Малорусская Народная Историческая Библиотечка
история национального движения Украины 
Главная Движения Регионы Вопросы Деятели
Смотрите также разделы:
     Регионы --> Галичина (Общие работы)
     Деятели --> Пашаева, Н.М. (Пашаева, Н.М.)
     Факсимиль материала на МНИБ
     Приобрести книгу (бумажную версию)

"Н.Пашаева, Очерки истории Русского Движения в Галичине XIX-XX вв."

2. ЛЬВОВСКОЕ „СЛОВО" И ЕГО ОППОНЕНТ -- IV. ПОД АВСТРИЙСКИМ И АВСТРО-ВЕНГЕРСКИМ СКИПЕТРОМ 1861-1918 -- Н.М.Пашаева - Очерки истории Русского Движения в <a href="http://malorus.ru/galizia.html" target="_blank" style="text-decoration: none;"></u>Галичине</a> XIX-XX вв.

IV. ПОД АВСТРИЙСКИМ И АВСТРО-ВЕНГЕРСКИМ СКИПЕТРОМ 1861-1918

2. ЛЬВОВСКОЕ „СЛОВО" И ЕГО ОППОНЕНТ

57

Еще в 1859 г. Богдан Дедицкий задумал издавать журнал под названием „Зоря Галицкая" с приложением "Приятель народа". На отправленное им в краевое правительство

58

прошение пришел ответ в том же 1859 г. Ему разрешалось издавать журнал, но не политический, а чисто литературного содержания. В исторических работах не должно было быть истории недавнего прошлого. В корреспонденциях авторы, даже попутно, не должны касаться политических, социальных и религиозных вопросов, причем к последним относится и разъяснение церковных русинских обрядов. Исключается употребление „гражданки". (Весь текст ответа в подлиннике, на немецком языке, приводит Левицкий. [61, т. 1, с. 122]). Дедицкий от своей идеи тогда отказался, и „Зоря Галицкая" вышла в виде альбома. Оживление политической и общественной жизни в Империи в 1860 г. позволило Дедицкому основать настоящую политическую газету. Первый номер „Слова" вышел 25 января 1861 г. (Заметим попутно, что в 1861 г. в Галичине не выходило ни одного журнала, ни одной газеты, из периодических изданий только два календаря.) Тем важнее было появление „Слова". Его профинансировал все тот же бескорыстный Качковский. Он же склонил Дедицкого быть редактором, обязался внести требуемый правительством немалый залог в 3.000 гульденов, назначил жалованье редактору и его сотрудникам - их было всего трое. Более того, на всякий случай Качковский завещал Дедицкому небольшую пенсию, которую тот получал от Общества им. Качковского годы спустя после смерти самого благотворителя. Изданию „Слова" в течение первого, полугодия помог материально и митрополит Григорий Яхимович. Газета выходила 2 раза в неделю при тираже в 1500 экземпляров. Успех газеты был огромный, и уже через три месяца Дедицкий сообщил Качковскому, что все расходы по изданию окупаются и его материальная помощь больше не требуется [61, т.2, с.7]. „Слово" сразу же нашло признание у широкого галицкого читателя именно потому, что на него было рассчитано.

В первом же номере помещена программа газеты. Издатель сразу же сообщает: „Смотрим на наш край яко на областную часть Державы австрийской, в державе той владев Монарх и мы не из самой привычки, но з тверезого пресведчения". (Полностью сохраняем язык.) История галицко-русского народа учит, как указывается в программе, что в

59

течение 400 лет после потери самостоятельности Русь денационализировалась и ожила под правительством более „бессторонним", т.е. беспристрастным, каким оказалось для нее правительство австрийское [123, 1861, № 1, с.1]. „Слово" все время выходило со сквозной нумерацией в течение года и сквозной годовой пагинацией. Обычно при ссылках указывается год, номер и страница, дата выхода газеты опускается. (Мы придерживаемся того же принципа.) На 2 - 3 страницах - строки из писем - наказы будущим членам депутаций. Корреспонденция „День Григория Богослова" - это воззвание к имениннику митрополиту Григорию Яхимовичу (с.1). В анонимной статье „Русь и ее отношение к соседям" проявляется, хотя и весьма в умеренном тоне, антипольская направленность газеты, сохранявшаяся практически все время.

