поляки (что, вероятно, естественно для кузена Чернышевского!) В своей большой статье „Эпизоды из литературных отношений малорусско-польских" Пыпин пытается разобраться во вражде между русинами и поляками в Галичине, говорит о превосходстве польского быта над русским в отношении культуры и образования и называет поляков „господствующим племенем в Галиции" [116, с.744], не уточняя однако, какие же социальные слои они представляли, не говоря, что в основном поляками были помещики, не потерявшие своей власти после падения польского государства, и антипольская направленность русских деятелей Галичины носила не национальный, а социальный характер.

Симпатизируя украинскому направлению в культурной жизни Галичины, Пыпин в то же время не мог примириться с крайними украинско-шовинистическими тенденциями в нарождавшейся в те годы львовской украинской науке. Большая статья А.Н.Пыпина „Особая история русской литературы", помещенная в девятом номере „Вестника Европы" за 1890 г., является развернутой рецензией на 1-й том „Истории литературы руской" О. Огоновского. Огоновский считал, что издревле, с того времени как они известны истории, существовали две русские народности - славянские племена юго-западной России с IX века, а жители Волыни и Галичины с XI века назывались Русью и Русинами, а племена земли ростовской и суздальской вместе с радимичами и вятичами с XV века обозначались именем Москва [72, с. 12]. Цари московские перенесли имя Русь на свою державу [72, с.8]. По

мнению Огоновского, существовала издревле и отдельная южнорусская литература. Огоновский, как пишет Пыпин, „собирает факты древней русской словесности только в Руси южной: начавши от Нестора, он кончает свою историю новейшими галицко-русскими писателями". [72, с.21]. Пыпин аргументировано доказывает единство русского племени в древности, подчеркивает, что „до татар и до политического раздробления Руси не было никакой специальной южнорусской литературы; была общая литература русского или русско-славянского письменного языка, распространявшаяся одинаково по всем областям тогдашнего русского племени" [72, с. 26]. В том же 1890 году О.Марков в издании редактируемой им газеты „Червонная Русь" опубликовал как бы рецензию на рецензию - небольшую брошюру, в которой на „язычии" приводится короткий комментарий автора, а затем перепечатывается без изменений главная часть статьи Пыпина, по характеристике Маркова, „мужа, пользующегося в украинофильских кружках симпатиею и признательностию не лишь яко ученого, но также яко беспристрастного и фахового знатока русской литературы и языка" [72, с.5]. („фаховый знаток" - специалист - Н.П.) Так оппонент в чем-то стал союзником.

Кроме друзей и оппонентов, хорошо известных, у русских галичан существовали еще помощники, которые меньше всего стремились быть известными - определенные русские официальные крути и даже личности. О „русских рублях" охотно кричали враги москвофилов, кажется, не представившие ни одного серьезного факта. Такой крик вполне понятен. В своем докладе 1903 года О.А.Мончаловский пишет: „Явную поддержку украинофильства со стороны центрального правительства доказывает ежегодное пособие в количестве 20000 корон, получаемое Обществом имени Тараса Шевченко во Львове. От галицкого сейма, т.е. от поляков, украйнофильские общества и редакции ежегодно получают следующие суммы: Общество „Бесіда" во Львове на содержание театра - 14500 корон; певческое Общество „Боян" во Львов - 600; редакция журнала „Учитель" - 1000; Общество „Просвіта" - 10000; Общество имени Т.Шевченко - 8000; редакция детского журнала „Дзвінок" - 400; изданательство

книжек - 12000; девичье училище в Перемышле -400; Общество педагогическое на издательство „украинско-русской" библиотеки - 600; женская школа во Львове -3200; базилиане на издание брошюр - 400; на содержание пансионов для бедной учащейся молодежи - 5000, итого -50100 корон, между тем как русские общества не получают ни гроша" [87, с.26]. Как можно думать по тем материалам, какие были в нашем распоряжении, русские правительственные круги не разорялись на постоянную поддержку своих русских соотечественников за рубежом, а лишь в особо сложных случаях оказывали, как мы теперь назовем, гуманитарную помощь.

К сожалению, нам удалось познакомиться с этой деликатной темой только на примере Наумовича, но, думается, даже эти отрывочные сведения из биографии замечательного галицко-русского деятеля достойны упоминания. Мы дополним их и сведениями о последних годах его жизни.

В 1873 году Наумович попал в чрезвычайно трудное материальное положение. В отделе рукописей РГБ хранится письмо от 12/24 июля 1873 г., имени адресата которого нам пока не удалось установить. В нем Наумович просит передать Владимиру Александровичу Черкасскому, известному крупному русскому либеральному деятелю, его просьбу -походатайствовать о принятии двух его детей - мальчика и девочки - в какие-либо учебные заведения России. (Всего у него было семеро детей). С горечью пишет Наумович, что все материальные надежды он возлагал на пасеку, „но вся моя пасека злобными людьми (под строкой „поляками") отравлена. Ходатайство увенчалось успехом. В письме от 25 сентября того же 1873 года к самому Черкасскому Наумович пишет слова благодарности, затем дает как бы краткий отчет о своей общественной деятельности и заканчивает его оптимистическими словами: „Что бы ни было, Русь Галицкая наша не погибнет. Верна своему законному правительству на законном пути она хотя и медленно, но неусыпно развиваться будет, и врата адовы не одолеют ей" [92]. Когда после процесса 1882 г. подсудимые временно были выпущены из тюрьмы и Наумович остался без средств к существованию, т.к. приход у него был отнят, ему, как и Добрянскому, была

оказана материальная помощь. Она была передана через известного венского протоиерея Михаила Раевского. В своем письме К.П.Победоносцеву, тогда обер-прокурору Синода, от И апреля 1883 г., хранящемуся в РГБ, Раевский уведомляет, что „отец Наумович приедет сам в Вену за получением денег". Сумма не указывается, но к письму приложена расписка уже получившего помощь Добрянского на 15 тыс, гульденов [117].

