Малорусская Народная Историческая Библиотечка
история национального движения Украины 
Главная Движения Регионы Вопросы Деятели
Смотрите также разделы:
     Деятели --> Шевченко,Тарас Григорьевич (Жизнеописания)
"Н.Греков,К.Деревянко,Г.Бобров. Тарас Шевченко - крестный отец украинского национализма"

6. Несчастливая звезда Давида

   В 1845 году, обращаясь к горцам-мусульманам, Шевченко обличает царя Давида, а заодно и все православное христианство:
   ... у нас
   Святую біблію читає
   Святий чернець і научає,
   Що цар якись-то свині пас
   Та дружню жінку взяв до себе,
   А друга вбив. Тепер на небi.
   От бачите, які у нас
   Сидять на небі! Ви ще темні,
   Святим хрестом не просвіщенні,
   У нас навчіться!.. В нас дери,
   Дери та дай,
   І просто в рай,
   Хоч і рідню всю забери!
   Думая обличить христианство, его критик обличает еще иудаизм и ислам (т.е. все авраамические религии), которые также почитают пророка Давида. В Коране он носит имя Дауд: Мудрый правитель царь Дауд - праведник, пользовавшийся особым покровительством Аллаха, который его научил "тому, что Ему было угодно", даровал власть и мудрость, сделал чудесным песнопевцем. Память об авторе псалмов веками вдохновляла мусульманских мистиков, стремившихся к единению с Богом. Упоминания о Дауде стоят всегда в одном ряду с именами великих пророков и праведников. Здесь же рассказывалось, как Аллах наказывал тех, кто колебался в вере или не слушал пророков. Так что Тарасу Шевченко крупно повезло, что его хула на царя Дауда не дошла до адресата, т.е. до горцев-мусульман. Дауд был мудрым правителем. Но величие царя объяснялось волей Аллаха. Он был вовсе не идеален: мог совершить несправедливость, принять не самое лучшее решение. Согрешив, Дауд в Коране пал ниц, просил у Аллаха прощения и был прощен.
   Но не таков наш стихотворец. В 1848 году в произведении "Царі" он обращается к своей злобной музе:
   Хотілося б зогнать оскому
   На коронованих главах.
   На тих помазаниках божих...
   Так що ж, не втну, а як поможеш
   Та як покажеш, як тих птах
   Скубуть і патрають, то, може,
   І ми б подержали в руках
   Святопомазану чуприну...
   Ту вінценосную громаду
   Покажем спереду і ззаду
   Незрячим людям.
   Вначале рассматривается три эпизода из жизни пророка Давида. Он взят в качестве типичного представителя царей. При этом Шевченко не останавливается перед тем, чтобы перевирать Святое Писание.
   Первый эпизод. Во "Второй книге Царств" можно прочесть о том, как слуги Давида, посланные к Аммонитянам, были обесчещены. "И увидели Аммонитяне, что они сделались ненавистными для Давида", и наняли тридцать три сирийских наемника. "Когда услышал об этом Давид, то послал Иоава со всем войском храбрых." Так началась эта война. Сирийцы были дважды разбиты и заключили мир с Израилем. "Через год, в то время, когда выходят цари в походы, Давид послал Иоава и слуг своих с ним и всех Израильтян; и они поразили Аммонитян, и осадили Равву; Давид же оставался в Иерусалиме."
   А вот версия Кобзаря:
   Не видно нікого в Ієрусалимі,
   Врата на запорі, неначе чума
   В Давидовім граді, господом хранимім,
   Засіла на стогнах. Ні, чуми нема,
   А гірша лихая та люта година
   Покрила Ізраїль: царева война!
   Цареві князі, і всі сили,
   І отроки, і весь народ,
   Замкнувши в город ківот,
   У поле вийшли, худосилі,
   У полі бились, сиротили
   Маленьких діточок своїх.
   А в городі младії вдови
   В своїх світлицях, чорноброві,
   Запершись, плачуть, на малих
   Дітей взираючи. Пророка,
   Свого неситого царя,
   Кленуть Давида сподаря.
   Клянут-то клянут, только кто клянет?
   "Однажды под вечер, Давид, встав с постели, прогуливался на кровле царского дома, и увидел с кровли купающуюся женщину; та женщина была очень красива. И послал Давид разведать, кто эта женщина? И сказали ему: это Вирсавия, жена Урии..."
   А вот перевод этого места на украинско-кобзарско-папо-римский язык:
   А він собі, узявшись в боки,
   По кровлі кедрових палат
   В червленій ризі походжає,
   Та мов котюга позирає
   На сало, на зелений сад
   Сусіди Гурія. А в саді,
   В своїм веселім вертограді,
   Вірсавія купалася,
   Мов у раї Єва,
   Подружіє Гурієво,
   Рабиня царева.
   Купалася собі з богом,
   Лоно біле мила,
   І царя свого святого
   У дурні пошила.
  