Но главный интерес представляли для подписчиков и ныне для историков безыскусственные корреспонденции с мест, помещавшиеся в каждом номере и занимавшие едва ли не главную часть газеты. (К сожалению, насколько нам известно, доныне нет монографического исследования, посвященного „Слову", с анализом статей и особенно корреспонденции, дающих живую картину разных сторон жизни Галичины, причем многие из них - из отдаленных сел. Эта работа ждет еще будущего историка.) В статье „Русь говорит", помещенной в № 3, с.11, 1 февраля 1861 г., издатель и редактор (Дедицкий) объявляет словом чести, что издаваемая им газета „Слово" - это независимая, самостоятельная газета в том смысле слова как это понимают все другие неофициальные газеты. „Слово" выходило два, а позднее, с 1873 г., три раза в неделю. Шрифт - гражданка, а в приложениях, печатавших порой официальные документы - кириллица. Правописание этимологическое. Языковая палитра весьма своеобразна. Это отнюдь не русский литературный язык. Это скорее „язычие". Но это отнюдь не ломаный язык „каким никто не пишет нигде, кроме Львова", как скажет в запальчивости Чернышевский [135, с.776]. „Слово" горячо защищает „руский" язык. Уже в первом номере (с.2) анонимный автор пишет: „Напрасно кричат некоторые плыткие головы (плітки - сплетни Н.П.) из польского лагеря, что руский язык наречие польского".

60

В пятом номере (с.22) анонимный корреспондент пишет: „Мильно (напрасно - Н.П.) думают наши побратимы, (речь идет о поляках - Н.П.) же мы ныне зачинаем в Галичине литературный язык творити, - язык сей, дяковати Богу, был от давних давен; писали ним Котляревский, Основьяненко, Шевченко, Маркиян и много инших - и як они писали, пишут ныне наши писатели". Самое любопытное, что москвофильское общерусское „Слово" прекрасно принимало украинскую культуру, считало, судя по этой корреспонденции, свой язык таким, как у признанных украинских писателей. Вспомним, что и позднее признанный лидер москвофилов Наумович назвал себя „Малорусин" и свой выговор „малорусским" [85, с.65]. Эти примеры еще раз утверждают нас в том, что борьба москвофилов с „украинством" велась отнюдь не против украинской культуры или языка, а лишь против украинского национализма, ограничивавшего свой политический и культурный кругозор только Украиной, включая в нее Галичину как „украинский Пьемонт", враждебный России. „Слово", уже в первый год издания, предоставляло читателю самый разнообразный материал - и статьи на актуальные темы (многие о тяжелых взаимоотношениях с „поляками"), и корреспонденции с мест, и стихи, и рассказы, и официальные документы, и сведения о текущих событиях в пределах Галичины, Империи и за границей. Находим мы даже перепечатку из газеты „День" (№48), статью Н.Костомарова из украинского петербургского журнала „Основа" (№ 67) и т.д.

Несмотря на свою архилояльность, номера „Слова" неоднократно конфисковывались и редакции приходилось печатать номер вторично. Впервые, как сообщает Левицкий [61, с.33], жертвой пал №56 за 1863 год, с наступлением дуализма конфискации следовали постоянно.

Два первые номера „Слова" попали в руки Н.Г.Чернышевского, и на страницах „Современника" (правда, с цензурными купюрами) появилась его полемика, а фактически гневная отповедь. Может быть, на этом эпизоде не стоило останавливаться подробно, тем более что об откликах русской прессы на галицкие дела нам уже приходилось писать [104, 105,109]. Однако на протяжении всего советского

61

периода две статьи Чернышевского считались непреложной истиной в последней инстанции, на них ссьшались почти как на источник, любая критика, конечно же, не допускалась, да и не могло быть иначе. В центре внимания Чернышевского были не собственно события в Галичине, а прежде всего польское революционное движение, недаром много позднее точкa зрения Чернышевского прямо поддержана была В.И.Лениным, который писал, что „шляхетское освободительное движение в Польше приобретало гигантское, первостепенное значение с точки зрения демократии не только всероссийской, не только всеславянской, но и всеевропейской" и здесь же отмечал позицию „всероссийского демократa-революционера Чернышевского, который тоже (подобно Марксу) умел оценить значение польского движения" [64, т.25, с.297]. Уже с первых строк статьи „Национальная бестактность" [135] - рецензии на первые два номера „Слова", Чернышевский проявил свой горячий полемический задор, журналистскую хватку и... полное непонимание конкретных условий, в которых работали будители Галичины. Сразу же Чернышевский обрушивается на издателей „Слова" за несходство языка газеты с малорусским языком {Чернышевский горячо защищает права „малорусского языка" и высказывает русинам совет, „чтобы они писали своим малорусским языком, а не на ломаным нашим литературным языком" также в статье „Народная бестолковость" [135, с.844].} и, приводя обрывки фраз, объявляет, что это язык, которым говорят в Москве и Нижнем Новгороде, а не в Киеве или Львове (!) (с.776), т.е. понятия не имеет, что „язычие" тогда, хорошо это или плохо, уже сложилось, читатели, на которых ориентировалась газета, его прекрасно понимали. Останавливаясь на поздравительном воззвании к митрополиту Григорию Яхимовичу, Чернышевский считает, что Львовское "Слово" „основано для борьбы с противниками русинского народа", а поэтому не следует вмешивать архипастыря в это дсло, поскольку он должен „благословлять, а не проклинать", проповедовать любовь и христианское смирение [с. 781]. Чернышевский приводит всю статью из „Слова", не заметив, что „Слово" просит благословения архипастыря на