В 1884г. в Галичине случился финансовый скандал -прогорел банк „Рольничо-кредитное заведение", его директор попал под суд. Основным капиталом банка были фонды епархиального духовенства, из которых выплачивались пенсии вдовам и сиротам священников, а участвовавшие своими вкладами крестьяне считались членами банка и отвечали за его дела всем своим имуществом. Крах банка грозил полным разорением нескольким тысячам крестьян. Как только в августе 1884 г. Наумович вышел из тюрьмы, галицко-русские патриоты просили его выхлопотать в России помощь банку.

Другом галичан в России был министр финансов И.А.Вышеградский, в России Наумовича уже знали. В сентябре Наумович вместе с Площанским выехал в Россию. Просьба двух недавних узников увенчалась успехом - они выхлопотали в форме займа 600000 марок. Однако этой суммы оказалось мало, и в начале 1885 г. Наумович вновь поехал в Петербург. Как повествует Ф.Свистун, представляя в Петербурге бедственное положение галичан, Наумович сказал: „Для болгар вы потратили один миллиард рублей и 200000 ваших воинов пало в борьбе за свободу южных славян. Какая бы ни была причина несчастного приключения с банком - невежество или легкомыслие - вы благое сделаете дело, если спасете наших священнических вдов, сирот и несчастных крестьян..." В Петербурге дали еще 650000 рублей, и невинные жертвы скандала были спасены, как пишет Свистун, „благодаря великодушию императора Александра Ш" [122, с.399; 85, с. 86 - 87].

Можно думать, что Александр III интересовался судьбами галичан. В РГБ хранится письмо Победоносцева императору от 23 октября 1885 г. Направляя ему письмо Наумовича, пока нами, к сожалению, не найденное, Победоносцев

пишет: „Совестно утруждать Ваше Императорское Величество посреди многих забот и занятий еще новым чтением. Но почитаю нелишним представить Вам полученное мною вчера письмо священника Наумовича, в нем выражается поистине отчаянный вопль русского населения s Галиции о безысходном положении их в борьбе с польским правительством, которому предала их Австрия. Наумович, недавно перешедший из униатства и порвавший все связи с Римом -человек почтенный и служит (неразб. - Н.П.) действительно лучшим представителем лучшей части русского населения в Галиции..." Наверху письма-синим карандашам почерком Александра Ш: „Чрезвычайно больно и грустно читать его письмо. Авось даст Бог и нам и им светлый день когда-нибудь" [112].

В начале 1886 г. Наумович с семьей переселился в Россию, где ему были предоставлены все условия для дальнейшей жизни и трудов. Хорошо знавший его Мончаловский говорит прежде всего о чисто экономической стороне его решения - как православный священник он не мог найти себе применения на родине по политическим причинам, а его литературные труды не могли прокормить его с семьей. Но, думается, была и чисто духовная причина переезда - он был человеком глубоко верующим и священником по призванию. Переехав в Киев, он получил пенсию, сан протоиерея православной церкви и некоторое время был настоятелем прихода в Борщаговке под Киевом [85, с.88]. Не связанный никакими требованиями ни светских ни духовных властей, предоставивших ему содержание, Наумович последние годы отдался литературной и общественной работе, выпустил целый ряд популярных брошюр, продолжал сотрудничать в „Науке", редакцию которой он в 1836 г. перевел в Вену и передал Д. Козарищуку, печатался на страницах журнала „Странник", выпускал свои повести и рассказы; на торжественном собрании Киевского Славянского благотворительного общества 17 октября 1890 г. он сделал доклад, изданный; Отдельной брошюрой [94]. В нем кратко изложена вся история Червонной Руси.

В 1889 г. во время голода в Галичине Наумович организовал значительную помощь голодающим. Большое дело

захватило его в последние годы пребывания в России. Тяжелейшее положение галицких крестьян на родине заставляло их эмигрировать, причем в основном в Америку. Наумович хотел, чтобы галицкие крестьяне переселялись в родную им Россию и для этого выхлопотал им разрешение покупать землю почти даром, по 5 р. десятина, в рассрочку. Для переселения была выбрана земля в Новороссийском и Сухумском округах, где, как писал Наумович, .„земной рай". "Сейчас за Азовским морем тянется эта пустая земля от Анапы, до Сухума и она предназначена для галичан, но в таких размерах, чтобы наша земля не попала в чужие руки", - писал Наумович Мончаловскому осенью 1890 г .[85, с.93]. В 1891 г. он лично отправился выбирать места, пригодные для поселения, но на обратном пути внезапно заболел и умер в больнице в Новороссийске, при весьма загадочных обстоятельствах. Многие факты подтверждают уверенность русских галичан в том, что Наумович был отравлен [11, с.62-66].