   Что и говорить, "кобзар був парубок моторний". Далее в Библии одно предложение: "Давид послал слуг взять ее; и она пришла к нему, и он спал с нею." Шевченко сочиняет целую "Энеиду", где заставляет Давида согрешить еще и богохульством:
   Надворі вже смеркало,
   і, тьмою повитий,
   Дрімає, сумує Ієрусалим.
   В кедрових палатах, мов несамовитий,
   Давид походжає і, о цар неситий,
   Сам собі говорить: "Я... Ми повелим!
   Я цар над божим народом!
   І сам я бог в моїй землі!
   Я все..."
  
   Кто же здесь "несамовитий" в своей лжи? Грехи Давида - это его грехи. Но мнимое богохульство Давида - это грех Тараса Шевченко.
   Финал библейской истории: "И послал Господь Нафана к Давиду... Нафан поставил перед Давидом зеркало, и тот увидел в нем себя. И сказал Давид Нафану: "Согрешил я пред Богом".
   Шевченко никогда ни в чем перед Господом не раскаивался и поэтому он не может себе представить раскаяние Давида:
   А потім цар перед народом
   Заплакав трохи, одурив
   Псалмом старого Анафана...
   І, знов веселий, знову п'яний,
   Коло рабині заходивсь.
  
   А Господа Давид также "одурив"? Но этот вопрос кобзарю даже в голову не приходил. Очевидно он, как тот французский атеист, не нуждался в этой гипотезе.
   Покаянный псалом Давида "Помилуй мя, Боже, но велицей милости Твоей..." православные читают каждый день и перед каждым причастием. Может ли православный христианин считать его лживой уверткой? Может ли верующий христианин считать, что этой или любой ложью можно обмануть Бога? Как же Шевченко причащался? И было ли это причастие во спасение?
   Второй эпизод.
   Давид, святий пророк і цар,
   Не дуже був благочестивий.
   Була дочка в його Фамар
   І син Амон. І се не диво.
   Бувають діти і в с вятих.
   Та не такі, як у простих,
   А ось які.
  
   Далее следует история прегрешения сына царя Давида (естественно, в стиле бурлеск) и вывод:
   Отак царевичі живуть,
   Пустуючі на світі.
   Дивітесь, людські діти.
  
   Индукция благополучно закончена: сын Давида порочен, следовательно, дети у святых особенно порочны. Что и требовалось доказать.
   И последний удар по царю Давиду - эпизод третий:
   В "Третьей книге Царств" читаем: "Когда царь Давид состарился, вошел в преклонные лета, то покрывали его одеждами, но не мог он согреться".
   По-кобзарски это звучит так:
   І поживе Давид на світі
   Не малі літа.
   Одрях старий, і покривали
   Многими ризами його,
   А все-таки не нагрівали
   Котюгу блудного свого.
  
   "И сказали ему слуги его: пусть поищут для господина нашего царя молодую девицу, чтоб она предстояла царю, и ходила, и лежала с ним, -- и будет тепло господину нашему царю".
   От отроки й домірковались
   (Натуру вовчу добре знали).
   То, щоб нагріть його, взяли,
   Царевен паче красотою,
   Дівчат старому навели.
   Да гріють кров'ю молодою
   Свого царя. І розійшлись.
   Замкнувши двері за собою.
  
   "И искали красивой девицы во всех пределах Израильских, и нашли Ависагу Сунамитянку, и привели ее к царю. Девица была очень красива, и ходила она за царем, и прислуживала ему; но царь не познал ее".
   Облизавсь старий котюга,
   І розпустив слини,
   І пазурі простяга
   До Самантянини,
   Бо була собі на лихо
   Найкраща меж ними,
   Меж дівчатами; мов крин той
   Сельний при долині -
   Меж цвітами. Отож вона
   І гріла собою
   Царя свого, а дівчата
   Грались меж собою
   Голісінькі. Як там вона
   Гріла, я не знаю,
   Знаю тільки, що цар грівся
   І ... і не позна ю.
  
   Теперь встает вопрос: кто же тут котяра и кто распустил слюни?
   Далее автор переходит на отечественный материал: следует компромат на молодого язычника Владимира, который потом в зрелом возрасте принял христианство и крестил Русь, за что и почитается всеми православными как Святой равноапостольный князь. И, наконец, резюме:
   Так отакії-то святії
   Оті царі...
  