62

„добрый подвиг духа" и вовсе не предлагает ему быть лидером политической партии [с.870, 782]. В пылу полемики революционный демократ неоднократно называет Яхимовича православным, быть может, даже не зная, что он униат, и в Галичине православия в то время вообще практически не было. Комично звучит упрек Чернышевского „Слову" за его радость иметь русинам газету на своем языке. „Кто же не дозволял русинам до нынешнего года издавать газету на русинском языке. Чье согласие нужно на это?" - восклицает незадачливый русский журналист, не имевший понятия о том, что содержалось, например, в ответе на прошение Дедицкого в 1859 г. Но более всего приводит Чернышевского в негодование антипольская направленность „Слова" и его верноподданнические заверения в отношении австрийской монархии. Обе проблемы тесно связаны. Автора возмущает, что русины якобы помнят лишь старые обиды поляков и не желают видеть в них сегодняшних искренних союзников. „Львовское „Слово" совершенно ошибается, воображая в поляках вражду против русинской национальности", — восклицает автор (с.787), И дальше в абзаце, вычеркнутом цензурой, произносит знаменитую фразу: „Тут дело в деньгах, в сословных привилегиях, а нисколько в национальностях или вероисповедании. Малорусский пан и польский пан стоят на одной стороне, имеют одни и те же интересы; малорусский поселянин и польский поселянин имеют совершенно одинаковую судьбу" (с.792). Чернышевский проявил здесь истинно классовый подход, однако эта схема не годилась для Галичины, где почти всегда помещиками были поляки или совершенно ополячившиеся, перешедшие в католицизм, русины, потерявшие свой национальный облик (Потоцкие, Дзедушицкие и пр.), а поселян-поляков не было.

Приводя верноподданнические высказывания из „Слова", Чернышевский делает вывод, которого, конечно, нет в „Слове", будто оно „объявляет от имени русинов, что они не хотят соединиться с другими малороссами" (с.777), прибавляя при этом, что если необходимость заставляет отлагать на время заветную мысль, то надо просто молчать. Точно кто-нибудь в России предлагал тогда присоединить Галичину к Украине! Это сделал только Сталин в 1939 году.

63

Престарелый Зубрицкий скончался в начале 1862 года. Уже с конца 50-х годов неофициальным и даже частично негласным лидером русского движения становится Яков Головацкий - некогда член Русской Троицы, ученый, историк, шаток общерусского прошлого Галичины, этнограф, литературовед и писатель, тогда профессор Львовского университета, которого недаром позже назовут ,,галицким Ломоносовым". Ему-то пришлось дать ответ на статью Чернышевского. Но сделать он это он смог, разумеется, лишь анонимно. Австрийский „уряд" зорко следил за Головацким. Недолгое время, всего два года (1861 - 1862), в Петербурге издавался украинский либеральный журнал „Основа", печатавший статьи по проблемам украинской истории, этнографии, литературы и культуры на украинском и русском языках. На его страницах Головацкий напечатал в 1862 г. две статьи на русском языке - „Русины в 1848 г. (Памяти Т.Г.Шевченко)" [41] и „Об отношениях галицких русинов к соседям" [40]. В обеих статьях - полемика с Чернышевским (хотя ссылки на „Современник" мы находим только во второй). Но скорее это даже не полемика, а обоснованное, терпеливое разъяснение, что представляет собою история Галичины и почему, по выражению Головацкого, попросту „русины не хотели и не хотят умереть заживо" [41, с.25]. Головацкий останавливается на тяжелом положении Галичины. „С потерею независимости в продолжение нескольких веков жизнь Русинов состояла из непрерывного ряда несчастий", - пишет автор [41, с. 1]. Говоря о якобы враждебном отношении к полякам, Головацкий объясняет, что не только опыт бед прошлого, но и нынешняя политика поляков заставляет русинов отказываться от союза с ними. Причем становится именно на „социальные", „классовые" позиции, с которых выступал Чернышевский, и подчеркивает, что в „Галиции дворянство все польское и католическое" [40, с.65]. В то же время Головацкий сообщает читателям, что в 1848 г. „русины утверждали, что польская рада не может назваться народною, потому что народ не признает ее даже в округах, которые заселены исключительно поляками. Что касается не партии, а собственно народа, то Русины обращались к нему с сочувствием, помня, что он вместе с ним и терпел от панов и не питал