   Бодай кати їх постинали,
   Отих царів, катів людських.
   Морока з ними, щоб ви знали,
   Мов дурень, ходиш кругом їх,
   Не знаєш, на яку й ступити.
   Так що ж мені тепер робити
   З цими поганцями?
  
   Вопрос, конечно, риторический, ибо ответ уже дан выше:
   Бодай кати їх постинали...
  
   Короче: "повбивав би" -- постоянный рефрен у Кобзаря.
   А вот как выглядит этот библейский мотив в его творчестве в поэме "Саул" (1860).
   "Первая книга Царств": "И собрались все старейшины Израиля, и пришли к Самуилу... И сказали ему: ... поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов".
   Жидам сердешним заздро стало,
   Що й невеличкого царя
   І з кізяка хоч олтаря
   У їх немає. Попросили
   Таки старого Самуїла,
   Щоб він де хоче, там і взяв,
   А дав би їм, старий, царя.
   Отож премудрий прозорливець,
   Поміркувавши, взяв єлей
   Та взяв от козлищ і свиней
   Того Саула здоровила
   І їм помазав во царя.
   Саул, не будучи дурак,
   Набрав гарем собі чималий
   Та й заходився царювать.
  
   Так, очевидно, представлял себе Тарас Григорьевич сущность царской власти.
   Дивилися та дивувались
   На новобранця чабани
   Та промовляли, що й вони
   Таки не дурні. "Ач якого
   Собі ми виблагали в Бога
   Самодержавця".
  
   И здесь самодержавие (не иначе - рука Москвы).
   "А от Саула отступил Дух Господень, и возмущал его злой дух..."
   А Саул
   Бере і город, і аул,
   Бере дівча, бере ягницю,
   Будує кедрові світлиці,
   Престол із золота кує,
   Благоволеньє оддає
   Своїм всеподданійшим голим.
   І в багряниці довгополій
   Ходив по храмині, ходив,
   Аж поки, лобом неширокий,
   В своїм гаремі одинокий,
   Саул сердега одурів.
   Незабаром зібралась рада.
   "Панове чесная громадо!
   Що нам робить? Наш мудрий цар,
   Самодержавець-господар,
   Сердешний одурів..."
  
   "... Давид, взяв гусли, играл, -- и отраднее и лучше становилось Саулу, и дух злой отступал от него."
   А вот интерпретация "широкого лобом" кобзаря:
   ... Заревла
   Сивоборода, волохата
   Рідня Саулова пузата,
   Та ще й гусляра привела,
   Якогось чабана Давида,
   "І вийде цар Саул, і вийде, --
   чабан співає, -- на войну..."
   Саул прочумався та й ну,
   Як той москаль, у батька, в матір
   Свою рідоньку волохату
   І вздовж, і впоперек хрестить.
   А гусляра того Давида
   Трохи не вбив. Якби він знав,
   Яке то лихо з його вийде,
   З того лукавого Давида,
   То, мов гадюку б, розтоптав
   І ядовитую б розтер
   Гадючу слину.
  
   Саул не знал, но мы-то знаем, что Мессия - потомок Давида. Теперь становится понятна фраза Тараса Шевченко:
   Наробив ти, Христе, лиха!
  
   Какого же зла наделал Христос? И кому? Ответ давно известен: врагу рода человеческого, князю мира сего. Ему и служил Шевченко, продавший душу свою за славу. И еще якобы за Украину. Но это ложь. Ибо счастье ни Украины, ни украинцев невозможно минуя Господа. Князь мира сего распоряжается мирскими благами. А они только и существуют для кобзаря. Их только он и обожествляет: "... Почему же не верить мне, что я хотя к зиме, но непременно буду в Петербурге? Увижу милые сердцу лица, увижу мою прекрасную академию, Эрмитаж, еще мною не виданный, услышу волшебную оперу. О, как сладко, как невыразимо сладко веровать в это прекрасное будущее. Я был бы равнодушный, холодный атеист, если бы не верил в этого прекрасного бога, в эту очаровательную надежду" (1857).
   Что и говорить, опера - это райское наслаждение (вроде "Баунти"). И не она одна:
   Хоч молись перед тобою,
   Мов перед святою...
   Красо моя молодая... (1847)
  
   І станом гнучким, і красою
   Пренепорочно-молодою
   Старії очі веселю.
   Дивлюся іноді, дивлюсь,
   І чудно, мов перед святою,
   Перед тобою помолюсь... (1850)
  
   Обожествление земного имеет изнанкой приземление Святыни и низведение ее в прах.
"Н.Греков,К.Деревянко,Г.Бобров. Тарас Шевченко - крестный отец украинского национализма"


Украинские Страницы, http://www.ukrstor.com/
История национального движения Украины 1800-1920ые годы.