64

враждебных чувств, руководивших партиями" [41, с.26]. Послереволюционный период показал, что противоречия между крестьянами-русинами и угнетающими их поляками-помещиками еще углубились. „Национальная бестактность Русинов, - пишет Головацкий, - по мнению автора, состоит и в том, что Русины не доверяют Полякам, не хотят подчиниться просвещенному руководству людей, которые искренно желают им добра, готовы сделать всевозможные уступки русскому галицийскому народу. Странно, что автор не понял отношений Русинов к Полякам: он, вероятно, не знает, что народ ведет здесь нескончаемую тяжбу с бывшими своими помещиками" и дальше подробно разъясняет, что помещики удержали в результате отмены крепостного права исключительное право на леса и пастбища, на право рыболовства, помола хлеба и т.д., в Галиции в результате проведенного в пользу помещиков освобождения крестьян „образовался класс сельских пролетариев" [40, с.66, 68]. „Спрашиваем, может ли существовать любовь и согласие между польским дворянством и русским народом?" [40, с.69]

С этих позиций Головацкий переходит едва ли не к самому важному вопросу, стоявшему тогда перед славянами -к проблеме австрославизма. Надежду создать из монархии, где большинство населения составляли славянские народы, славянскую империю, источник благоденствия для австрийских славян, лелеяли очень многие деятели разных славянских народов. В 1848 г. славянские будители с оружием в руках помогали Австрии справиться с венгерской революцией. Головацкий, один из немногих, а быть может, даже единственный, на страницах русского журнала дает совершенно иное понимание этого кардинального вопроса. Он видит в Галичине явление, которое можно назвать вынужденным австрославизмом, далеким от прекраснодушных мечтаний его современников. Вопрос решился во время революции. Русины не желали немедленного распадения Австрии. „Причины, по которым Русины считали полезным существование Австрии во время их переходного состояния от неволи к гражданской жизни, были следующие. При всем стремлении к самобытности и свободе, Русины очень хорошо понимали, что, по своей малочисленности, они не могут образовать самостоятельного

65

государства. Чувство народности влекло их к кровным братьям, но слиться с ними в одно политическое целое не было никакой возможности, при тогдашних политических отношениях двух держав, в состав которых вошли восточные и западные Малоруссы. Оставалось единственное средство - выбор между Австриею и Польшею. Они выбрали Австрию, потому что она представляла более гарантий для их народности, нежели Польша ... Поляки же с первого дня конституции заявили себя против русинской народности, отрицали ее совершенно и всячески старались противодействовать Русинам..."[41,с.8]. Впрочем, Головацкий был далек от идеализации Австрии (чем порой страдали будители). „Несмотря на свои посягательства, - пишет он чуть далее, - Австрия в некоторых случаях признавала Русинов народом самостоятельным... уже благоразумие-требовало - из двух недоброжелателей выбрать того, который хотя изредка становится другом и во время вражды действует осторожно, не увлекаясь личным пристрастием, - a не того, который враждует беспрерывно и увлекается призраками. Русины, впрочем, не вполне доверяли Австрии ... не обольщая себя розовыми надеждами, они видели печальную необходимость поддержать ненадежного союзника... В настоящем Австрия предлагала, хотя неизвестно надолго ли свободу, равноправность и конституцию, а Польша - рабство и политическое самоубийство..." [41, С.9-10].

Останавливается автор и на вопросе языка. Он считает, что язык книжно-русский не московский, а общерусский, что он „возник в Южной Руси и только усовершенствован Всликоруссами" [40, с.63]. Он приводит мнение из выходившей начиная с революции и вплоть до 1857 года "3ори Галицкой": „Большинство образованных Русинов держится того мнения, что самый естественный путь для развития русинского языка - тот же, что и для русского литературного, т.е. чтобы „простонародное наречие дополнялось непрестанно словами нашего старорусского языка". Исходя из этой точки, писатели все более и более сближали книжный русинский язык с русским литературным" [41, с.24]. Отвечает Головацкий на упрек Чернышевского, зачем русины вмешивают духовенство в мирские дела. „Духовенство в Галиции,

66

- пишет он, - не составляет замкнутого сословия, оно выходит из народа и живет среди него". „Русины, как известно, не имеют ни администраторов, ни дипломатов, ни юристов; весь образованный класс народа составляет духовенство... Если устранить духовенство от мирских дел, кто же станет впереди народа?" [40, с.64]. Две небольшие статьи, перепечатанные в следующем году в „Слове", содержат в себе практически всю политическую и культурную программу русских галичан.


"Н.Пашаева, Очерки истории Русского Движения в Галичине XIX-XX вв."



Украинские Страницы, http://www.ukrstor.com/
История национального движения Украины 1800-1920ые годы.